Глава 11

Босса не было всего десять минут, а Стейси уже потеряла счет всем тем моментам, когда Пенн успел вывести ее из себя.

Первой его ошибкой было то, что он вообще сел, второй — как небрежно он бросил свою сумку под стол, а последней каплей было то, что он посмел предложить ей самое странное на вид пирожное, какое ей приходилось видеть в жизни. Его Пенн извлек из своего контейнера, а потом еще и приготовил свежий кофе.

И вот теперь она вынуждена смотреть, как он сидит напротив нее в своих дурацких наушниках-переростках. Стейси с недоумением вспомнила, что никакая музыка в них не звучит. Это она выяснила еще в тот раз, когда сказала ему, что босс будет недовольна.

Он получил задание выяснить все об отпечатке ботинка, а сама она занялась записями с камер наружного наблюдения.

Пенн поправил наушники и начал что-то набирать на клавиатуре. На Стейси он больше не смотрел. Казалось, ему было абсолютно все равно, что для всех них он был нежеланным гостем. Или он этого просто не замечал.

— И что ты там пытаешься выяснить? — автоматически спросила констебль, прежде чем сообразила, что обращается к Пенну.

Тот, не прекращая печатать, пожал плечами.

— Да так, кое-что.

— Сплошные тайны, — с сарказмом заметила Стейси.

Пенн прекратил печатать и посмотрел ей прямо в глаза.

— Я ведь мог бы спросить, почему ты каждые несколько минут смотришь на свою сумку и даже не замечаешь этого. Но я не спрошу.

Девушка нахмурилась. Он был прав — фото занимало все ее мысли, но она ведь не смотрела на него постоянно. Или смотрела? Теперь, когда он об этом заговорил, перед мысленным взором Стейси появилось лицо девочки, с осуждением смотрящее на нее.

Именно Стейси накануне, в Седжли, приняла заявку от озабоченных родителей, сообщивших о пропаже девочки-подростка. И именно она начала отсматривать данные с камер наружного наблюдения в том месте, где девочку видели в последний раз. И именно ей рассказали о том, что девочка уже дважды убегала из дома и благополучно возвращалась, когда Стейси удивилась отсутствию реакции или заинтересованности со стороны полиции. А еще она, накануне возвращения в свою команду, сама поинтересовалась, кто будет вести это дело. Сержант пожал плечами, и это заставило констебля засомневаться, что дело вообще откроют. Все решили, что Джессика Райан вернется, когда нагуляется.

В самый последний момент Стейси схватила копию ее фото и засунула в сумку…

— Да это так, ерунда, — коротко ответила она Пенну.

— Ну а я связался со всеми производителями обуви, прежде чем обращаться в НСКО. — Он пожал плечами. — Так что, если хочешь, я могу заняться записями…

— Сама справлюсь, спасибо, — резко ответила Стейси в надежде, что Пенн навечно погрязнет в Национальной справочной коллекции обуви. Он может долго бродить по строке поиска, прежде чем найдет нужную подошву, а заодно и прекратит донимать ее.

Чей-то негромкий голосок напомнил ей, какую роль сыграл Пенн в ее недавнем освобождении. Что именно он расшифровал записку, в которой не хватало половины буквы, после чего команда нашла ее в лапах группы презренных уродов-расистов. И тогда она была ему благодарна. Но это было до того, как он появился, чтобы занять место ее друга…

Пенн вернулся к своему компьютеру, а Стейси сосредоточилась на своем.

Она все прекрасно понимает. Сначала он предложит свою помощь, а потом заявит, что один выполнил всю работу, и выслужится перед боссом.

Только через ее труп.

Глава 12

— Доброе утро, инспектор. Как вы себя сегодня чувствуете? — весело спросил Китс.

— Меня терзают смутные подозрения, — призналась Ким. Ей показалось, что он рад ее видеть.

— Ну что ж, я тут пообщался со своим приятелем, — сказал патологоанатом, указывая на простыню, которая почти не скрывала обширное брюхо Гордона Корделла. — И оказалось, что у него есть что сказать.

Теперь Ким поняла, откуда взялось его радостное настроение. Это напомнило ей те моменты в жизни, когда во время допроса преступник делал добровольное признание, или когда ей удавалось обнаружить улику, от которой в животе становилось теплее. Совершенно очевидно, что Китс обнаружил что-то важное.

Стоун никогда не могла войти в морг, не вспомнив свое первое в жизни вскрытие, которое тоже проводил Китс, а за ней самой внимательно наблюдал ее старший офицер. Тогда она понимала, что это какая-то инициация или проверка со стороны ее руководителя, и именно поэтому для ее первого вскрытия он выбрал труп пожилого мужчины, которого нашли в его однокомнатной квартире на шестом этаже на десятый день после наступления смерти. И Ким очень старалась ничем не проявить себя, когда патологоанатом сделал на трупе Y-образный надрез, шедший от плеч к грудине и потом дальше, до самого лобка. Ким наблюдала, не отводя взгляда, как Китс с помощью пилы отделил ребра и извлек грудинную кость. И даже придвинулась поближе, чтобы получше рассмотреть сердце, легкие и сосуды в грудной клетке, а потом следила, как Китс извлекает эти органы, взвешивает их и берет образцы ткани. Вонь от вскрытого желудка, содержимое которого он изучал, наполнила рот Ким желчью, а сбор глазной жидкости чуть было не оказался последней каплей, но, сглотнув несколько раз, она смогла подавить тошноту. К тому времени, когда Китс сделал еще один разрез, который шел от уха до уха по черепу умершего, и стянул с него скальп, Стоун уже заставила себя думать о трупе не как о теле умершего человека, а как о наборе важных улик. В конце вскрытия она обратилась к своему сержанту и Китсу и поблагодарила их за науку, но предупредила, что надеется в следующий раз увидеть нечто более впечатляющее. Ее босс выглядел вполне удовлетворенным, а патологоанатом постарался спрятать улыбку.

И ни один из них так и не узнал, что потом ее еще много недель мучили ночные кошмары…

— Хватит прикалываться, Китс, — сказала Ким. — Переходите к делу.

— А какая мне oт этого радость? — Голос Китса звучал почти кокетливо.

— Послушайте, моему терпению сейчас придет конец, — заметила инспектор.

— Значит, день прошел не зря… — Патологоанатом рассмеялся и взял свой планшет. — Я могу подтвердить, что за последние пять лет наша жертва ни разу не пыталась изменить свой образ жизни. Артерии забиты жиром из-за отсутствия физических упражнений. В доказательство могу привести его последнее меню: сосиски, яйца и хлеб с маслом и жареной картошкой.

— И сколько же кусочков хлеба он съел? — съехидничал Брайант.

— Два, — не задумываясь, ответил Китс.

Ким покачала головой. Мало кто из людей может понять такой черный юмор, без которого им было бы трудно выживать в их нелегких профессиях.

— Остальные органы находятся в сравнительно неплохом состоянии. Он не пил и не курил.

— Рада слышать, — заметила инспектор.

— Судьба благосклонна к тем, кто умеет сдерживать свое нетерпение, инспектор.

— Китс… — В голосе Ким послышалась угроза.

— Я насчитал на теле двадцать шесть ножевых ран, нанесенных лезвием приблизительно пяти дюймов [Около 13 см.] в длину. Удивительно, но главные органы при этом не пострадали, хотя к тому времени он и был уже мертв. Жировая прослойка сделала свое дело.

Ким показалось странным, что, если б не перерезанное горло, то, что убивало Корделла в жизни, вполне могло спасти ему ее. Жир угрожал его сердцу и в то же время защищал другие органы.

— А раны, полученные при защите? — спросила Стоун.

— Он не защищался, но вы уже сами заметили рану на затылке. В костях черепа застряли два осколка стекла — я их извлек и сфотографировал.

Пока он не рассказал ничего, что Ким не видела бы ночью своими глазами.

— Ну а теперь, инспектор, ваше терпение будет вознаграждено, — произнес патологоанатом, беря в руки круглый пластиковый контейнер для биологических образцов.

— И что это такое? — Брайант взглянул через плечо Ким. — Похоже на сгусток крови.

— М-м-м-м… я не совсем уверен, сержант, что знаю, что вы подразумеваете под сгустком крови, — Китс нахмурился, — но да, это свернувшаяся кровь. Однако не только она. — С этими словами он поместил контейнер под микроскоп.

Ким взглянула в окуляр и увидела тоненькие волокна, точащие из образца.

— Это частицы волокон, — гордо заявил Китс. — Не могу сказать каких, до тех пор пока не отмою их, но они присутствовали в ране на шее.

— Синего цвета? — Ким взглянула еще раз.

— И это практически все, что я сейчас готов вам о них рассказать. — Патологоанатом, кивнув, посмотрел в сторону двери. — А вот и звезда нашего сегодняшнего шоу.

— Привет, Митч, — поздоровалась Ким с экспертом, вошедшим в помещение, держа в руках пластиковый пакет для вещественных доказательств.

— У нас есть волос, — торжественно произнес он, поднося пакет к свету.

— Только не надо устраивать из всего этого триллер, Митч, — проворчала Ким.

На бородатой физиономии эксперта появилась улыбка.

— Прости, я вовсе не хочу ничего драматизировать, но находка действительно важна, и я сейчас объясню почему. Волос состоит из трех слоев кератина: внутреннего, среднего, который составляет бо2льшую часть волоса и содержит красящее вещество — рассматривая волос под микроскопом, именно в этом слое мы ищем вкрапления воздуха и особенности структуры, по которым определяем идентичность волос, — и кутикулы, внешнего слоя, который покрывает волос и напоминает под увеличением рыбью чешую или черепицу на крыше. Для определения человеческих волос и для их сравнения используются различные шкалы. Помимо этого, есть еще такая штука, как медулла, которая не обязательно присутствует во всех волосах, но когда она есть, то превращается в сердцевину волоса, в которой концентрируются все клетки.