— Ну а дальше-то что? — задала вопрос Ким, которой надоел этот ликбез.

— Как вы знаете, из волоса можно выделить ДНК. Но в отдельно взятом волосе клеток не найдешь, так как они сконцентрированы в его корне, и даже при полимеразной цепной реакции…

— Митч, а дальше что? — настойчиво повторила свой вопрос Ким. Она вовсе не нуждалась в том, чтобы ей объяснили процесс выделения ДНК. И если это только не абсолютно необходимо, то она вполне может обойтись без деталей.

— Я не могу выделить ДНК, — признался эксперт.

Черт, именно это она и ожидала услышать.

— Но если у вас будет подозреваемый и вы предоставите мне его локон, то я смогу определить идентичность.

Ну наконец-то хоть одна хорошая новость.

— Но… — продолжил эксперт, пожимая плечами.

— Знаю. Любой мало-мальски приличный адвокат оспорит то, как этот волос попал на жертву.

— Для того чтобы получить ДНК, мы обычно используем клетки, которые получаем из соскобов с внутренней стороны щек, — Митч кивнул. — Совершить преступление и не оставить ДНК практически невозможно. Весь вопрос в том, как ее обнаружить. Те преступники, что поумнее, вообще не пытаются скрыть преступление. Они не двигают тело и не отрезают жертве голову, потому что все это повышает шанс оставить следы. Эти люди просто стараются скрыть любую связь с жертвой. А ведь достаточно одного короткого похода в магазин — и вы превращаетесь в ходячую фабрику по производству улик. Взять, например, вас с Брайантом. — Тут Митч посмотрел на них. — Каждый день вы по многу часов проводите в компании друг друга. И обмениваетесь таким количеством…

Ким зарычала.

— Поверьте, командир, — вмешался в разговор Брайант, — мне это так же противно слышать, как и вам.

Китс хихикнул.

— Ладно, с меня достаточно, — с этими словами Стоун отошла от стола. — Всего вам хорошего, ребята. — Она быстро вышла из помещения.

— Аллилуйя, — сказал Брайант, догоняя ее. — Рад видеть, командир, что твои ноги стали так же быстры, как и твои мысли. Ну и что мы здесь выяснили?

— То, что опытный убийца не станет перемещать свою жертву.

— И, как мне кажется, мы сами давно это знаем, — заметил сержант.

— Мы знаем, что нашу жертву ударили чем-то стеклянным, хотя в парке, на месте преступления, никаких следов стекла не нашли. Так что нападение произошло где-то в другом месте. Значит, у нас есть два места преступления и два места, где можно было оставить улики.

— И?…

— Кроме того, мы выяснили, что опытные убийцы оставляют трупы там, где ДНК практически невозможно выделить, — в торговых центрах, на железнодорожных станциях, — то есть там, где количество разных ДНК не позволяет выделить одно-единственное необходимое. А этого парня убили в парке. И у нас есть обрывки волокон, волос и след обуви… — Ким почувствовала надежду, словно Рождество было уже не за горами.

— Что ты хочешь этим сказать? — поинтересовался сержант.

— Все это ошибки новичка, Брайант. И я хочу сказать, что наш парень убил впервые в жизни.

Глава 13

Дом Корделлов в Хартлбери удивил Ким.

Он был переделан из здания фермы, L-образного строения со стенами из грубо обработанного серого камня. Деревянное крыльцо было украшено цветами, которые вот-вот должны были зацвести. По фронтону вился красный плющ.

Ким же ожидала увидеть что-то более экстравагантное, более вычурное — нечто статусное, что говорило бы о богатстве хозяина и месте, которое он занимает в жизни. Она ждала мрамор, пилястры, может быть, вход с колоннами, но этот дом, смотрящий окнами на природу Вустершира, успокаивал и завораживал, меняя образ Корделла, сложившийся у нее в голове.

Морщины на лбу Брайанта свидетельствовали, что он думает о том же.

— Совсем не подходит, правда? — спросил сержант.

Ким, покачав головой, постучала в дверь фермы. На галечной подъездной дороге стояла всего одна машина.

Дверь открыла симпатичная, по мнению Стоун, женщина. Темные, с сильной проседью, волосы были коротко подстрижены и аккуратно причесаны. Она была на пару дюймов [Около 5 см.] выше инспектора, чей рост составлял пять футов девять дюймов [Около 180 см.].

«Вместе они, должно быть, представляли собой внушительную пару», — подумала инспектор.

Ким показала свое удостоверение и представилась.

— Полагаю, к вам уже послали офицера по связям с семьей, — сказала она, когда женщина сделала шаг в сторону, давая им пройти. Детектив догадалась, что одинокая машина принадлежит миссис Корделл.

— Я отослала ее, инспектор, — пояснила женщина. — Я в состоянии сама приготовить себе чай и не хочу, чтобы в моем доме находились посторонние. У сыновей своя жизнь, — добавила она так, будто ничего больше ей не было нужно.

Вслед за ней Ким прошла в гостиную, небольшую, но не загроможденную. Главным в ней был сложенный из кирпичей камин, по бокам которого располагались встроенные полки с книгами. Из окон, на которых не было штор, открывался вид на разноцветные поля. Мягкие диваны были украшены разбросанными по ним подушками. Здесь же имелся укромный уголок, стены которого были завешаны полками с книгами и в котором стояли кресло, стол и лампа.

— У вас очаровательный дом, миссис Корделл, — заметила Ким, усаживаясь.

Хозяйка, садясь, провела руками по ногам, как будто разглаживала юбку. Она кивнула в знак того, что услышала слова Ким.

— Мы хотели бы прежде всего принести вам свои соболезнования по поводу вашей утраты, — начал Брайант, устраиваясь рядом с Ким.

И опять молчаливый кивок. Женщина сидела, выпрямив спину, скрестив ноги и сложив руки на коленях.

— Миссис Корделл, если вы не возражаете, сейчас сюда прибудет группа экспертов.

— Конечно, — женщина снова кивнула. — Правда, я не понимаю, что они смогут здесь найти. Мой муж не появлялся в доме вот уже несколько недель.

— Ах вот как, — сказала Ким, не понимая причин его отсутствия.

Лицо женщины изменилось, словно ей в голову пришла какая-то мысль.

— А ведь вы тот самый детектив. Который расследовал дело в Хиткресте. И выяснил, что мой муж…

— Да, это я, — призналась Стоун, все еще жалея, что они так и не смогли предъявить Корделлу обвинения. Хотя сейчас это было уже неважно.

— Ну да. Именно в тот день я вышвырнула его за порог.

— Миссис Корделл, я вовсе не хотела…

— Потому что я знала, что вы правы. Знала, что это его рук дело. — Женщина встала. — Я хочу закурить, а так как в доме не курят, то вам придется выйти вместе со мной.

Ким встала и пошла за ней, размышляя на ходу, понимает ли она, что ее муж умер. По шкале Рихтера [В данном случае автор сравнивает потрясение от смерти близкого человека с землетрясением.] никаких признаков инспектор не заметила.

Они прошли через кухню-столовую, декорированную деревом и плиткой. Миссис Корделл достала пачку сигарет. Ким никогда не подумала бы, что эта женщина курит.

— Я не курила двадцать шесть лет, офицер, но, мне кажется, сейчас обстоятельства этого требуют, — пояснила Лилит Корделл, будто прочитав ее мысли.

«Первая демонстрация хоть каких-то эмоций», — подумала Стоун, когда они прошли через французские двери и оказались в ухоженном саду, уютном и скромном одновременно, со скамейками, расположенными в тех местах, откуда открывался наилучший вид.

Хозяйка закурила, глубоко затянулась и выдохнула дым.

Брайант с тоской посмотрел на сигарету. Его собственное четырехлетнее воздержание в недалеком прошлом подверглось серьезным испытаниям, но он выдержал.

— То есть вы верите в то, что он делал незаконные аборты? — спросила Ким, продолжая начатый разговор.

— Да. Я знала об этом еще до того, как задала ему вопрос в лоб. Я всегда знала, когда Гордон мне лжет. В таких случаях он становился слишком многословен. И я его выгнала. Я ощутила физическое отвращение. Особенно… — Тут женщина замолчала и стала смотреть прямо перед собой.

— Особенно? — повторила Ким.

— Понимаете, офицер, у меня было два выкидыша. Две девочки. Так что я в принципе против абортов, не говоря уже о подпольных.

Ким поняла, что мысли об этом заставляли ее вспомнить своих собственных дочерей, которым так и не суждено было родиться.

— И это был конец вашей супружеской жизни? — уточнил Брайант.

— Нет, — Лилит покачала головой. — Это был последний гвоздь в гроб нашего супружества. И я не собиралась сдаваться. Мне кажется, поначалу Гордон считал, что все пройдет и что я позволю ему вернуться, как делала это уже много раз, и только два дня назад он, кажется, наконец понял, насколько я серьезна. Его реакция была вполне предсказуема — он пригрозил отобрать у меня дом.

Ким никогда не была слишком высокого мнения об убитом, но сейчас у нее перед глазами появился образ испорченного, вздорного ребенка.

— А он мог это сделать?

— Возможно. Если б не стал слушать сыновей. Мой младший, Люк, собирался поговорить с ним. — Женщина огляделась вокруг. — А ведь я могла все это потерять.

«Теперь этого не случится», — поняла Ким.

— Миссис Корделл, вы понимаете, что смерть вашего мужа была жестокой? Кто-то ненавидел его так сильно, что практически располосовал ему горло. Вы не знаете, кто мог это сделать?

— Наверное, любой из тех, с кем он встречался, — и меня это не удивляет. Черт, даже я в последние недели хотела…