Тут же как-то по-мальчишески смутившись, граф вновь отвернулся к лошади.

— Спасибо, — промямлила Надя глухо, смотря на свои задрожавшие руки. — Лидия была скромница, а я, по-вашему, блудница.

— Я разве так сказал? — выпалил он, стремительно оборачиваясь к ней.

— Нет, но мне кажется, что вы относитесь ко мне именно так.

— Что за вздор?! Вы совсем не поняли, о чем я вам сказал! — возмутился он гневно.

— Наверное, — вздохнула она.

Еще ни один мужчина так не действовал на нее и не говорил подобных слов. Отчего-то в этот миг ей казалось, что она знает его уже много лет и всегда знала. Как будто он был ей до такой степени родным, что его взоры и действия закономерны по отношению к ней. А она только и жаждала быть как можно ближе к нему, и это даже не интимное влечение, а нечто другое — ей хотелось, чтобы он находился рядом, хотелось просто ощущать его присутствие.

Они замолчали, и лишь спустя время, когда выехали на прямую дорогу, ведущую к усадьбе, Чернышев бросил на нее взгляд, в котором было уже спокойствие и ласка.

— Простите меня, я погорячился.

— Я и не в обиде, — улыбнулась ему Надя.

— В вас есть что-то невозможно привлекательное, такое, отчего меня тянет к вам словно магнитом, и я не могу сдержаться. Вы как будто всегда были рядом, вы словно родная мне.

— И мне так кажется, — кивнула она, вновь поразившись, похоже, он читал ее мысли.

— Хотите знать, что я о вас думаю? — спросил он вдруг.

— Э… — она замялась, окончательно опешив. — Ну, говорите…

— Вы совершенно непосредственны и дивны, говорите, что думаете, смотрите открыто, а главное, не смущаетесь от каждого моего взора. Вы порывисты, и ваш нрав очень импонирует мне своей резвостью и какой-то детской бесшабашностью. В вас нет жеманства и ложной скромности, вы не зажаты и ведете себя естественно. И мне это невероятно нравится.

— Еще никто так лестно не оценивал меня, Сергей Михайлович.

— К тому же, Надежда Дмитриевна, у вас несравненные теплые ореховые глаза, которые вовсе не похожи на холодноватые серые глаза моей покойной жены, — продолжал он, в возбуждении сверкая на нее своими голубыми очами и ласково улыбаясь.

— Я рада, что вы нашли столько отличий.

— Я и не искал. Вы другая, лишь вначале мне показалось, что вы похожи. Но это не так. Я могу продолжать?

— Наверное.

— У вас густые шелковистые волосы, которые слава Богу вы не завиваете, и эта высокая простая прическа вам очень идет. Хотя вчера, когда ваши волосы были распущены, мне нравилось гораздо больше, вы были так естественны, но я понимаю, что на люди не стоит так выходить. А еще вы обладаете соблазнительной изящной фигурой с тонкой талией и чарующе прелестными ногами…

— Мда, — подняла Надя брови вверх и усмехнулась. — Вы все вчера прекрасно рассмотрели, пока я бегала полуодетая по спальне.

— Вот именно! — оскалился он по-доброму в ответ.

— Вчера вы смущались от вида моих ног, а сейчас заявляете мне об их прелести прямо в лицо. Прогресс, однако.

— Вы правы! Со вчерашнего дня я чувствую, как мое сердце вновь ожило, а существо наполнено такой жаждой творить и действовать, что это невероятно вдохновляет!

— И что же вы собираетесь творить?

— Хм, когда-нибудь я вам обязательно расскажу, Наденька.

От его слов и комплементов, она вся наполнилась радостью. Почувствовала, что говорит он очень искреннее, а ее сердце трепетно билось в ответ, и она не могла поверить в происходящее. Этот мужчина, такой приятный, добрый, привлекательный, говорящий все эти чудесные слова, просто не мог быть реальностью. Но, похоже, в этом времени она все же выиграла какой-то лотерейный билет, раз встретила его.

— Могу я взять вас под руку? — поинтересовалась девушка.

— Конечно же, душа моя, — улыбнулся он довольно и поднял локоть, удерживая сильными руками вожжи. Она улыбнулась ему в ответ и просунула ладонь под его локоть, а он прижал руку к себе. Придвинувшись к его боку, она чуть склонила голову к нему на плечо. На эти действия девушки Сергей счастливо рассмеялся и кивнул. — Вы правы, Наденька, так гораздо приятнее сидеть рядом…

Он склонил голову и легко поцеловал ее в лоб. Снова смотря на дорогу, он спросил:

— Могу я обращаться к вам на «ты»?

— Да.

— Чудесно, душа моя.

Глава XIII. Родственник

К ужину Надя переоделась в вечернее платье цвета сольферино, ярко-сиреневого оттенка, модного в то время, более открытое и кокетливое, как и полагалось по этикету. Около восьми в сопровождении Дуни, которая собралась в прачечную, она вышла из спальни. Девушки направились к лестнице, но Надя вдруг остановилась и, указав на одну из дверей, спросила:

— Мне помнится, про эту комнату говорила мне Велина Александровна. Эта же спальня покойной Лидии Ивановны, Дуня?

— Да.

Отчего-то Надя подумала о том, что, возможно, в комнате она найдет нечто такое, что прольет свет на исчезновение и смерть графини. Так подсказывало ей внутреннее чутье. А она очень хотела узнать всю правду, ведь это все было связано с Сергеем, который стал далеко не безразличен ей.

— А можно туда зайти? — поинтересовалась она, приблизившись к спальне и дергая ручку, но дверь оказалась заперта.

— Никак нет-с, барышня. Сергей Михайлович запретил ее открывать. И ключи только у нашей экономки, Марьи Степановны.

Нахмурившись, девушка понятливо кивнула и поспешила к лестнице, не желая опоздать на ужин, который, как сказал граф, подают в восемь вечера.

В гранатовой столовой на вечерней трапезе присутствовали граф, Велина Александровна, Марья Степановна и Надя. За столом царила добродушная атмосфера, даже несмотря на то, что лицо экономки было мраморно неподвижно, и она упорно молчала, то и дело недовольно зыркая в сторону Нади, которая с аппетитом ела. Сергей и Велина Александровна рассказывали о соседях, о своем имении и об интересных мероприятиях, происходящих в городе в эту пору. А девушка с интересом спрашивала их и поддерживала разговор.

Все было спокойно до того момента, пока в середине трапезы в столовую не вошел высокий худой франт с ехидной усмешкой на красивом лице и колючим взором, одетый в модный костюм: синий сюртук, желтый жилет, светлые рубашку и брюки. Он быстро прошел внутрь обеденной залы и, оглядев всех, остановил удивленный взгляд на Наде.

— Приветствую вас, сударыня! — сказал он кратко.

— Аркаша! Вот и ты! Здравствуй, дорогой, — воскликнула приветливо Велина Александровна и представила его: — Это Аркадий Иванович Бакунин, братец Лидочки. Надежда Дмитриевна, наша гостья, племянница Ивана Карловича Тургалева, партнера Сережи по делам, из Екатеринбурга.

— Очень приятно, мадемуазель, — кивнул Аркадий, подходя к девушке и протягивая ей руку.

— Приятно познакомиться, — улыбнулась Надя, чуть замешкавшись, но быстро подала ему ладонь.

Аркадий дежурно чмокнул ее пальцы и, отодвинув стул, по-свойски уселся рядом с девушкой напротив Велины Александровны.

— Мы уж тебя потеряли. Три дня носа домой не кажешь, — заметила старушка.

— Я не маленький все же, Велина Александрова, — огрызнулся молодой человек, которому на вид было не более двадцати пяти лет. — И не обязан отчитываться в том, где провожу время.

— Не обязан, Аркадий, — заявил Сергей спокойно, но как-то предостерегающе. — Но раз проживаешь в этом доме, должен уважать здешних обитателей. Трудно было, что ли, записку оставить? И не пропадать вовсе? Бабушка волновалась за тебя.

— Ах-ах, какие все волнительные, — буркнул Бакунин и на вопрос слуги ответил: — Жаркого только и картофеля положи, любезный. — Лакей быстро положил указанное в его тарелку и, поклонившись, вновь отошел от стола. — Вы бы так о моей покойной сестрице при жизни волновались, Сергей Михайлович. Может, она жива бы была.

— Ты опять начал, Аркадий? — нахмурился Сергей. И Надя впервые увидела, как лицо графа сделалось озабоченным и печальным.

— Да опять! — выпалил Аркадий и бросил на Чернышева злой взор. — Некоторым господам, как я посмотрю, можно все, даже руки распускать на жен, и ничего им за это не бывает.

— Аркаша, ну зачем ты опять поднял эту старую историю. Мы же уже всё выяснили. И все твои обвинения против Серёженьки не подтвердились, — заметила Велина Александровна.

— Конечно, не подтвердились! — не унимался Бакунин. — Он купил судей, оттого мои показания не помогли свершиться правосудию!

— Вот те на, — опешил Сергей и на гневный окрик Аркадия спокойно ответил: — Это что, твои новые выдумки, Аркадий Иванович? Какие подкупы? Зачем это мне?

— Знаешь зачем!

— Ну, полно прекратите, — возмутилась старушка. — Что ж вы перед нашей гостей свои недовольства выказываете друг другу, что она подумает о нас?

— Извините, Надежда Дмитриевна, — обратился Бакунин к девушке. — Но в этом доме творятся такие вещи, что жить тут опасно.

— Так не живи, — отрезал Чернышев. — Твоя же сестра просила позаботиться о тебе. И я ни разу не попрекнул тебя ничем.

— Моя сестрица была ангелом во плоти! И мухи не обидела. А умерла как черт знает что! Даже не похоронена нигде!