Коровин прочитал бумагу до конца и, подняв глаза на Веру, по-доброму улыбнулся.

— Ваша бумага в полном порядке, сударыня, — заявил сотник. — Впрочем, я в этом даже не сомневался.

— Как это?! — тут же подскочил к ним Щукин, заглядывая в бумагу, и, пробежавшись по тексту взглядом, посерел. — Как она это сделала?

— Что сделала, сударь? — осведомилась Вера холодно, зыркнув на него.

— Милостивый государь, прекращайте это препирательство! — осадил его сотник. — Ваши подозрения оказались ложными. Потому извольте покинуть усадьбу Волковых. Курицу вам вернули! Вот и ступайте с Богом!

— Благодарю вас, сударь, — сказала Вера, когда Коровин протянул ей обратно бумагу.

— Мы уже уходим, госпожа Лебедева, — сказал Коровин и сделал знак своим людям. — Извините за доставленное беспокойство.

Стрельцы во главе с сотником быстро направились к воротам, и Коровин гаркнул на зевак, толпившихся тут же.

— Расходитесь! Нечего за чужими делами следить!

Горожане торопливо начали расходиться, комментируя увиденное. Стрельцы пошагали по мостовой вперед.

Щукин же, быстро окинув Веру с Ладомирой злобным взглядом, фыркнул:

— Не думай, что твоя взяла, ведьма!

И торопливо направился к воротам. Там еще оставался горбун, чистильщик обуви. Когда боярин поравнялся с ним, горбун сплюнул ему под ноги.

— Че, опростоволосился, богач?! — выдал ехидно горбун в сторону Щукина.

— А ну прочь с дороги, оборванец! — проскрежетал в его сторону боярин. — Всех бы вас в каземат упечь, а еще лучше на виселицу.

Щукин неучтиво оттолкнул грязного горбуна с дороги и быстро последовал за стрельцами, опираясь на свою дорогую, украшенную камнями трость.

— Не желай другому, чего сам не жаждешь, — выдал ему угрожающе вслед босяк-горбун. — Как бы тебе самому голову на плахе не сложить!

— А ну уймись, холоп! — огрызнулся на горбуна Коровин, услышав его угрозы в сторону уважаемого боярина Щукина. — А не то неровен час заберу тебя в холодную! Там свой язык поганый и прикусишь!

На эту угрозу горбун только хмуро оскалился, сплюнул себе под ноги и заковылял в другую сторону.

Видя эту перебранку между мужчинами и что все закончилось благополучно, Вера облегченно вздохнула. Все же не хотелось, чтобы из-за этой вертихвостки-курицы пострадал кто-то еще. Довольно уже было на сегодня перипетий из-за нее.

Глава 7. Хворост

Мира снова задергала ее за рукав, привлекая к себе внимание и заглядывая молодой женщине в глаза.

— С вами все хорошо, няня Вера?

Вера посмотрела на девочку и ласково улыбнулась ей.

— Как хорошо, что они все же ушли. Я так перепугалась, малыш, — сказала облегченно она.

Снова раскрыв пергаментный лист с договором, молодая женщина прошлась по нему взглядом. В документе, явно написанном пером, говорилось о том же, что они и обсуждали тогда с адвокатом Волковых. Ничего нового или непонятного. Только все было описано витиеватыми старинными выражениями и словами. В тексте употреблялось много твердых знаков на конце слов. Но смысл документа был точь-в-точь как тот, что она подписала два дня назад.

Дата была прописана в первой же строке и значилась как первое травеня 1929 года.

— Мира, а какой сейчас год?

— Тысяча девятьсот тридцатый, няня Вера. Неужели вы запамятовали?

«Так… дата в документе годовалой давности, — подумала про себя Вера. — Теперь понятно, почему у Коровина не возникло вопросов».

— Я что-то так распереживалась, что даже год позабыла.

— Вам не надо так волноваться, а то заболеете.

Вера еще раз перечитала первые строки документа. Единственное, что было другим, — это то, что Вера должна была приступить к своим обязанностям через год, то есть, видимо, сейчас.

Очень умело придумано. Это доказывало, что год назад боярин Демьян был еще в здравии, и объясняло то, отчего Вера приехала только сейчас в Западный Боровник.

Внизу бумаги стояла красивая вычурная печать из синего сургуча и подпись «боярин Демьян Волков». В голове молодой женщины все крутилась мысль, как договор превратился в другой?

Но сейчас она поняла, что действительно находится в параллельном мире. И в какой-то момент этот мир продолжил развиваться по своей спирали. По законам древних русских княжеств и, видимо, без прогресса. Потому до сих пор здесь пользовались свечами и углем, а перемещались на каретах. Ведь в Верином мире в 1930 году уже давно было открыто электричество и никаких бояр не водилось.

С каждым часом в голове Веры картинка окружающего мира становилась более понятной и ясной.

— Няня Вера, хочу вам сказать. Этот наш сосед, господин Щукин, — начала девочка и уже тише добавила: — Он плохой человек.

— С чего ты это взяла? Оттого, что он донес на нас стрельцам?

— Нет. Но и это тоже. Он не пошел в наш дом! Точнее, не смог зайти.

— Не понимаю тебя, Мира.

— Батюшка сказывал, что в наш дом злые и плохие люди зайти не смогут. Потому что он под охраной ангелов!

— Да, ты говорила об этом, — кивнула Вера.

— Вот! Потому он и не пошел. Ему бы стало плохо в нашем доме! Потому что он злой нелюдь!

В словах девочки было рациональное зерно, ведь и Вера сразу поняла, что этот Щукин злой неприятный тип. Но все же она решила не распалять в своей подопечной малышке страхи. Девочка должна жить спокойно, а не бояться всех и вся. Потому она погладила Ладомиру по светлой голове и сказала:

— Ох, Мира, какие-то сказки ты выдумываешь.

— А вот и нет!

— Ну ладно, пусть так. Пойдем в дом, малыш, — велела Вера, обнимая девочку за плечи. — У нас еще много дел.

— Хорошо, сударыня, — кивнула Мира и поспешила с няней.

Они зашли в дом, и Вера все крутила бумагу с договором в руках.

— И все же мне интересно, как эта бумага стала такой? С гербовой печатью и другой датой?

Вера наконец засунула договор в сумочку и положила вещицу на комод в просторной парадной.

— Это волшебство, няня Вера, — пояснила девочка, улыбаясь.

Вера непонимающе посмотрела на нее.

— Прямо волшебство?

— Ага. Ваша бумага превратилась в другую по волшебству.

— Но кто же сделал это волшебство? — задала резонный вопрос Вера.

— Скорее всего, мой батюшка. Он же волшебник, — твердо ответила Мира.

— Как это волшебник?

— Очень просто, самый сильный волшебник нашего княжества, — кивнула девочка. — Он всегда так говорил, да и матушка повторяла.

— Так, подожди. Мира. То есть ты утверждаешь, что твой батюшка волшебник и именно он изменил мой договор?

— Да, изменил, — закивала девочка. — Одним магическим заклинанием.

Ничего уже не понимая, Вера невольно задумалась. Она еще многого не знала об этом мире, где государства назывались княжествами, а дворяне до сих пор именовались боярами, хотя и жили в двадцатом веке. А еще малышка говорила о каком-то волшебстве. Вера уже почти поверила в это самое волшебство. Иначе как ее договор мог стать другим?

Вера присела на корточки, чтобы ее лицо стало на одном уровне с Мириным, и сказала:

— Ладно. Давай по-другому. Предположим, что твой батюшка волшебник.

— Не предположим. Это на самом деле так.

— Хорошо. Пусть так. Но твоего батюшки рядом нет. Он в тюрьме и в коме. То есть в беспамятстве, — поправилась молодая женщина. — Как же он мог появиться здесь и изменить договор этим своим волшебством?

— Он и не появлялся. Это все волшебство. Для него нет расстояния и времени. Это же волшебство!

— Ну да, это же волшебство, — кивнула Вера заторможенно, ничего уже не понимая.

Она нечаянно бросила взгляд на входные двери, которые так и не закрывались на замок. И словно пришла в себя.

Некогда было рассуждать о каком-то волшебстве, надо было что-то делать!

Проворно поднявшись на ноги, Вера сказала:

— Когда мы раздобудем немного денег, первое, что мы сделаем, — это поставим на двери новый замок и отремонтируем ворота. Чтобы никакие чужие курицы и никакие плохие люди не могли входить в наш усадьбу. Как считаешь, моя девочка?

— Вы правы, няня.

— Ладно, пойдем на кухню, приготовим что-нибудь вкусненькое, — улыбнулась Вера.

— Но как же мы приготовим? Мы же не купили ничего на рынке.

— А я волшебница, — улыбнулась Вера. Слова девочки о папе-волшебнике очень понравились ей, потому она решила продолжать в той же манере, хотя на самом деле не предполагалось никакого волшебства. — Я научу тебя готовить из того, что у нас есть!

— Из чего же? — спросила маленькая боярышня, когда они уже вошли на кухню.

Вера подошла к умывальнику и начала мыть руки.

— Из лука! — ответила молодая женщина, надевая передник.

— Но он же гнилой, няня!

Наклонившись к кухонному столу, молодая женщина вытащила из-пол него плетеную корзину.

— Не весь. Сейчас мы его переберем. И срежем самое плохое.

Вера пододвинула корзину с луком к столу и села на лавочку. Ладомира быстро устроилась рядом и начала внимательно следить за няней.

— А еще наша подружка курочка снова снесла нам яички, — произнесла Вера и указала взглядом на миску, где лежали яйца. — Представляешь, сразу два! Точно волшебная курочка, раз несет столько яиц в день. Я их убрала, перед тем как отдать ее этому Щукину.