Когда Наташа зашла в палатку командира, раздался еще один грохочущий залп.

Девушка инстинктивно присела на корточки, испуганно сжавшись всем телом. Мужчина, который находился в палатке стоял к ней спиной, и что-то искал в походном шкафу. Он даже не пригнулся при шуме взрыва, раздавшегося совсем рядом. Палатка сильно затряслась от ударной волны, и подполковник Родионов придержал небольшой шкаф, который едва не упал.

Шум от взрыва затих и мужчина, достав видимо то что искал, обернулся и вздрогнул. Так как не ожидал увидеть в трех шагах от себя девушку. Наташа уже выпрямилась и одернула свою светлую футболку и отряхнула синие джинсы.

— Ты кто такая? — нахмурился подполковник.

— Здравствуйте, я на вертолете прилетела. Я санинструктор. Прибыла по назначению в вашу часть.

— О как! — как-то удивленно выдал он. — Приветствую. Я Родионов Иван Борисович. Можно просто Иван, — он чуть улыбнулся.

С виду довольно еще молодой лет так под сорок, светло русый со славянским лицом. Одет в военную форму: защитного цвета штаны и футболку, берцы.

— Только мои бумаги в дорожной сумке, — начала оправдываться Наташа. — Как бомбить начали, я не смогла ее забрать.

— Про бумаги не переживай, потом посмотрим. Как зовут?

— Наташа Вяземцева. Скажите куда мне дальше?

— Как ты во время, санинструктор! — закивал довольно Родионов, снова улыбнулся. — Сейчас тебе срочная служба будет. Бегом ступай в последнюю палатку по этой же стороне, на ней крест красный. Там найдешь Мишу Васильева. Скажешь, чтобы немедленно бежал за зеленым тентом, чтобы вертолет накрыть. Иначе подобьют машину, жалко. Летчики у вертолета его ждут.

— Хорошо, — кивнула с готовностью Наташа, уже направившись к выходу.

— Да погоди ты! — окликнул ее мужчина. — Сама там в палатке останься. Власову помоги, парня заштопать, ранили его. Надо быстрее, а то если начнут сильнее бомбить, то они даже спрятаться не успеют.

— Хорошо, поняла, — уже упавшим голосом ответила она.

Неужели ее сразу направили к этому самому Власову, про которого говорил завхоз?

Прямо везучий день сегодня. Сначала ночь почти без сна на стульчике, в ожидании вертолета. Потом тошниловка эта весь полет, затем бомбежка и снаряд, который наверняка ничегошеньки не оставил от ее дорожной сумки. А теперь вот сразу же ее к этому жуткому Власову в помощь.

— Кстати, Наташа. Сразу и вникай в службу, познакомься с Власовым. Работать вместе будете. Он как старший по званию, ты в подчинении у него, вместе с Мишей. Кстати, какое у тебя звание?

Последняя фраза окончательно добила девушку. Не хотела она работать бок о бок с каким-то бешеным типом, у которого здесь на войне явно кукуха поехала, раз он мог просто так дать по морде. Да еще и под его начальством служить.

— Сержант, — ответила Наташа тихо.

— Хорошее звание. Ну все, дорогуша, беги уже.

Однако Наташа замялась на пороге, и решила хотя бы попробовать.

— А в другое место меня нельзя определить на службу? Я могу и одна, наверное…

— В смысле одна? — удивился Родионов. — У меня все медики в тройках работают. Так безопаснее. И как так одна? Ты же ничего не знаешь? Или раньше уже служила на военных позициях?

— Нет. Первый раз, сюда к вам.

— Я так и понял по твоему виду. Другие две тройки укомплектованы, там ребята сдружились, не разрывать же их. Так что давай, не переживай, ступай к Власову, а то они вдвоем с Мишей не справляются.

Несчастно вздохнув, Наташа поняла, что уже нехорошо спорить дальше с командиром. Это была служба, а не рандеву или гулянка.

— Слушаюсь, командир, — выдавила она глухо из себя и вышла из палатки.

Уже бегом направляясь в конец палаточного лагеря, Наташа утишала себя мыслями о том, что хорошо, что она женщина. Может этот Власов с женщинами вел себя более культурно?

Когда Наташа едва приблизилась к палатке, на которой сбоку был краской нарисован небольшой красный крест, то залпы орудий на какое-то время прекратились. Однако могло все начаться снова, и девушка хотела быстрее исполнить просьбу Родионова.

На встречу ей попался молодой парень в военной форме, на рукаве у него была белая повязка. Именно по ней девушка определила, что это кто-то из местных медиков. Он тащил белое эмалированное ведро с водой.

— Вы Мишу Васильева знаете? У меня для него поручение от командира, — сказала Наташа, вставая на пути парня.

— Я Васильев, — ответил тот.

— Как хорошо, — кивнула она и кратно сказала кто она и выпалила приказ командира.

— Власову вода нужна, я сейчас отнесу и побегу, — кивнул понятливо Михаил.

— Не беспокойтесь, я отнесу, — предложила Наташа, забирая у него ведро с водой. — Бегите скорее, Иван Борисович очень переживает за вертолет.

— Спасибо! — кивнул молодой человек, и помчался в сторону хозяйственных палаток.

Глава 3

Услышав шаги позади и что кто-то вошел в палатку, Власов затянул очередной шов на коже раненого и громко проворчал:

— Ты как на тот свет за водой ходил, Мишка! Давай быстрее! Инструмент надо вымыть срочно.

— Куда вылить воду? — тихо спросила Наташа, застыв у входа в палатку.

Власов резко обернулся. У входа стояла темноволосая девушка, незнакомая. Он быстро прошелся по ней глазами, с ног до головы.

Стройная, молоденькая, в джинсах и светлой футболочке с сердечком, с ведром в руках. Волосы собраны сзади, лицо миловидное с большими глазами.

— Какого хрена бабы в моей медпалатке?! Васильев! — гаркнул он так громко, что Наташа подавила в себе желание заткнуть уши руками.

— Он убежал к командиру, там что-то срочное, — объяснила она, не желая рассказывать ему подробности про тент на вертолет.

— Нафиг пошла отсюда! Я тебя не спрашиваю! — процедил Власов в ее сторону.

Его грозный вид, злющий взгляд и руки в перчатках все в крови, были еще тем жутковатым зрелищем. Похож на громадного, бешеного маньяка, который только что зарубил свою жертву.

Но Наташа хоть и казалась внешне слабой и девочкой-одуванчиком, но таковой по характеру не была. Иначе бы никогда бы не отважилась приехать сюда.

— Никуда я не пойду, — ответила она спокойно и холодно, проходя с ведром внутрь. Михаил просил ее принести воду, и она ее принесет. — Вам же нужна вода? Вот она!

Она поставила ведро рядом с Власовым на землю.

— Бля… Власов, шей скорее, я щас отрублюсь! — прохрипел лежащий на узкой походной кушетке мужчина, его голова была окровавлена вокруг ушей.

Раненый был в грязи по колено, обнажен по пояс. Все его плечо и верх руки были в крови. Власов в этот момент держал пальцами медицинскую иглу. Зашивал порванную осколком глубокую рану на плече пострадавшего.

Видя, что девушка и не собирается уходить, Власов зло сматерился и окатил ее мрачным взглядом.

— Сюда лей! — прикрикнул он на девушку, указав на небольшой пустой тазик, стоящий на табурете рядом.

Наташа снова взяла ведро и быстро вылила воду. Жестом Власов указал ей на умывальник, висевший сбоку.

— Руки хорошо вымой, поможешь мне, — приказал он таким свинцовым тоном, словно она его подчиненная.

«Хотя я и есть его подчиненная, Родионов так и сказал, — подумала Наташа. — Но мог бы и повежливей все же».

Вздохнув и решив не накалять и без того нервную обстановку, девушка отошла к умывальнику. Власов в этот момент кинул в таз с водой инструмент и сполоснул руки в перчатках.

— Перчатки надень, там в ящике, — продолжал командовать он. — Здесь придержи, чтобы ровно зашил.

Говорил он уже более спокойно, и то и дело как-то подозрительно поглядывал на Наташу. Она молчала, и выполняла все что он говорил. Раненый сцепив зубы старался не стонать. Через несколько минут они закончили. Зашили, промыли рану. Наташа сполоснула снова руки и опять вернулась к мужчинам.

— Перебинтовать рану? — спросила коротко она.

— Ты умеешь? — приподнял брови Власов, уже отойдя от раненого, стянул окровавленные перчатки, выбросил их в корзину.

— Да.

— Бинтуй. На табурете в коробке бинты и марля, — бросил Власов через плечо.

Кивнув, она принялась за дело.

Спустя пару минут он вернулся к ней, придержал марлевый тампон на теле раненого, чтобы девушке было удобнее перевязывать. Наташа даже удивилась. Ведь может когда хочет и нормально себя вести. Ей даже показалось, что пока она помогала ему, он успокоился.

— Всё, Лобачев, теперь в койку и спать, — сказал Власов, обращаясь к раненому. — Обезболивающее тебе вколол, вечером еще сделаю, пока рано.

— Спасибо, док.

— Давайте, я еще вам уши и лицо промою, — предложила Наташа, смотря на кровоподтеки на лице Лобачева. — А то вам неудобно будет самому.

— Ох, спасибо большое, — оскалился как-то по-доброму солдат, поправляя свой ремень и штаны, которые чуть спустились.

— Главное, что слышишь нормально, так что не контузия. Заживет, — прокомментировал Власов.

Хотя он и говорил с раненым, его инквизиторский взор постоянно возвращался к девушке. Он как-то странно смотрел на нее. Когда она вернулась с влажной тряпочкой к Лобачеву, Власов хмуро поинтересовался:

— И кто ты такая? Откуда взялась? Местная что ли?

Подняв на него глаза, Наташа окинула взглядом его высокую широкоплечую фигуру, в светлом коротком медхалате, внизу виднелась футболка защитного цвета, солдатские свободные штаны и берцы. Взгляд жесткий, властный, хищный, немного с прищуром. Глаза какого-то непонятного светлого оттенка. Трехдневная щетина, и темно-русые густые волосы, короткие, над висками выбриты. Губы сжаты в жесткую складку, правильные черты лица, но словно высечены из камня. Такой точно может съездить по лицу.