Глава 3

МАША

Я с трудом разлепляю веки, чувствую себя абсолютно разбитой. В ушах гудит, во рту пересохло, солнечный свет вызывает резь в глазах. Почему-то болит каждая мышца. Не сразу понимаю, что сплю на полу, а не на кровати.

Медленно ко мне возвращается память. Маленькая вечеринка для своих у Оли переросла в настоящую попойку. Мне было некомфортно находиться там, и Денис обещал отвезти меня до общаги.

Потом я, кажется, выпила какой-то коктейль, а дальше все как в тумане.

Моя сумочка рядом со мной на полу, тянусь к ней и достаю телефон.

Черт, почти час дня! Хорошо, что сегодня воскресенье и не нужно идти на пары.

Нахожу в списке контактов Олю, набираю. Подруга берет трубку после пятого гудка. Уставшим голосом произносит:

— Я тебе звонила раз десять, Маш. Мне так нужна твоя помощь.

— Я только проснулась, — мой голос похож на воронье карканье. Прокашливаюсь, встаю на ноги и ищу бутылку с водой. — Алмазова, что вообще вчера было? Почти ничего не помню. Кто меня домой довез?

— Ты шутишь, что ли? — усмехается Олька. — Я видела, как ты с Денисом куда-то исчезла. Вы занялись чем-то греховным? Тебе есть что мне рассказать?

Я замираю посреди комнаты. Прислушиваюсь к своим ощущениям. Кажется, ничего такого.

Сознание плыло, но я помню пристальный взгляд, колючие щеки, проникший под кожу запах, голос и, кажется, вкус. Но… разве это был Денис? Господи, что прошлой ночью произошло? Надеюсь, я не успела наделать глупостей.

— Он мне что-то в коктейль подмешал. Мне кажется. Не могла я так опьянеть, Оль. Вообще память отшибло, — шепчу, самой не верится в то, что говорю.

Денис отличник. Его папа в мэрии работает. Костров всегда мне знаки внимания оказывал, милым был и заботливым, разве мог он так со мной поступить?

— Да не может такого быть, — не соглашается со мной Оля. Потому что у Дениса и в самом деле идеальная репутация. — Ты, наверное, чего-то крепкого навернула, вот и отключилась. Черт, это ты, получается, приезд моего папаши пропустила. Прикинь, он в самый разгар вечеринки домой вернулся и всех разогнал.

— Сильно разозлился?

Даже представить боюсь, как Ольке от отца досталось.

— Я думала, отец меня убьет. Таким злым никогда его не видела. Он так кричал на меня, Маш, ты бы слышала! И главное, не понимаю, чего раньше приперся? Я думала, вызову клининг перед его приездом, дом отдраят, и он ни о чем даже не догадается. А теперь знаешь что? Он приказал мне самой в доме убраться и запретил прислуге помогать мне. Я на испытательном сроке. Не закрою сессию на пятерки — мне конец. Если бы знала, что вечеринка закончится таким скандалом, сто раз подумала бы. Ты поможешь мне с курсовой?

Помочь с курсовой Оле означает написать ее полностью за нее. Но она моя лучшая и единственная подруга. Отказать ей не могу.

— Конечно. Ты уже закончила уборку?

Честно говоря, не могу представить, как Олька со своим маникюром убирается в доме. Иногда мне кажется, что она в своей жизни ни одной тарелочки не помыла. У них в доме куча прислуги, даже садовник и личный водитель есть. Для меня это что-то невероятное. Совершенно другая жизнь. Прямо как в фильмах.

— Шутишь, что ли? Да здесь работы на неделю. Я всю ночь в гостиной мусор разгребала и пыталась диван от пятен отчистить. Бесполезно. Машка, спаси меня, а? Приезжай на помощь. Я тебе такси туда и обратно оплачу. Я помню, ты говорила, что подрабатывала в клининговой компании, и наверняка должна знать средства, которые все отмоют. Я сама не справлюсь, Машунь, ты же приедешь?

Чувствую я себя отвратительно. Мне хочется просто упасть на кровать и не выходить никуда до завтрашнего дня. Но Олька меня столько раз выручала, денег одалживала, с терапевтом договорилась, чтобы мне справку дали о том, что болела, чтоб пропуски закрыть. А я на самом деле обслуживала выездную свадьбу.

— Дай мне часик, чтобы прийти в себя и собраться, хорошо? Я по дороге в хозяйственный заскочу и куплю все, что надо. До конца дня, думаю, закончим.

— Спасибо, Машунь! Ты лучшая! — восторженно пищит подруга.

В такси мне становится еще хуже. Тошнит жутко. Я прошу заехать сначала в аптеку, а уже после — в хозяйственный магазин.

Набираю в тележку всяких моющих, мне едва хватает денег на карточке, чтобы рассчитаться.

Надеюсь, Оля не забудет отдать их, потому что напоминать будет как-то неудобно. Она всегда меня то угощает в кофейне, то вещь какую-то подкинет. Хоть и говорит, что это мама ей прислала в очередной раз из-за границы и ей это не идет, носить не будет, я все равно знаю, что шмотки эти очень дорогие.

Жму на домофон и слышу щелчок. Калитка открывается, я вхожу в двор, иду по аккуратной дорожке к крыльцу.

Дом Алмазовых построен с размахом. У меня ощущение, словно с обложки журнала сошел. Когда впервые к Ольке приехала, только и могла, что с открытым ртом все вокруг рассматривать.

Хмурюсь, когда то тут, то там на газоне замечаю бутылки, пластиковые стаканчики и какой-то мусор. Черт, Олька, кажется, вообще ничего убрать не успела.

Меня никто не встречает, поэтому я несмело толкаю дверь и попадаю в просторную гостиную. Делаю несколько шагов и замираю, не решаясь идти дальше. Все же это чужой дом.

— Оль, — зову и оглядываюсь по сторонам.

Посреди гостиной несколько черных пакетов, наполненных доверху мусором. Мраморный пол весь в пятнах.

— Оль! — кричу уже громче.

Потом замечаю ногу в кедах на краю дивана, подхожу и качаю головой. Подруга лежит с закрытыми глазами в наушниках, чему-то улыбаясь. В то время, когда должна активно вылизывать дом.

— Прием, земля вызывает Алмазову, — выдергиваю из ее уха один наушник, Олька вскрикивает.

— Блин, Машка, напугала как! — хватается за сердце, садится на диван. — Все привезла? — на мой пакет косится. — Тогда начнем уборку! — поднимает вверх кулак, в ее взгляде полно энтузиазма.

Правда, он кончается сразу же, как мы начинаем щетками драить пол. То спина болит, то коленка, в итоге я почти все делаю сама.

— Что-то мне плохо совсем, — сажусь прямо на пол, делаю несколько глубоких вдохов. — От запаха моющих жутко тошнить начало.

— Эй, ты чего, беременна, что ли? — подползает ко мне подруга, смотрит на меня своими глазами зеленющими, а у меня вдруг в голове проплывает воспоминание о других глазах. Мужских.

— Не говори ерунды, — морщусь я, хватаясь за голову. — Это все вечеринка твоя. Слушай, а тебя нет брата? У меня все словно в тумане, но, кажется, меня брат твой к общаге отвез.

Точно, тачка дорогущая была, и взгляд холодный, пробирающий до самой души. И неодобрительный.

— Ну, ты точно перепила, подруга! — прыскает от смеха Оля. — Какой еще брат? Тебе почудилось.

Встряхиваю головой, отбрасываю в сторону тряпку.

— Черт, мне в туалет нужно, — подрываюсь с пола и несусь в ванную комнату на первом этаже. К счастью, я запомнила, где она находится.

Падаю на колени рядом с унитазом.

Боже, как плохо!

— Эй, ты там как? — стучит в дверь Оля спустя минут десять.

— Сейчас выйду, — открываю кран, умываю лицо. Стало немного легче, но недостаточно для того, чтобы что-то делать.

— Выглядишь безумно бледной, может, нашему семейному врачу позвонить? — встревоженно смотрит на меня Оля, когда выхожу из ванной комнаты.

— Нет, спасибо. Я, наверное, такси вызову и в общагу поеду. Полежу немного. Как-то мне совсем нехорошо. Я же обычно не пью, а тут такое. На интоксикацию похоже.

— Давай тогда что-то у нас в аптечке поищу. А ты пока такси вызови. На диван присядь, — ведет меня за руку, словно боится, что я в обморок упасть могу.

Я откидываюсь на спинку дивана. Мягко так, удобно. Прикрываю веки, голова кругом идет. Кажется, когда я проснулась, мне не так плохо было.

— Блин, Маш, только уголь есть, — последнее, что слышу, перед тем как погрузиться во тьму.