6

Сольник ЧП

Первое сольное и платное выступление группы «Черные пятна» или, как нас стали сокращенно величать — «ЧП», — состоялось на выпускном балу в 1976 году в школе № 156 по улице Фестивальной. Мы учились в девятом классе, но уже имели все признаки ранней акселерации.

Выдавая себя за студенческий ансамбль из МАИ, нам с Сашкой удалось договориться с директрисой аж на 40 рублей гонорара! [Средняя месячная заработная плата в СССР в 1976 году составляла 139,84 рубля.]

Микрофоны, три барабана и усилитель «Электрон-20» с двумя колонками мы выпросили у заведующего нашей радиорубкой Жоры «ПинкФлойд», прозванного так, как вы понимаете, по причине интенсивной любви к соответствующей группе. За пачку сигарет «Филлип Моррис» он дал добро на тайную аренду с условием обязательного возврата к утру!

Состав мы решили усилить известным в районе гитаристом Оськиным — с фузом и самопальным усилком! Он предложил внедрить в группу своего знакомого по кличке «Череп», с принадлежащим ему на правах собственности электроорганом с отдающим геронтофилией названием «Юность-70». Программу отрепетировали у Сашки дома и 25 июня 1976 года, погрузив аппарат в такси, отправились к месту проведения мероприятия! Нам сказали, что мы должны успеть настроить все до праздничного ужина и сразу после его завершения быть готовыми начать выступление. Назвать аппаратурой то, что мы вытащили на сцену, сейчас бы не решился никто. Как этот хлам вообще издавал звуки?!

По договору мы должны были отыграть три часа. Сыграли все, что отрепетировали, некоторые песни спели дважды! На «бис» специально для выпускниц припасли битловскую «She was just seventeen»! Нам накрыли стол в комнате за сценой. Пришла директриса, поблагодарила, заплатила обещанное и попросила поиграть еще. Устали мы до изнеможения, но согласились! Разделив деньги поровну, выбрали песни для повторного исполнения. Оськин предложил сыграть на шару «We’re an American Band» группы Grand Funk и вставить в середине его соляк! Он блистал пентатоникой почти в каждой песне, а заодно и удлинял хронометраж. Тогда длинные проигрыши были в моде. Мы с Сашкой произведение знали, а вот «Череп» о его существовании услышал впервые. Решили в дополнительном отделении сыграть эту песню первой. Оськин запел, и все шло относительно сносно, но в проигрыше «Череп» решил перехватить у гитариста инициативу и с кондачка стал долбить по клавишам в неизвестной гармонии! Мимику и жесты остальных с посылом «уймись, дурак» он самозабвенно игнорировал до тех пор, пока Шурик, покинув барабаны, не вмазал «Черепу» размашистый и убедительный подзатыльник! Вышедший из-под контроля электроорган заткнулся. В немой сцене испуганный Оськин заиграл всем известный риф из «Smoke on the water»! Школьники заулюлюкали, «Череп», свирепо оглядываясь на барабаны, суетливо свернул провода и с «Юностью-70» под мышкой покинул сцену.

Заканчивали мы шоу втроем. Напоследок выдали импровизацию а-ля полет самолета в плохих метеоусловиях! Я заиграл басовый риф из «Blood of the sun» группы Mountain, периодически выкрикивая в микрофон: «I don’t see the landing place!»

Не выдержав жестких условий посадки, мой ламповый усилитель закоптил. Под вынужденное барабанное соло мы с Оськиным обесточили поврежденный коротким замыканием самопал, и залили его газировкой «Байкал». Выделение дополнительного дыма от раскаленных ламп было встречено уже в дупель пьяными выпускниками свистом, гамом и овациями. Барабанным соло выпускной завершился! Короткая июньская ночь пролетела, и с рассветом, в сопровождении добровольных помощниц, мы дотащили инвентарь до нашей школы и сдали Жоре «ПинкФлойду».

Сверхурочные директриса нам тогда не добавила, но на следующий год позвала выступить вновь. Пришлось отказаться в связи с невозможностью присутствовать на двух выпускных вечерах одновременно! Больше этот ансамбль никто не слышал и не видел.

7

«Ад»

На смену «ЧП» пришел «АД»! Так сокращенно называлась группа «Атмосферное давление», родившаяся сразу после моего поступления в институт! Члены ансамбля, все как один, были преданными фанатами Black Sabbath! Состав по инструментам тот же, и, хотя мы считали себя последователями этой британской команды, многие полагали, как, к примеру, наш соратник и знаток рока Андрей Березко, что по стилю мы больше походили на Rush.

Мне безмерно повезло с моим ближайшим другом Александром Севастьяновым, с которым я 10 лет просидел за одной партой и вместе с ним начинал учиться коллективному музицированию в наших школьных «Пятнах».

Колотил он уже по собственной ударной установке, сделанной известным в Москве барабанных дел мастером «Рамзани»; приобрел у него же на музыкальной толкучке на Неглинке. Капитал на покупку сколотил метлой, подметая двор по месту жительства на Смольной, 31!

У Сашки в голове жил врожденный метроном, который гарантированно обеспечивал ровное звучание всего ансамбля! Глотка у него была луженая, самому Дэну Маккаферти [William “Dan” McCafferty — шотландский рок-вокалист и автор песен, основатель и лидер рок-группы Nazareth. // В биологических системах понимание функции невозможно без понимания структуры. Эта точка зрения прямо противоречит функционалистскому подходу к работе мозга, но я убежден, что только она и есть правильная. Взять хотя бы ДНК. Понимание ее анатомии в корне изменило наше представление о наследственности и генетике, которая до тех пор оставалась тем самым «черным ящиком». Как только была открыта двойная спираль, стало очевидно, что структурная логика этой молекулы диктует функциональную логику наследственности. ] на зависть! Песни групп Nazareth, Slade и AC/DC пел только он! Играть с ним было невероятно легко. К тому же он долго и целенаправленно занимался карате и сильно бил не только по барабанам. Так что вдобавок у меня был еще играющий телохранитель!

Клич о том, что мы ищем гитариста, дошел до студента МИСИ Евгения Хомякова!

Мы встретились у меня дома, и он исполнил два своих сочинения с хорошим английским произношением.

Евгений, или, как мы его прозвали, «Джон», проживал на Кутузовском проспекте и окончил английскую спецшколу.

Все медляки в нашем репертуаре были его! «The Night», «Say no» и коронный номер — «C’est la vie» Грега Лейка — симпатично смотрелись на контрасте с остальным репертуаром.

Моего английского хватало лишь на припевы, которые одновременно перекочевывали в названия! «She was blind!», «All right now!», «White Horse!» или «I’ll pay you 20 dollars and do not count anymore!», сокращенно — «20 dollars!».

Я играл на бас-гитаре и голосил свои песни, построенные на классическом сочетании тяжелых риффов, гитарных импровизаций с «бриджами» и вкраплениями медляка.

Местом для репетиций стал ДК ТЭЦ-12, что на Бережковской набережной. Сводный брат Женьки Хомякова, Слава Бадамшин, работал там машинистом паровых турбин, а по общественной нагрузке заведовал местным клубом! И у нас появилась возможность неограниченного музицирования в свободное от учебы время.

Нашим помощником по техническим вопросам стал Александр Снопов, по прозвищу «Сако». Весь местный звукоиздающий хлам был им выявлен, отремонтирован, обновлен! Он приезжал почти на каждую репетицию, подключал нам аппарат и, пока мы упражнялись, что-то перетаскивал, прикручивал и паял! А еще он зафиксировал наши тогдашние достижения на сверхмодный магнитофон «Нота-203». Запись получилась оглушительно шумная, с барабанами и басом на переднем плане и с перегруженной до предела гитарой! Сквозь адский грохот прорывались звонкие юношеские голоса на непонятном языке. От классического хард-рока не осталось и следа. Вылупился микс панка и thrash metal, что-то то среднее между Stranglers, Motörhead и Ramones!



Я принес этот «шедевр» домой и наклеил на коробку магнитной ленты «Свема» репродукцию картины Иеронима Босха «Корабль дураков». Так называлась наша заглавная песня, длиной минут на 10, не меньше! Сверху по центру красным фломастером жирно вывел две буквы: АД.

Возможно, в это время кто-то в Питере уже наладил серийное производство магнитоальбомов, но в Москве в 1977 году в числе пионеров жанра мы были точно!

К большому сожалению, наш «Корабль» безвозвратно уплыл, не оставив потомкам ни одного экземпляра: оригинал и три копии бесследно исчезли.

Через четверть века, в 2003 году, почти все композиции с этого альбома, кроме заглавной, были восстановлены нашими совместными с Хомяковым усилиями и записаны в русских версиях при участии музыкантов КТ.

Во имя сохранения духа того времени я расчехлил музейный Iris-бас!

Незадолго до начала записи мы познакомились с Дмитрием Умецким, тогда уже экс-Наутилусом, который оказался нашим соседом и крупным специалистом по варке раков. Дима добавлял в воду авторский коктейль специй, и членистоногие получались — пальчики оближешь! Готовил их на берёзовых дровах прямо в нашем студийном камине. В один из затяжных пивных дней наш мастер высокой кухни запел и оставил о себе добрую память еще и в качестве бэк-вокалиста.



Игорь Калибабчук, неизвестный чел, Дима Умецкий и Армен Григорян


Из приглашенных музыкантов своим присутствием нас также почтили: пианист Сергей Манукян, гитарист Гагей Сикорский-Конченый из «Тайм-Аута» и саксофонист Олег Пронин из «Монгол-Шуудана».

И еще отдельный поклон — джазовой певице Валентине Пономаревой, исполнившей вокальные импровизации в двух песнях. Ее привел Третьяков по своим тайным каналам.

Название сборника о юности лихой и безбашенной поменяли на «Реквием для всадника без головы»!

В номерную дискографию «Крема» он не входит и считается раритетом. Исторически это оправдано. Перезаписали песни юности мы скорее для сохранения истоков и в память об «Атмосферном давлении», столь не похожем по стилю предтечи «Крематория»! Пытаясь вспомнить сольные концерты «Атмосферного давления», наскреб пятерочку школьных вечеринок.