— Ничего. Девка свинтила.
Старик вздохнул, но ничего не ответил.
Вдруг лязгнула калитка. Мы со Степанычем почти синхронно повернулись на шум. Женщина, придерживая в свой халат, норовивший распахнуться и продемонстрировать всем исподнее, бежала к нам.
— Я совсем забыла! — Сказала она, когда Степаныч опустил свое окошко. — Кристина просила передать! Видимо, какая-то записка! Кажется, прощальная. Я не читала! Видите? Тут все запечатано!
— Спасибо, — буркнул Степаныч, принимая белый конверт.
— Спасибо большое, — сказал я.
Когда женщина ушла, я открыл конверт под светом автомобильного плафона. Внутри обнаружился тетрадный лист в клетку. На нем от руки был написан телефонный номер.
Гудки шли мучительно долго. Один за одним они тянулись, и мне казалось, что это продолжалось целую вечность. Наконец, подняли трубку.
— Да? — Мужской, грубый голос был незнакомым.
— Это Летов, — сказал я. — Кто со мной говорит?
— На конторе Обороны через полчаса, — проговорили голос, и трубку тут же бросили.
— Сука, — выругался я и добавил матом.
— Что? Что такое? — Привстал со своего дивана Степаныч. Направился ко мне, обходя валявшиеся на полу вещи.
Не ответив, я заново набрал номер, но теперь меня встретили только короткие гудки.
— Мля… — Выдохнул я и вернул трубку на место.
— Что там, Витя?
— Они будут ждать нас в нашей же конторе, — сказал я, заглянув Степанычу в глаза.
— Падлы… Ключи, видать, у кого-то из наших отобрали. Короче, поехали! Чего ждать?!
Я глянул на часы. Время еще было.
— Поедем, — кивнул я. — Но сначала кое-куда позвоню. Я не дам этому янки победить.
— Что ты задумал, Витя?
— У меня есть план, — сказал я, набирая номер.
— Руки поднял! — Гаркнул на меня светлобровый амбал, стоявший на входе.
Когда мы со Степанычем приехали к конторе Обороны, в здании горел свет. На парковке стояло несколько машин: синяя девятка, белые жигули и гниловатая бежевая восьмерка.
— Оружие есть? — Рявкнул громила.
— Нет, — покачал я головой.
— Брешешь! Руки поднял! Я обыщу!
Мы со Степанычем переглянулись.
— Нет, я сам, — сказал я.
Я достал из кармана ключи от машины и квартиры с конторой, извлек свою выкидуху. Степаныч также показал бедное содержимое своих карманов.
Старик предлагал прихватить оружие, но я не разрешил. Нойзман должен думать, что у него все под контролем. Он наверняка будет, так или иначе, прикрываться заложниками, а я не мог ими рисковать.
Тогда Степаныч возразил, что мы останемся совершенно безоружны перед ними. Не сможем себя защитить. Я ответил, что защищать себя не придется. Догадавшись, чего хочет от меня Нойзман, я понимал, что нужен ему живым и невредимым.
— Нож сюда, — рыкнул амбал.
— Не потеряй, — холодно сказал я, — этот ножик дорог мне как память.
Здоровяк заулыбался, принял нож. А потом он просто бросил его себе под ноги, принялся топтать. Лезвие лопнуло под его тяжелым ботинком. Раскололись пластиковые накладки рукояти.
Конец ознакомительного фрагмента