Глава 8. Заманчивое предложение

Когда дверь открылась, и на маленькую пристань вышли трое мужчин, я медленно подобрался поближе, чтобы слышать их разговоры.

— Не, ну его можно понять, — проговорил один из мужчин. В тени моста их нельзя было разглядеть, — власть, вседозволенность, бабло. Наркоты сколько влезет. Простые утехи с бабами быстро приедаются.

Я нахмурился. Увидел, как на пристать вышли еще двое. Они тащили большой продолговатый сверток.

— Не упади только, тут ступенька.

— Угу.

Надо же? От трупа, что ли избавляются? Здесь? Прямо напротив следственного комитета города? Вот это сюр…

— Ох уж эти бояре, — хрипловато начал другой, — все у них есть. А мы, простолюдины что? Только и делай, что горбаться на господ, да прибирай, когда они наиграются.

— Вот ненадо морализаторства, — проговорил третий немного высоковатым голосом, — вспомни, на прошлой неделе ты сам чуть ту шлюшку не придушил. Бардель-маман ее еле откачала. Вон какой был скандал!

— Ага, — кивнул хриплый, — а будь я боярином, скандал бы устроил я! А чего они мне такую слабенькую девку суют?

— А, так ты говоришь о классовой несправедливости? По-твоему, все имеют право на выносливых и крепких шлюх. Я правильно понимаю?

— Ну да! — весело сказал хриплый, — как говаривал какой-то философ, каждый человек должен быть свободен, и у каждого должна быть выносливая шлюха.

— Предлагаю потом за это выпить, давай, грузи ее. Тяжелая, блин, хоть и худая как щепка.

Троица взошла на борт катера, уложила сверток на палубу. Мужчины расположились в лодке, запустили негромкий двигатель и, на пониженных оборотах, пошли по речке.

Было ясно, что троица скрывает следы преступления. Видимо, их барин неплохо погулял этой ночью. Какой-то Добронравов. Вот так фамилия. Звучит, как жестокая ирония.

Больше всего меня удивило то, что преступники были настолько наглые, что даже не парились о том, чтобы отчалить где-нибудь подальше от центра города. Они, просто вытащили тело там, где им было удобнее всего.

Кажется, их хозяин достаточно влиятелен, чтобы позволить себе такой фортель. А может быть, местные органы достаточно коррумпированы, чтобы закрыть глаза. Впрочем, одно другому не мешает. В любом случае меня интересует лишь ифрит.

Когда катерок проплывал прямо подо мной, я легко перемахнул через ограду, спрыгнул вниз.

Ифритная обувь приглушила силу удара. Я громко приземлился на борт, да так, что все вздрогнул. Я медленно выпрямился.

— Еб твою! — засипел хриплый

— Че?! — растерянно взвизгнул второй

— А! Мля! Че за нах! — крикнул мужик, с высоковатым голосом.

Я немедленно метнулся к Высокоголосому, выбросил руку. Ударил прямо в горло. Хрустнуло. Он захрипел, выронил пистолет. Ствол гулко стукнулся о деревянную палубу.

Мужик схватился за горло, опрокинулся, перевалился через борт и плюхнулся в воду.

Хриплый вскинул пистолет. Хлопнуло дважды. Пули прошили мне плечо и бок. Обе прошли на вылет. Я даже не вздрогнул. Аврора бросилась латать раны. Я же напал на хриплого.

— Да кто ты такой?! — сипло заорал он.

В руках щелкнул складной клинок. Я подскочил, срезал ствол его пистолета. Ловко врезал по колену. Мужик застонал, гулко припал на одну ногу. Я быстро вонзил клинок ему в шею, схватил за рукав и выбросил из лодки. Он громко бултыхнулся в воду.

Последний стал собирать в руках огненный шар. Но медленно, его потенциал был низким.

— Не подходи! Я огневик! — заорал он, зажарю… — не успел договорить он.

Я подскочил, вонзил клинок снизу, в челюсть. Он без малейшего усилия вышел в темени. Я поднырнул под обмякшего, подтолкнул плечом и тоже выбросил за борт. Оглянулся, на всплывающие трупы.

— Отлично, — проговорил под нос я, — может менты найдут этих утырков, и хоть почешутся.

Под их носом ублюдки вывозят трупы, судя по ифриту не первый год, а они сидят на месте. Нужно бы дать им еще зацепку к этому Добронравову.

Я сел за штурвал катера, дал газу. В ушах засвистел ветер, я помчал по каналу, к широкой полноводной реке. Там, причалил к каменистому, дальнему от города, берегу. Забрался катером на мель.

Я решил пробить бензобак катера и поджечь лодку. Потом задумался, опустился к трупу девушки. Завернутый в плотную ткань, перемотанный скотчем он выглядел, как серая мумия.

Я щелкнул складным мечом. Разрезал сверток в области лица, снял кусок ткани.

— Вот сукин сын, — злобно проговорил я, нахмурился, — чертов ублюдок!

Метнул взгляд на рукоять складного клинка. Я рассматривал надпись, что там была, и раньше. Но не придавал ей значение. Теперь же, все встало на места.

Три золотые буквы в полированной деревянной части ручки меча: ДПА. Первая значит — Добронравов. Остальные — имя и отчество.

— Прирежу, суку, — прошипел я, сквозь зубы.

На меня смотрели мертвые глаза той самой девочки, что боярин, одетый в кожаную куртку, толкнул на мосту. У него я отобрал этот меч. Он и есть Добронравов. Сученыш не смирился с позором. Зассал отомстить мне и отыгрался на девушке-простолюдинке. Причем ублюдку за это ничего даже не будет. Штраф заплатит, и отделается одним неприятным вечером. Именно поэтому мужики вели себя так смело. Я твердо решил найти и убить ублюдка.

Конец ознакомительного фрагмента