— А пулемет? — удивился Стас.

— «Утес»-то? Да он для виду только, постращать. Патронов-то для него нет. Где же теперь двенадцать и семь найдешь? У бродячих торгашей такого не купишь.

— Печально.

— Не то слово. Дальше еще печальнее. Через три дня после наших «переговоров» притопали два товарища, опять в форме, с «калашами», по две полоски на погонах. Мелкие, видать, сошки. У одного за спиной рация висит. Пришли и сказали, что будут контролировать процесс заготовки зерна для Легиона.

— Это они у ворот болтаются? — перебил Стас.

— Они. Я даже предпринять не успел ничего. После визита этих «легионеров» народ весь как на иголках был, а такая наглость совсем уж последней каплей стала. Олухов этих разоружили моментально и давай пинать всей толпой. Одного насмерть забили, вешали уже труп. Второго я пытался отбить, хоть допросили бы, но не вышло. Разъяренная толпа — штука страшная, неуправляемая. Понять людей можно. Столько времени мы пшеницу эту растили, охраняли, день и ночь на полях, а тут приходят какие-то фраера и требования свои выдвигают. — Лефантьев тяжело задышал и покраснел еще сильнее. — Никому такое не понравится.

— А с рацией что?

— Да вон она. — Староста кивнул на стоящий в углу темно-зеленый металлический ящик с длинной загнутой антенной. — Воспользоваться ею визитеры наши не успели, разумеется, но чует мое сердце, что ее молчание и станет сигналом к атаке.

— Это как? — не понял Стас.

— Вот так. Каком кверху, — в сердцах выпалил Лефантьев, но тут же взял себя в руки. — Извините. Они же ее не зря сюда приперли. Наверняка им дано было задание каждый день на связь выходить и о результатах докладывать. А они ни разу на связь не вышли. Вот я, на месте командира ихнего, крепко б задумался и пожаловал бы к нам с карательной миссией. Есть у меня подозрения, что они уже в пути.

— Логично, — согласился Стас. — И много наемников вам собрать удалось?

— А вот эта часть истории — самая грустная. Если вы согласитесь остаться, то можно считать, что я собрал двоих.

— Еще раз. Сколько?

— Да-да, — подтвердил Лефантьев, невесело улыбаясь, — двоих. Но и это оптимистичный прогноз. До вас здесь еще один наемник был, Максим Пулемет. Кличка у него такая. Здоровенный детина с «Печенегом». Он был бы нам очень полезен, но как-то без энтузиазма воспринял мое предложение.

— Да, я его видел, кажется. Вылетел он от вас как ошпаренный. Так что же вы ему предложили? И, самое главное, что собираетесь предложить мне?

Лефантьев встал из-за стола и, сложив руки за спиной, с задумчивым видом описал круг по комнате.

— Форт у нас не самый богатый, — начал он. — Но мы готовы заплатить сколько сможем. Зерном вы вряд ли возьмете, с серебром у нас напряженно, так что предложу вам за участие в «торжественной встрече» наших новоявленных агрессоров триста «семерок». Ровно столько же я предложил и Максиму.

— Сергей Борисович, — начал Стас, скромно глядя в пол, — давайте я вам кое-что объясню. Видите ли, работа наемника на практике является гораздо более скучным и обыденным процессом, чем вы его себе, судя по всему, представляете. Обычно наши наниматели, испытывающие трудности с рейдерами, со своими соседями и прочими агрессивно настроенными группировками, приглашают по десять — пятнадцать бойцов. Дальше этот передовой отряд в камуфляже, с начищенным серьезным оружием, со злобными мордами и при поддержке местного населения встречается с потенциальным агрессором. Бой происходит примерно в одном случае из пяти. За это мы обычно берем не меньше двухсот сорока «семерок» на брата. А вы предлагаете нам по триста за гарантированный бой с превосходящими силами.

— Так ведь… — попытался возразить Лефантьев, но Стас, предвосхищая оправдания, поднял вверх указательный палец и продолжил:

— Давайте мы поступим по-другому. Я не возьму из ваших запасов ничего, ни единого патрона, но все трофеи переходят нам. Если вы согласитесь, то я постараюсь убедить Максима остаться.

— И грузовики?.. — нахмурившись, поинтересовался Лефантьев.

— Да, разумеется. И хочу вам напомнить, Сергей Борисович, что, пока вы думаете, эти самые грузовики с тридцатью головорезами, возможно, уже едут сюда.

Лефантьев снова начал описывать круги по комнате, поглаживая затылок. По лицу его было видно, что решение дается непросто. Два автомобиля на ходу — целое состояние, не говоря уж об оружии, которое можно снять с тридцати трупов. Но нужно ли будет все это богатство мертвому форту Кутузовскому? Два наемника — конечно, мало, но это все же лучше, чем ничего. С ними шансы на победу хоть немного повысятся.

— Согласен! — неожиданно выкрикнул Лефантьев и отчаянно махнул рукой, словно картежник, ставящий все на кон в надежде отыграться.

— Отлично, — ответил Стас, скрепляя договор рукопожатием. — Пойду в трактир. Нужно поговорить с вашим Пулеметом. Кстати, а что за кузова у грузовиков?

— Тентованные.

Посетителей в трактире было всего два, не считая самого Стаса. За столом в углу сидел какой-то щупленький мужичок, шумно хлебал суп из алюминиевой плошки, периодически останавливаясь и записывая что-то на листке бумаги, лежащем рядом, а в самом центре этого заведения восседал громила килограмм под сто сорок и ростом метра два. Он сидел к Стасу спиной и с треском наворачивал жареную курицу. Было заметно, как перекатываются желваки, выглядывающие из-за плотно прижатых ушей и занятые энергичным пережевыванием пищи. Лоснящаяся лысина поблескивала капельками пота, выступившего от усердия. Пятнистый бежево-коричнево-черный камуфляж едва не трещал по швам на плечах, когда этот гигант отрывал курице ногу. Рядом со столом лежал здоровенный рюкзак, а к нему был прислонен грозный «Печенег».

За небольшой стойкой скучал хозяин заведения, с меланхоличным видом протиравший пивную кружку. Стас подошел к здоровяку и хотел уже начать беседу, но так и простоял секунд пять с открытым ртом, раздумывая, стоит ли беспокоить этого исполина во время приема пищи. Здоровяк как раз разламывал пополам грудину курицы.

Как только он закончил разделывать несчастную птицу, Стас решился заговорить:

— Извини, ты будешь Максим Пулемет?

— А ты кто такой? — не оборачиваясь, отозвался детина.

Стас прошел немного вперед, так, чтобы его было видно. Брови гиганта слегка приподнялись, ровно настолько, чтобы холодные серые глаза смогли презрительно взглянуть на то никчемное насекомое, которое мешает ему спокойно поглощать пищу.

— Стас. Будем знакомы, — представился Стас и протянул гиганту руку, однако сей жест был хамски проигнорирован.

Ничуть не смутившись, он отодвинул стул и, сопровождаемый крайне недружелюбным взглядом, уселся напротив.

— Чего? — лаконично поинтересовался Максим и с хрустом разжевал куриную кость.

— Хочу с тобой кое-что обсудить, — продолжил Стас.

— Ну?..

— Я недавно говорил с Лефантьевым, и мне удалось убедить его изменить расценки.

— Ишь ты.

— Да. Сергей Борисович согласен передать нам все трофеи, что останутся после боя, в том числе и оба грузовика.

Максим Пулемет резко перестал жевать, перевел взгляд с тарелки на собеседника, и по его заросшему щетиной брутальному лицу медленно расплылась добрая, по-детски непосредственная, такая нежданная улыбка, от которой Стасу сделалось вдруг так легко и спокойно на душе, так беззаботно и радостно, словно никакие беды и тревоги не способны были поколебать мир, в котором живут такие добрые великаны.

— Херня, — сухо констатировал моментально помрачневший Максим, и сказочное наваждение тут же исчезло. — Не будет никаких трофеев, перебьют нас тут всех, как цыплят. Охота сдохнуть — оставайся, а я вот доем сейчас и сваливаю.

— Постой-постой, — не сдавался Стас. — Все вовсе не так безнадежно, как может показаться на первый взгляд.

— Да? А как оно безнадежно? Даже если наполовину, то мне и этого за глаза хватит. — Максим бросил на тарелку недогрызенную кость и, опершись могучими руками о стол, продолжил: — Слушай, парень, ты в самом деле считаешь, что мы двое плюс семнадцать оборванцев с прадедовскими берданками сможем что-то противопоставить тридцати бандитам с автоматами?

— В самом деле считаю, — невозмутимо парировал Стас. — Иначе я не сидел бы здесь.

— Очень интересно. — Максим принял нарочито заинтересованный вид. — Ну, расскажи, потешь старика.

— Охотно. Начнем с того, что ждать гостей в форту смысла нет. Затяжной бой нам явно противопоказан. У нас и оружие хуже, и патронов наверняка меньше. Так что, если хотим победить и здоровье сохранить, нужно организовывать засаду на подступах.

— Уже смешно, давай дальше.

— Значит, так, — продолжил Стас, игнорируя сарказм. — На девятнадцать человек у нас в общей сложности, если верить старосте, шесть АК, одна СВД, один «Печенег», остальное — барахло: дробовики, обрезы.

— Я не понял, ты меня уговариваешь или отговариваешь?

— Разреши, я закончу. Кроме описанного арсенала, у меня имеется четыре «эфки».

— Ишь ты. Где разжился?

— Это неважно. Важно то, как мы их можем использовать.

— Заинтриговал. Ну и как же?

— Извини, можно тебя Максом называть? А то длинно очень.

— Валяй.

— Ну так вот, Макс, я предлагаю следующий вариант…

Лефантьев в своей обычной манере нарезал круги по комнате, грызя карандаш. За столом в комендатуре сидели Макс, Стас и его бывший конвоир — бородач Федор.

— Рискованно это все, ребята, очень рискованно, — качал головой староста.

— Ясен перец, — усмехнулся Макс. — У вас тут сейчас все рискованно, даже в сортир без риска не сходишь.

— Действительно, Сергей Борисович, — подключился Стас. — О чем вы говорите? «Рискованно». Это хоть какой-то выход. Да, я согласен, что может и не выгореть, но уж если выгорит — сразу в дамки. Скорее нужно решать, скорее. Мы тут лясы точим, а время уходит. К приготовлениям еще и не приступали.

— Согласен, — поднялся из-за стола Федор. — План разумный, хоть местами и сумасшедший. Я, по крайней мере, ничего лучшего предложить не смогу.

— Нужно хоть какой-то запасной вариант проработать на случай, если основной провалится, — предложил Лефантьев и вопросительно уставился на Стаса.

— Запасной? — Стас развел руками. — А что тут можно придумать? Все врассыпную, встречаемся в Красном. Годится?

— Нет, не годится, — снова взял слово Федор, почесывая бороду. — В форте остается почти сотня народу, женщины, дети. В лесу их не укроешь. Там зверья разного расплодилось тьма, а все семнадцать стволов у нашей группы остаются. В Красный этакую толпу тоже не приведешь. Выходит, что им-то разбегаться как раз и некуда.

— Что поделать, — глядя в пол, ответил Стас. — Оставим Сергея Борисовича в форту. Если план наш полетит к черту, то он будет от всего открещиваться, валить на залетную банду, на рейдеров. Пропажу двоих из легиона тоже можно на них списать, только трупы снять не забудьте, а то не поверят.

Федор вопросительно посмотрел на Лефантьева. Тот заметно воспрял духом после предложения оставить его в форту.

— Ну что же, — промокая платочком лоб, заговорил староста. — План не самый блестящий, но вполне приемлемый.

— Рация еще одна у вас есть? — поинтересовался Стас.

— Есть, — ответил Федор.

— Отлично. Ну, приступим.

Солнце медленно и лениво тянулось к земле, строго придерживаясь своего ежедневного графика дежурств над этим странным и бессмысленным миром. Северный холодный ветер, дувший совсем недавно, утих, и неподвижные кучевые облака, озаряемые янтарным светом заходящего светила, повисли над лесом, будто только что взбитая пуховая перина.

Два тяжелых грузовика неслись по изрытой дороге, громыхая дощатыми бортами и оставляя позади себя черный шлейф копоти. В кузовах сидели люди, одетые в новый чистый камуфляж. Они ехали молча, лишь изредка матерясь сквозь зубы, когда колесо попадало в очередную колдобину. Блестящие смазкой АК-74М смотрели в потолок стволами, крепко зажатыми в сильных руках, и глухо стучали о пол машины своими полиамидными прикладами. Никто из бойцов не шутил, не смеялся, не курил, не обсуждал приказов.

Человек в черном берете, сидящий рядом с водителем первого грузовика, со скучающим видом вертел в руках АПС, вынимал и загонял обратно в рукоятку двадцатизарядный магазин, прислушиваясь к приятному мягкому щелчку. Неожиданно что-то привлекло его внимание. Человек быстро открыл дверцу, высунулся из кабины и стал напряженно вглядываться в лес позади, но секунд через пять вернулся на место.

— Что-то случилось? — нерешительно поинтересовался водитель.

— Нет, ничего. Показалось, наверное, — ответил человек в берете. — Следи за дорогой.

Ветки деревьев зло хлестали несущиеся грузовики по брезентовым тентам, трещали, с глухим хрустом разлетались в стороны, но не в силах были остановить многотонных железных монстров, которые так дерзко и бесцеремонно вторглись на территорию леса, отвоеванную у людей много десятилетий назад.

Петляющая дорога сделала еще один поворот и вышла на прямую. Вдалеке замаячил железнодорожный переезд и… что-то еще. Водитель резко ударил по тормозам, и машина, на секунду потерявшая управление, едва не пошла юзом. Второй грузовик каким-то чудом остановился в считанных сантиметрах от первого. Перед глазами водителя и пассажира головного автомобиля разворачивалась идиллическая сцена из сельской жизни. Две коровы, погоняемые мужичком в тулупе, мерно волочили через дорогу бревна, сколоченные скобами. Отойдя от легкого шока, человек в берете молча передернул затвор АПС и открыл дверцу. Ничего больше он сделать не успел. Короткая автоматная очередь прошила его грудь по диагонали, раскрасив кабину алыми брызгами. Через мгновение сзади, в кузове, что-то гулко стукнулось о пол, четырнадцать пар кованых подошв разом выдали барабанную дробь и…

Несколько оглушительных хлопков сотрясли машины. Справа от остановившейся колонны черный лес расцвел всполохами раскаленных пороховых газов. Надрывно закашляли автоматы, ухнули дробовики, затрещал «Печенег», превращая в решето брезентовые тенты. Медленно выходя из леса и не переставая вести огонь, девятнадцать человек дугой охватили грузовики от правой двери первого до левого борта второго, простреливая, таким образом, все сектора и не попадая при этом под «дружеский» огонь.

Из машин повалились люди. Они выпрыгивали, выползали с перебитыми ногами на брюхе, пытались перебраться через борта и тут же попадали под жестокий огненный шквал девятнадцати стволов. Багровые облачка, словно маленькие фейерверки, вырывались из человеческих тел, на долю секунды повисая в воздухе, и оседали на землю кровавой пылью. Дымящиеся, разорванные осколками и пулями люди падали из кузовов, принимая самые нелепые позы, бились в конвульсиях. Некоторые, даже с выдранными из тела кусками мяса, пытались спастись, ведомые неистребимым инстинктом самосохранения, старались заползти под машину, спрятаться за колесами, но бездушные горячие комочки свинца рвали их в клочья.

Бойня продолжалась меньше минуты. Потом безумная какофония стрельбы затихла. На смену ей пришли стоны и подвывания, методично заглушаемые одиночными выстрелами и звуками входящей в плоть стали.

— Твою же мать! — зычный бас Макса сотряс воздух, пропитанный порохом и кровью. — Какая падла испоганила мой грузовик?! Нельзя, бля, аккуратнее-то целить?!

Стас усмехнулся, повесил автомат на плечо и вынул из кобуры ПМ. Почему Макс решил, что его грузовик именно второй, Стас не знал, да ему и наплевать было на это. Второй так второй. Тогда его — первый.

Здоровенная трехосная дурища, тонн этак под шестнадцать, если на глазок, представляла собой сборную, но весьма добротную солянку из узлов продукции автопрома, канувшего в лету семьдесят два года назад, и кустарных деталей, удачно их дополняющих. Подобный симбиоз, воплощенный в жизнь руками людей, в этом деле явно не случайных, дал впечатляющий результат. Громадные колеса, обутые в шины с глубоким протектором, поднимали все три оси этого чуда технической мысли на добрых сорок сантиметров выше дороги. Массивная база, унаследованная, видимо, от легендарного «Урала», несла на себе деревянную платформу с тремя откидными бортами, оборудованную съемными дугами и тентом, пришедшим теперь в полную негодность, а также угловатую кабину, сваренную из листов двухмиллиметровой стали, переходящую в длинный капот, сужающийся к хищному передку. Лобовое стекло заменяла решетка из стальных прутьев, перевитых по диагонали так, чтобы между ними без помех проходил автоматный ствол. Боковые окна железного чудовища — узкие прорези, сделанные примерно на уровне глаз человека, сидящего в кабине, — напоминали скорее бойницы.

Стас подошел ближе и потянулся, чтобы открыть дверцу, как вдруг остановился, заметив едва различимое движение среди мертвых тел, лежащих под днищем машины. Там, притаившись за левым передним колесом, что-то шевелилось, дергалось и поскуливало. Он обошел машину спереди, достал из разгрузки фонарик и присел на корточки возле клыкастого бампера, разглядывая возмутителя мертвенного спокойствия. Тусклый желтоватый луч скользнул под колесо и отразился от широко распахнутых влажных глаз. Они смотрели прямо на Стаса, не отрываясь. Зрачки превратились в две мелкие черные точки, окруженные голубой радужкой. Человек лежал на спине, поджав правую ногу, левой видно не было. Разгрузочный жилет на груди превратился в окровавленные лохмотья, из которых торчали искореженные автоматные магазины. Правая рука тянулась вдоль туловища и была неестественно длинной. Стас не сразу заметил, что на плече рукав разорван и пуст. Эти голубые глаза на багровом от крови лице смотрели так пронзительно, так живо…

И тут человек заговорил. Рот его раскрылся, кровяная пена запузырилась на губах, и мокрые, хлюпающие звуки сложились в слова:

— Хозяин узнает. Он пришлет старших братьев. Все вы подохнете еще до рассвета. Слава… — предсмертные хрипы помешали закончить бравурную речь с первой попытки. — Слава Железному Легиону! — Губы, покрытые красными пузырями, медленно растянулись в усмешке.

Стаса передернуло. Он поднял пистолет и выстрелил. Еще раз и еще. Усмешка застыла на мертвом лице, но глаза все так же пристально и пронзительно смотрели, голубые, как ясное небо.

— Эй, мужики, — Макс, увешанный четырьмя автоматами, махал руками, пытаясь привлечь внимание. — Помогите хабар в кабину загрузить.

Удостоверившись в том, что его просьба была услышана, Макс с довольным видом закинул автоматы на правое сиденье и, пританцовывая, подошел к Стасу, все еще сидящему на корточках возле своего грузовика.

— Ну, зема, я тебе скажу — это было нечто! — Он хлопнул Стаса по плечу, отчего тот едва не потерял равновесие. — Ни разу я еще такого не видел, чтобы девятнадцать голожопых колхозников… пардон, семнадцать голожопых колхозников и два профессионала без потерь перебили тридцать круто упакованных головорезов! Сейчас в форт приедем, хабар будем разбирать. Ох и люблю я это дело. Надо еще трупаки обшмонать, они патронами просто под завязку набиты. Ха, ни одного выстрела сделать не успели, прикинь! Как бы эти наниматели наши не потырили там без присмотру. — Макс огляделся по сторонам, недоверчиво щурясь, после чего снова взглянул на озадаченного Стаса. — А ты чего тут сидишь-то, грустный такой?