Наплевав на все, я разлеглась прямо на крыльце и наконец смахнула ладонями слезы. Ирка догнала меня и, тяжело дыша, оглядела крылечко.

— Тут так пыльно! И… букашки всякие. Фу! Ты где так бегать научилась, Азарова?

— Плевать мне на букашек, — сказала я. В глазах и в носу по-прежнему предательски щипало.

Тогда Ира плюхнулась рядом со мной на крыльцо и крепко обняла. Я уже представила себе, как удивленно пялятся на нас прохожие.

— И на дур всех этих наплюй! — горячо проговорила Ира.

— Ир, — всхлипнула я, — ну как они об этом узнали?

Глава седьмая

Мне кажется, что тот коллаж я не забуду никогда в жизни. Закрываю глаза, и передо мной встает эта ужасная картинка. В правом нижнем углу самая откровенная фотография Катерины из клуба. Снимок был сделан снизу. Брюнетка на барной стойке в ярком боди и на высоких каблуках соблазнительно манит пальцем клубного фотографа. В левом нижнем углу — какой-то полуголый незнакомый мексиканец, совсем непохожий на маминого бойфренда Пако. Стальной пресс этого парня с обложки глянцевого журнала измазан маслом. А между ними двумя — маленькая смущенная я. Оригинальное фото было сделано на мое десятилетие. На снимке мы с родителями стоим на веранде дачного дома тети Сони, где и отмечали мой день рождения. Когда-то давно эта фотография была у меня в одном из альбомов в «ВКонтакте», но после развода родителей я его скрыла. Кто-то целых два года хранил этот снимок на компе. Теперь же мама и папа были вырезаны в фотошопе и прикреплены сзади.

Наверное, если бы это не имело отношения ко мне, коллаж бы показался и мне забавным. Но эта гадкая подпись к нему приводила в ужас: «Как вам новые родители Азаровой? Танцовщица гоу-гоу и горячий Хуан. Кто знает, может, благодаря новой мачехе наша активистка и зануда наконец сама начнет встречаться с парнями? Шаг к этому она уже сделала: ночью шатается в сомнительной компании с новой мамой — стриптизершей».

— Вот «Госсип гёрл» недоделанная! — проворчала Ирка, не выпуская меня из объятий. — И вообще, о чем пишет этот аноним?

— Мы вчера с папиной Катериной вечером в аптеку ходили, — шмыгнула я носом. — К нам какие-то ее знакомые отморозки пристали. Мы еле ноги от них унесли. Даже вспоминать про это не хочу! Ир, я что, правда такая зануда?

— Ну почему сразу зануда? — Ирка погладила меня по волосам. — Просто слишком ответственная. Но разве это плохо? А кто пишет всякие глупости, тот просто тебя плохо знает!

Над головой послышался густой раскатистый гул. Мы с Иркой одновременно задрали головы и проводили взглядами вертолет.

— Соболь перешла все границы! — со злостью проговорила я, вернувшись к нашему с Ирой диалогу. — И теперь так просто я это не оставлю.

— Думаешь, это все-таки Соболь? — осторожно спросила Ира.

— Ну да! А кто еще? — Я с удивлением уставилась на подругу. Даже слезы на глазах высохли.

— Слушай, ты только не пугайся, но Амелия уже давным-давно на тебя волком смотрит. А теперь ситуация еще больше усугубилась.

— Из-за дурацкого списка в лагерь? — ахнула я.

— А вдруг ей позарез нужно туда попасть? Например, с предками жизни дома нет. Ну или второй вариант: у нее жуткая страсть решать задачки даже летом!

Мы с Иркой переглянулись и рассмеялись.

— Погоди! — вдруг выкрикнула я. — Но Амелия не знает про развод моих родителей. И про мексиканского бойфренда мамы тем более. Она ведь пришла к нам в девятом классе, а мама сбежала в конце восьмого. И Соболь не знает. Никто не в курсе моих отношений с родителями, кроме близких друзей. Ты, Даня… и с Никитой мы еще в то время дружили… А! Ну и Лидия Андреевна знает о разводе, отец приходил в школу, когда мама уехала, а я потом не посещала занятия две недели. Как раз перед годовыми контрольными. Но вряд ли директриса слепила этот дурацкий коллаж.

— Я ни при чем! — тут же воскликнула Ирка.

— Да я на тебя и не думала, дурында!

Мы с Третьяковой расселись на ступенях и, одинаково подперев ладонями щеки, принялись думать, кому еще я могла перебежать дорогу.

— Слушай, а Ди не знала о твоих предках? Вполне возможно, что она и рассказала об этом Соболь.

Я только покачала головой.

— Нет, когда мама сошла с ума и рванула на другой континент, Диана уже от нашей компании откололась. Я с Рудневой с того времени толком и не общалась. Но явно кто-то в курсе, что родительский развод и их новые пассии — самая больная тема для меня.

— Ну не мог же это Яровой сделать! — снова разгорячилась Ирка. — Вы, конечно, скверно расстались, и порой он меня раздражает не меньше Дани, но он все-таки не гад. И зачем ему это делать спустя два года после вашей ссоры?

— Угу, — отозвалась я, припомнив, что до сих пор не отмазала Ярового от лагеря. Не до этого мне пока. — Но про Катерину точно никто не знал. Это ведь произошло буквально вчера вечером! Ну допустим, видел нас вчера кто-то вдвоем на улице…

— А ты никого из знакомых рядом не заметила? — деловито перебила Ирка, будто я сидела у нее на допросе.

— Не-а. Да я так перетрухнула от тех мужиков, которые к нам полезли, что и не заметила никого! На той стороне точно несколько прохожих было. Или на машине мимо кто проезжал… Но откуда у анонима фотки полуголой Катерины? Я сама их только увидела, когда ее заявку в друзья приняла.

— Где? На Фейсбуке? — встрепенулась Третьякова. — Там в ленте видно, с кем ты подружилась. Кто-то конкретно под тебя копает. Днем и ночью на твоих страницах виснет. У тебя много друзей?

— В Фейсбуке? Да я всех добавляю, — пожала я плечами. — Но, разумеется, только из нашей гимназии.

— Этот кто-то не только в твоих профилях сидит, но и на улице караулит. Видел тебя с Катериной… Вера, мне теперь совсем не по себе!

Меня тоже передернуло. Мы снова замолчали. Краем глаза я видела, как Третьякова принялась осторожно поглядывать по сторонам, будто мой преследователь внезапно мог выбраться из кустов.

— Да-а, — наконец протянула Ирка. — Тупик. Слушай, вполне возможно, что пакостить начала Соболь, записочки очень даже в ее духе, а потом и Амелия подключилась. Ну точно! Циглер чокнутая. Еще порчу на тебя нашлет!

— Ир, хватит меня пугать! — рассердилась я.

— А что? Она ж сказала: «Посмотрим, кто поедет!» — Ирка так похоже пробасила эту фразу, что я невольно улыбнулась. Но потом снова сделалась серьезной.

— В любом случае, узнаю, кто это сделал, мало не покажется.

Мы еще некоторое время обсуждали этот несчастный пост в «Подслушано», а потом Ира поднялась на ноги.

— Слушай, у меня от переживаний уже в животе урчит. И ты какая-то бледная. Мама, перед тем как снова умотать на дачу, пирог с капустой испекла. Идешь к нам?

Я подумала, что о папе сегодня наверняка позаботится Софья Николаевна. А у Иры дома тепло, уютно и, главное, — безопасно. После всех произошедших событий было не по себе.

— А Никита сегодня у вас не виснет? — спросила я.

— Они с Даней после уроков договаривались в скейт-парк пойти. Так что дома никого.

— Тогда принимаю ваше предложение, Ирина! — Я взяла Ирку за руку, и подруга, наигранно кряхтя от тяжести, потянула меня на себя.

— И долго мы с Данькой должны квартиру между вами двумя делить? — проворчала Третьякова.

В ответ я только растерянно пожала плечами.

* * *

В конце каждого учебного года в гимназии возникает какая-то особенная атмосфера. Опустевшие классы и коридоры, запах сирени на школьном дворе, волнение перед экзаменами и приятные хлопоты… У кого-то впереди последний звонок, выпускной бал, новая взрослая жизнь.

Мы с Марком остались вдвоем в актовом зале, чтобы украсить его к предстоящему мероприятию. Обычно окна здесь зашторены тяжелыми бордовыми портьерами, но сегодня решили оставить их распахнутыми, поэтому по просторному залу гулял сквозняк.

Конечно, было глупо думать, что на дурацкий пост в «Подслушано» никто не обратит внимания. К сожалению, обратили. Только ленивый не подошел ко мне на следующий день и не поинтересовался, что за обмазанный маслом горячий Хуан и полуголая девица отплясывают «рядом со мной» на барной стойке. Приходилось делано-безразличным тоном отвечать, что понятия не имею, чья это глупая шутка и где здесь вообще смеяться.

Но все же некоторые реплики выводили меня из себя. Например, подружки Соболь всегда отличались тупостью и нетактичностью.

— Это правда твои новые родители? — спросила Настя Мороз в женской раздевалке после последнего в этом году урока физкультуры.

— Какие еще «новые»? — сердито отозвалась я. — У меня одни родители, и они сейчас в разводе. А это их вторые половинки.

— Сколько лет той брюнетке?

— Где же они с твоим папой познакомились? В ночном клубе?

— А твоему отцу лет сколько?

— А вы все вместе живете? — не унималась Мороз. — Впятером? Ну и, типа, с тем Хуаном тоже?

В раздевалке раздался дружный смех.

— Моя мама уже два года живет в Мехико, — сквозь зубы процедила я, натягивая джинсы.

— Мехико? — Мороз вздернула жирно подведенные карандашом брови. — Я думала, правильно — Мексика. Или где это вообще?