Глава девятая

В кабинете Лидии Андреевны я провела больше получаса. Директриса отпустила меня лишь после напоминания о том, что вот-вот должно начаться наше выступление в актовом зале.

Все это время я теребила в руках желтый шарф Маленького принца, который вернулся ко мне от Лели Селезневой, и слушала Лидию вполуха. Размышляла, стоит ли рассказать ей о том, что кто-то из нашей гимназии посылает мне жуткие угрозы. У меня ведь даже есть подозреваемые — Оксана и Амелия… Но что-то меня останавливало. Без сомнений, Лидия Андреевна обязательно прислушалась бы к моим подозрениям, но ведь на руках не было никаких доказательств, одни предположения и догадки. Да и зачем грузить директрису этой ерундой, когда у нее на носу экзамены и выпускные. Придется разбираться во всем самой. Пожалуй, единственный способ выяснить, кто же творит все эти бесчинства, — поговорить с глазу на глаз и с Оксаной, и с Амелией. Попросить прекратить эту грязную игру, иначе… Что будет «иначе» — я понятия не имела.

В актовый зал я вернулась в скверном расположении духа. Третьякова, наряженная в белую рубашку и черную расклешенную мини-юбку, сидела на задних рядах. Утром я тоже нацепила «светлый верх, темный низ» и чувствовала себя не в своей тарелке.

У сцены толпились ребята, принимающие участие в спектакле. Пирожков расстраивал бедное фортепьяно, фальшиво наигрывая «В траве сидел кузнечик». Я заметила, что Марк стоит рядом с Настей Мороз и мило ей улыбается. Точно так же, как улыбался пару недель назад мне. Только Настя не терялась, как я. Звонко хохотала, то и дело без стеснения дотрагивалась до локтя Василевского. Меня, наверное, парализовало бы на месте, если б я решилась к нему вот так прикоснуться. Странное дело: сколько себя помню, всегда могла запросто отвесить Дане подзатыльник или, еще раньше, — запрыгнуть Яровому на спину. До Марка же дотронуться страшно, будто он какая-то священная реликвия в музее. Я завидовала Мороз. Вот так просто флиртовать и хохотать с симпатичным парнем… А Марк даже не обратил на меня внимания, когда я появилась в зале. Проводив парочку сердитым взглядом, я уселась рядом с Иркой.

— Ты не одна на них так пялишься, — сказала Третьякова.

— А?

— Соболь сейчас свою подружку испепелит.

Я перевела взгляд на Оксану. Та сидела на подоконнике и, болтая ногами, смотрела на Марка и Настю с раздражением.

— Это точно она козни строит, — вздохнула я. — Больная.

— А до того как Марк в зале нарисовался, на том же подоконнике с Кузей лобзалась.

— Фу! Думаешь, не она?

— Думаю, что это все-таки Амелия, — вынесла вердикт Ира. — Мы ей давно не нравимся.

Я отыскала в зале Циглер. Та, как обычно, стояла в стороне и с напускным безразличием смотрела на сцену.

— Тогда почему она привязалась только ко мне? — спросила я.

— Чует в тебе сильного конкурента за место под солнцем в нашем классе, — пожала плечами Ира. — А со мной связываться боится.

— Ой, да ты просто Халк, Третьякова! — рассмеялась я.

— Палец принесла?

— Сейчас!

Я полезла в рюкзак и достала бутафорский палец.

— Бе! — скривилась Ирка. — Ну это точно в духе Циглер. Я видела у нее брелок на ключах в виде глазного яблока.

С Циглер мы перевели взгляд на Соболь, с Соболь — снова на Циглер. Сидели на последнем ряду, как партизаны в разведке. Нам только полевого бинокля не хватало, который бы мы передавали друг другу.

— Отмазала Никиту перед Лидочкой? — спросила Третьякова.

— Угу. Но Лидия Андреевна расстроилась. Все-таки одно место пропадает. Она уже отправила заявки, больше не вписать никого. А еще эта олимпиада по физике… Не знала, что Яровой на таком хорошем счету.

— Ты многого уже о нем не знаешь, — загадочно проговорила Ира.

Я только равнодушно пожала плечами, давая понять, что мне личность Ярового неинтересна.

Постепенно актовый зал начал заполняться зрителями, и мы с Третьяковой отправились за кулисы. После нашего мини-спектакля здесь должно было пройти торжественное поздравление выпускников. Сами они уже толпились у входа, счастливо переговариваясь и смеясь.

— Везунчики! — вздохнула Ира, выглядывая из-за кулисы.

— Зато им сейчас самая жаришка предстоит, — сказал Даня. — А у нас впереди — целое классное беззаботное лето.

Я закивала. Знала бы тогда, как проведу это лето, — особо не радовалась бы.

— Вадик не звонил? — спросила я у Ирки, наматывая на шею желтый шарф.

Но подруга не ответила. Просто сделала вид, что не расслышала.

— Не напоминай ей даже, — шепнул мне на ухо Даня. — Уже какой день сопли по вечерам жует, как про него вспомнит.

Я покосилась на Ирку. А так даже не скажешь, что переживает. Разве что по-прежнему постоянно проверяет телефон. В этом вся Третьякова — напускная веселость, беззаботность, когда на душе кошки скребут. У меня же постоянно все эмоции написаны на лице.

Постановка не сказать чтобы имела оглушительный успех, но все же вызвала громкие дружные аплодисменты. На сей раз все обошлось без происшествий. Я наизусть протарабанила заученный текст, находясь в мыслях где-то далеко. Наверняка Селезнева сыграла бы эту роль намного лучше, если б не несчастный случай во время репетиции. Стремянку в итоге мы вообще убрали из реквизита, так что в конце со сцены я спрыгнула живая и невредимая. Ирка, которая в спектакле выполняла роль звукача, последовала за мной. В дверях толпились одноклассники и ребята из параллели. Кресла были заняты учителями, выпускниками и их родителями. Мы с Иркой тоже встали недалеко от входа, ожидая торжественной части и развлекательной программы. На сцену вышла Лидия Андреевна со стопкой грамот.

— Ой, сейчас два часа награждать будут, скучища! — проворчала Ира. — Когда же концерт?

При этом подруга несколько раз стрельнула глазами куда-то в сторону.

— Кого ты все высматриваешь? — не выдержала я.

— Шш! Погоди!

Наконец я смогла разглядеть, на кого пялится Ирка. Чуть поодаль от нас стояла Циглер, которая в ответ немигающим взглядом уставилась на Третьякову.

— Что случилось? — почему-то запаниковала я. — Ир, почему ты на нее так смотришь?

Внезапно Амелия резко сорвалась с места и, пробираясь сквозь толпу, двинулась к выходу.

— Опять какую-то гадость задумала! — проворчала Ира. — Вот чувствую от нее новую подлянку!

— И что делать? — спросила я, поглядывая на сцену. — Как нам теперь быть?

— А я откуда знаю? — пробасил мне в ухо Пирожков. — Вопрос чисто риторический. Философский, я бы даже сказал!

Я вздрогнула и уставилась на одноклассника, который стоял теперь рядом со мной вместо Третьяковой. Сама Ирка, расталкивая всех локтями, следовала за Амелией. Чертыхнувшись, я под звуки поздравительных фанфар тоже последовала за одноклассницами.

Ира поджидала меня в рекреации.

— Сдурела? — накинулась я на нее. — Хоть бы предупредила, что сбегаешь. Стою там, сама с собой разговариваю, как блаженная.

— Бежим! Упустим ее!

— Да сдалась она нам сейчас? — удивленно проговорила я, едва поспевая за Иркой.

— А чего она так пялится? Нет, Вера, надо с ней серьезно поговорить!

Ирка даже воинственно закатала рукава белой рубашки.

— Погоди! — я притормозила и ухватила Ирку за рюкзак. Скорее всего, она из-за Вадика своего дурацкого так взвинчена. Решила злость сорвать. — Ты что, драться с Амелией собралась?

— Если надо будет, и подерусь! — с вызовом проговорила Третьякова.

— Ничего, что она тебя почти на голову выше?

— Давай без твоих взрослых нотаций, мамочка! — поморщилась Ира.

Мы снова торопливо зашагали по пустому школьному коридору. Звуки фанфар остались позади.

— Ты же знаешь, что драка — это не метод. Я против!

— Да? А отмалчиваться — метод? А если она тебе в следующий раз голову коня пришлет?

Я не знала, что на это ответить Ирке.

— Не будет никто драться с твоей обожаемой Амелией, — успокоила меня Третьякова. — Так просто, поболтаем.

Однако одними разговорами не обошлось. Как только мы свернули за угол школы, на Ирку тут же налетела рассерженная Амелия.

— Что вы привязались ко мне? — спросила она, первой толкнув Иру в грудь.

— Ах, это мы привязались? — задохнулась от возмущения Третьякова. — Это ты что людям спокойной жизни не даешь?

Мы остановились прямо под распахнутыми окнами второго этажа, где находился актовый зал. Вся гимназия сейчас была там. Сверху раздались очередные аплодисменты.

— Какой это я тебе жизни не даю? Это ты странно пялишься все время. И сама ко мне лезешь!

— Ну конечно! А палец чей?

— Что еще за палец?

— Вера, доставай!

Ирка стояла напротив Амелии, презрительно раздувая ноздри. Давненько я не видела ее такой рассерженной. Циглер в ответ воинственно сжала кулаки. Я снова поспешно полезла в рюкзак за этим несчастным оторванным пальцем.

— Вот!

Я кинула его Ирке в руки, Ирка кинула палец Циглер. Циглер, рассмотрев, что к ней прилетело, взвизгнула и бросила его обратно мне. Круговорот чьего-то пальца в природе.