Глава девятая
В кабинете Лидии Андреевны я провела больше получаса. Директриса отпустила меня лишь после напоминания о том, что вот-вот должно начаться наше выступление в актовом зале.
Все это время я теребила в руках желтый шарф Маленького принца, который вернулся ко мне от Лели Селезневой, и слушала Лидию вполуха. Размышляла, стоит ли рассказать ей о том, что кто-то из нашей гимназии посылает мне жуткие угрозы. У меня ведь даже есть подозреваемые — Оксана и Амелия… Но что-то меня останавливало. Без сомнений, Лидия Андреевна обязательно прислушалась бы к моим подозрениям, но ведь на руках не было никаких доказательств, одни предположения и догадки. Да и зачем грузить директрису этой ерундой, когда у нее на носу экзамены и выпускные. Придется разбираться во всем самой. Пожалуй, единственный способ выяснить, кто же творит все эти бесчинства, — поговорить с глазу на глаз и с Оксаной, и с Амелией. Попросить прекратить эту грязную игру, иначе… Что будет «иначе» — я понятия не имела.
В актовый зал я вернулась в скверном расположении духа. Третьякова, наряженная в белую рубашку и черную расклешенную мини-юбку, сидела на задних рядах. Утром я тоже нацепила «светлый верх, темный низ» и чувствовала себя не в своей тарелке.
У сцены толпились ребята, принимающие участие в спектакле. Пирожков расстраивал бедное фортепьяно, фальшиво наигрывая «В траве сидел кузнечик». Я заметила, что Марк стоит рядом с Настей Мороз и мило ей улыбается. Точно так же, как улыбался пару недель назад мне. Только Настя не терялась, как я. Звонко хохотала, то и дело без стеснения дотрагивалась до локтя Василевского. Меня, наверное, парализовало бы на месте, если б я решилась к нему вот так прикоснуться. Странное дело: сколько себя помню, всегда могла запросто отвесить Дане подзатыльник или, еще раньше, — запрыгнуть Яровому на спину. До Марка же дотронуться страшно, будто он какая-то священная реликвия в музее. Я завидовала Мороз. Вот так просто флиртовать и хохотать с симпатичным парнем… А Марк даже не обратил на меня внимания, когда я появилась в зале. Проводив парочку сердитым взглядом, я уселась рядом с Иркой.
— Ты не одна на них так пялишься, — сказала Третьякова.
— А?
— Соболь сейчас свою подружку испепелит.
Я перевела взгляд на Оксану. Та сидела на подоконнике и, болтая ногами, смотрела на Марка и Настю с раздражением.
— Это точно она козни строит, — вздохнула я. — Больная.
— А до того как Марк в зале нарисовался, на том же подоконнике с Кузей лобзалась.
— Фу! Думаешь, не она?
— Думаю, что это все-таки Амелия, — вынесла вердикт Ира. — Мы ей давно не нравимся.
Я отыскала в зале Циглер. Та, как обычно, стояла в стороне и с напускным безразличием смотрела на сцену.
— Тогда почему она привязалась только ко мне? — спросила я.
— Чует в тебе сильного конкурента за место под солнцем в нашем классе, — пожала плечами Ира. — А со мной связываться боится.
— Ой, да ты просто Халк, Третьякова! — рассмеялась я.
— Палец принесла?
— Сейчас!
Я полезла в рюкзак и достала бутафорский палец.
— Бе! — скривилась Ирка. — Ну это точно в духе Циглер. Я видела у нее брелок на ключах в виде глазного яблока.
С Циглер мы перевели взгляд на Соболь, с Соболь — снова на Циглер. Сидели на последнем ряду, как партизаны в разведке. Нам только полевого бинокля не хватало, который бы мы передавали друг другу.
— Отмазала Никиту перед Лидочкой? — спросила Третьякова.
— Угу. Но Лидия Андреевна расстроилась. Все-таки одно место пропадает. Она уже отправила заявки, больше не вписать никого. А еще эта олимпиада по физике… Не знала, что Яровой на таком хорошем счету.
— Ты многого уже о нем не знаешь, — загадочно проговорила Ира.
Я только равнодушно пожала плечами, давая понять, что мне личность Ярового неинтересна.
Постепенно актовый зал начал заполняться зрителями, и мы с Третьяковой отправились за кулисы. После нашего мини-спектакля здесь должно было пройти торжественное поздравление выпускников. Сами они уже толпились у входа, счастливо переговариваясь и смеясь.
— Везунчики! — вздохнула Ира, выглядывая из-за кулисы.
— Зато им сейчас самая жаришка предстоит, — сказал Даня. — А у нас впереди — целое классное беззаботное лето.
Я закивала. Знала бы тогда, как проведу это лето, — особо не радовалась бы.
— Вадик не звонил? — спросила я у Ирки, наматывая на шею желтый шарф.
Но подруга не ответила. Просто сделала вид, что не расслышала.
— Не напоминай ей даже, — шепнул мне на ухо Даня. — Уже какой день сопли по вечерам жует, как про него вспомнит.
Я покосилась на Ирку. А так даже не скажешь, что переживает. Разве что по-прежнему постоянно проверяет телефон. В этом вся Третьякова — напускная веселость, беззаботность, когда на душе кошки скребут. У меня же постоянно все эмоции написаны на лице.
Постановка не сказать чтобы имела оглушительный успех, но все же вызвала громкие дружные аплодисменты. На сей раз все обошлось без происшествий. Я наизусть протарабанила заученный текст, находясь в мыслях где-то далеко. Наверняка Селезнева сыграла бы эту роль намного лучше, если б не несчастный случай во время репетиции. Стремянку в итоге мы вообще убрали из реквизита, так что в конце со сцены я спрыгнула живая и невредимая. Ирка, которая в спектакле выполняла роль звукача, последовала за мной. В дверях толпились одноклассники и ребята из параллели. Кресла были заняты учителями, выпускниками и их родителями. Мы с Иркой тоже встали недалеко от входа, ожидая торжественной части и развлекательной программы. На сцену вышла Лидия Андреевна со стопкой грамот.
— Ой, сейчас два часа награждать будут, скучища! — проворчала Ира. — Когда же концерт?
При этом подруга несколько раз стрельнула глазами куда-то в сторону.
— Кого ты все высматриваешь? — не выдержала я.
— Шш! Погоди!
Наконец я смогла разглядеть, на кого пялится Ирка. Чуть поодаль от нас стояла Циглер, которая в ответ немигающим взглядом уставилась на Третьякову.
— Что случилось? — почему-то запаниковала я. — Ир, почему ты на нее так смотришь?
Внезапно Амелия резко сорвалась с места и, пробираясь сквозь толпу, двинулась к выходу.
— Опять какую-то гадость задумала! — проворчала Ира. — Вот чувствую от нее новую подлянку!
— И что делать? — спросила я, поглядывая на сцену. — Как нам теперь быть?
— А я откуда знаю? — пробасил мне в ухо Пирожков. — Вопрос чисто риторический. Философский, я бы даже сказал!
Я вздрогнула и уставилась на одноклассника, который стоял теперь рядом со мной вместо Третьяковой. Сама Ирка, расталкивая всех локтями, следовала за Амелией. Чертыхнувшись, я под звуки поздравительных фанфар тоже последовала за одноклассницами.
Ира поджидала меня в рекреации.
— Сдурела? — накинулась я на нее. — Хоть бы предупредила, что сбегаешь. Стою там, сама с собой разговариваю, как блаженная.
— Бежим! Упустим ее!
— Да сдалась она нам сейчас? — удивленно проговорила я, едва поспевая за Иркой.
— А чего она так пялится? Нет, Вера, надо с ней серьезно поговорить!
Ирка даже воинственно закатала рукава белой рубашки.
— Погоди! — я притормозила и ухватила Ирку за рюкзак. Скорее всего, она из-за Вадика своего дурацкого так взвинчена. Решила злость сорвать. — Ты что, драться с Амелией собралась?
— Если надо будет, и подерусь! — с вызовом проговорила Третьякова.
— Ничего, что она тебя почти на голову выше?
— Давай без твоих взрослых нотаций, мамочка! — поморщилась Ира.
Мы снова торопливо зашагали по пустому школьному коридору. Звуки фанфар остались позади.
— Ты же знаешь, что драка — это не метод. Я против!
— Да? А отмалчиваться — метод? А если она тебе в следующий раз голову коня пришлет?
Я не знала, что на это ответить Ирке.
— Не будет никто драться с твоей обожаемой Амелией, — успокоила меня Третьякова. — Так просто, поболтаем.
Однако одними разговорами не обошлось. Как только мы свернули за угол школы, на Ирку тут же налетела рассерженная Амелия.
— Что вы привязались ко мне? — спросила она, первой толкнув Иру в грудь.
— Ах, это мы привязались? — задохнулась от возмущения Третьякова. — Это ты что людям спокойной жизни не даешь?
Мы остановились прямо под распахнутыми окнами второго этажа, где находился актовый зал. Вся гимназия сейчас была там. Сверху раздались очередные аплодисменты.
— Какой это я тебе жизни не даю? Это ты странно пялишься все время. И сама ко мне лезешь!
— Ну конечно! А палец чей?
— Что еще за палец?
— Вера, доставай!
Ирка стояла напротив Амелии, презрительно раздувая ноздри. Давненько я не видела ее такой рассерженной. Циглер в ответ воинственно сжала кулаки. Я снова поспешно полезла в рюкзак за этим несчастным оторванным пальцем.
— Вот!
Я кинула его Ирке в руки, Ирка кинула палец Циглер. Циглер, рассмотрев, что к ней прилетело, взвизгнула и бросила его обратно мне. Круговорот чьего-то пальца в природе.