— Хорошо, что я сюда приехал, — наконец проговорил Третьяков.

— Правда? — удивилась я. — Помнится, мне вас приходилось на аркане всех в лагерь тащить.

Даня рассмеялся.

— Меня пугали занятия. Но английский язык здесь ведет такая ладная студенточка… Были бы такие учителя в нашей школе.

— Ага, размечтался! — хмыкнула я, вспомнив Светлану Виссарионовну, которая во время урока рассказывала ученикам на английском языке о своем четвертом по счету муже.

— А мне здесь бывает грустно, — призналась я, вспомнив про бессонные ночи. Конечно, не скучные, но такие дождливые, звездные, тревожные…

— Грустно? Почему?

Я только пожала плечами:

— Сомневаюсь, что и дома мне было бы сейчас лучше.

— Но здесь же есть Марк. — Даня дурашливо поиграл темными бровями. Нет, Ирку придушить мало за то, что она рассказала о моей симпатии к Василевскому.

— Ну и что? — сердито отозвалась я.

— Думал, он тебе нравится.

— Он всем нравится, — вздохнула я. — И ему — тоже все. В этом и проблема.

Марка выбрали капитаном одной из команд. Изредка он посматривал в мою сторону, потом в сторону вожатой младшего отряда, которая сидела на трибуне. Пару раз взглянул на одну из подруг Оксаны… И при этом каждой приветливо улыбался.

— А еще у нас такая палата… Сложно найти с другими девчонками общий язык.

В этот момент на бордюр подсела запыхавшаяся Ирка, которая вместе с Циглер навернула еще один лишний кружок по территории. За то, что они обе пререкались с воспитателем из-за наказания.

— Вы о чем? — выдохнула она, бесцеремонно пихнув в сторону брата.

— О нашей палате номер шесть, — усмехнулась я, припомнив повесть Чехова.

— Разве вы не из десятой? — удивился Даня.

Я только рукой махнула.

— О-о да-а, — протянула Ира. — Палатка у нас что надо! Контингент зачетненький. Как, в принципе, и во всем лагере. Набрали каких-то недотеп!

С этими словами Ирка кивнула в сторону Люси Антоненко, которая тоже собралась играть в волейбол. В тот момент, когда мы повернулись к ней, на голову Антоненко обрушился мяч. Со всех сторон послышался хохот. Люся тоже подхихикивала, но вряд ли ей было в тот момент до смеха…

— Ладно недотеп, — встряла я. — А стерв?

Теперь мы втроем уставились на Соболь, которая сидела на первом ряду трибуны и пожирала глазами Василевского. Тут же недалеко от нее сидел понурый Кузя. Мне стало его жалко. Никогда не питала к Максу особых симпатий, но такого отношения к себе он не заслуживал…

— Ладно стерв, — подключился к нам Даня. — А Оззи Осборна?

— Какого еще Оззи Осборна? — не поняла я.

Даня кивнул в ту сторону, где после кросса на траве разлеглась Циглер. Я рассмеялась:

— Это у вас семейное — давать прозвища бедной Амелии?

— Да ладно, это ж я любя, — смутился Даня. — Я уже говорил: Амелия — огонь девчонка!

— Да уж, огонь, — вздохнула Ира. — Мы из-за этого огонька уже какую ночь не спим. Думаешь, почему на зарядку опоздали? Сначала дура Руднева полночи трещит, потом Циглер нас пугает…

— Пугает? — заинтересовался Даня. В его темных глазах забегали чертики.

— Ага, вчера Вере пауков подбросила в кровать, представляешь? — принялась жаловаться брату Ира.

— Пауков? Настоящих? — восхитился Даня.

— Фу, нет, конечно!

— Все равно ништяк!

— А еще приглашает меня на территорию заброшенного лагеря, — сказала я. — Наверное, чтобы еще раз попугать. Ищет дырку в заборе.

— Заброшенный лагерь? — снова встрепенулся Даня. — Вообще-то, я знаю, как отсюда можно слинять. Дырок в заборе нет, но вот место без камер точно есть. Мы с Никитосом как раз ночью на выходных удрать собираемся, когда администрации не будет.

— Не смейте! — зашипела я. — А если поймают? А жетоны?

— Боже, Вера, ты со своими жетонами! — отмахнулась Ирка. — Как свинья-копилка!

— Просто я самый здравомыслящий человек среди вас, — проворчала я, подперев щеку кулаком.

— Дань, а куда вы собрались линять? Зачем?

У Третьяковой горели глаза. Ну да, если она в кромешной тьме сунулась в пустую колясочную, то убежать ночью из лагеря вместе с Даней ей тоже не составит труда.

— Тут в дачном поселке тип один знакомый отдыхает, хотим у него «соньку» взять порубиться. В вашем корпусе по выходным только вожатые дежурят, и плазма на первом этаже есть. С Иркиным обожаемым Борюсиком по поводу приставки договоримся…

— А если вас поймают? — спросила я.

— Не вас, а нас! — Не дав Дане ответить, Ирка пихнула меня локтем под ребра. — Мы тоже бежим.

— Ну вот еще! — возмутилась я. — Я тут за вас всех отвечаю. Никуда я не побегу! И что-то ты не горела таким желанием линять из лагеря, когда Циглер нас на заброшку зазывала!

— Одно дело с этой ненормальной в лес бежать, а другое — в дачный поселок с собственным братом! — фыркнула Ира.

— Вообще, если поймают, могут домой отправить, — ответил Даня. — Слышал, в прошлом году так за пивом линяли…

— Даже в этом ботанском лагере пьют пиво? — рассмеялась Ира. Поднялась с бордюра и произнесла тоном, не терпящим возражений: — Азарова, мы с тобой тоже бежим, поняла?

Я только удрученно махнула рукой, зная, что с Иркой совершенно бесполезно спорить.

* * *

Наверное, Наташа Ростова с меньшим энтузиазмом готовилась к своему первому балу, чем Диана с Ирой собирались на дискотеку. Полвечера они провели на кровати у окна, распотрошив свои косметички. Третьякова, разумеется, старалась для нашего вожатого Бори. С тех пор как мы приехали в лагерь, она ни разу не вспоминала Вадика. Один раз я спросила у нее после обеда, пишет ли он ей сообщения. Ирка печально покачала головой и сказала, что слишком много слез выплакала за два года отношений. Неужели у подруги наконец открылись глаза на этого скверного Вадима?

Циглер снова куда-то слиняла. До этого Руднева, вырисовывая на веках ровные стрелки, поинтересовалась у Амелии, пойдет ли она с нами на дискотеку. Как по команде, в палате раздался дружный хохот, и громче всех гоготала над этим вопросом сама Циглер.

В общем, на танцевальную площадку мы отправились втроем. Даже поначалу вдвоем — Диана задержалась у зеркала, заплетая на голове невообразимой красоты косы. Мне тоже пришлось выудить из шкафа сарафан, чтобы совсем не потеряться на фоне наряженных девчонок. Ирка перед выходом все-таки накрасила мне губы вишневой помадой. Сама толком не понимала, зачем иду на эту дискотеку и на кого хочу произвести впечатление… В городе мне казалось, что я небезразлична Марку. Но, наверное, я все испортила своим позорным бегством из актового зала. Здесь, в лагере, он смотрел на меня намного реже, и все-таки иногда я ловила на себе его заинтересованный взгляд. Тогда я чувствовала, как радостно начинает биться сердце. Но и Никита с тех пор, как я первой с ним заговорила у гимназии, постоянно пялился в мою сторону… И это, наоборот, не радовало. Если от взглядов Василевского на душе становилось тепло, то каждый раз, когда я встречалась глазами с Никитой, меня бросало в жар.

Площадка радостно перемигивалась огнями, из динамиков лилась ритмичная музыка. Отовсюду слышались глухие голоса и заразительный смех. С танцпола открывался отличный обзор на вечернее лесное озеро — дискотека проходила практически на самом берегу. В воде, подсвеченной закатом, отражались высокие сосны. Скоро солнце спрячется за лесом, и лампочки начнут светить еще ярче…

Руднева, появившись на танцполе, тут же подлетела к Соболь и ее подругам. Ирку пригласил на танец вожатый. Третьякова тут же расцвела. Я осталась одна и практически не танцевала. В воздухе запах чьих-то свежих духов перемешался с запахом хвои. От нечего делать принялась выглядывать в толпе друзей. Вряд ли Никита собрался бы на такое мероприятие, но вот Даня точно не мог пропустить дискотеку. А значит, взял с собой лучшего друга. Наткнулась все-таки на взгляд Никиты, и сердце по привычке тревожно екнуло. Яровой стоял на противоположном конце площадки. Я прислонилась к высокой деревянной балке и не сводила глаз с Никиты. Старалась не улыбаться, но все-таки не сдержалась: через несколько секунд мой рот растянулся в счастливой неуверенной улыбке. Тогда Никита широко улыбнулся в ответ и зазывно кивнул. Он собирался пригласить меня на танец? Я замотала головой. От одной мысли, что мы будем стоять рядом, прижимаясь друг к другу, испытала сильное волнение. Тогда Никита кивнул еще раз, но я по-прежнему отнекивалась. Яровой закатил глаза, а я беззвучно рассмеялась. Так мы и переглядывались, пока откуда ни возьмись рядом со мной не появился Василевский.

— Ты ведь не откажешь? — улыбаясь, спросил Марк.

— Э-э, — протянула я, выглядывая из-за его плеча.

— Пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить, — сказал одноклассник.

— Да, конечно! — Я растерянно улыбнулась, не отрывая при этом взгляда от Никиты.

Василевский взял меня под руку и повел на самую середину танцпола.