Иркин парень, Вадик, почему-то все время меня раздражал. Ира постоянно перед ним лебезила и без его разрешения никогда ничего не делала. Они познакомились два года назад в Турции, где с семьями отдыхали в одном отеле. Вадик жил на другом конце города, и виделись мы с ним, к счастью, нечасто. А этой весной ушел в армию, но и оттуда указывал Третьяковой, что делать.
Ирка молча уплетала пюре с котлетами. Солнечные очки съехали на кончик носа. На лоджии так припекало, что мы с Третьяковой будто расселись на пляже.
— Скажи своему Вадику, что там занятия c десяти до четырех с перерывом на обед. Физика, химия, иностранные языки…
— Все так страшно? — воскликнула Ирка.
— Ну и дискотеки, само собой! Развлекательная программа, речка… — испуганно залепетала я. Казалось, Ирка вот-вот вздумает отказаться от поездки. — Кстати, угадай, кто изъявил желание поехать с нами?
— Не знаю, — равнодушно пожала плечами Ира. Ее мой список вообще мало волновал, и спросила она о нем из вежливости. Потому что помимо школьных дел со мной и обсудить-то было особо нечего. В моей личной жизни был полный штиль. — Кто?
— Василевский!
— Да ладно? — Ирка стянула очки и отодвинула от себя тарелку. — Он точно в тебя втюхался!
— Ну да, с чего бы?
— Ехать в какой-то дурацкий лагерь… Только если за тобой!
— Ага, Василевский — жена декабриста, — усмехнулась я. — Скажешь тоже.
— Всё! Я еду! — воодушевилась Ирка. — Я должна это видеть!
— Видеть что?
— Ваше соединение!
— Сумасшедшая!
Мы синхронно схватили кружки с холодным компотом и принялись его жадно пить.
— Мама котлеты пересолила, — проговорила Ира, ставя на стол пустую кружку. Вытерла ладонью рот.
— Вкусные, — возразила я.
После обеда мы отправились в Данину комнату и включили приставку. Иркин брат не разрешал нам без спроса рубиться в FIFA, но мы всякий раз, когда его не было дома, нарушали запрет, а потом заметали следы — ставили все на место. Конечно, может, Даня и замечал, что мы хозяйничаем в его комнате, но никогда об этом с нами не заговаривал. Да и в его жилище царил такой бардак, что вряд ли здесь можно было заметить следы «чужаков». Вот и сейчас мы сидели на кровати рядом с кучей чистой одежды.
— Попросила же его разобрать свое шмотье, которое я принесла с сушилки! — сердито проговорила Ирка.
В комнате стоял запах чистого белья и мужской туалетной воды.
— А надушился-то, герой-любовник!
Поиграв в приставку, я засобиралась домой. Отец обещал прийти сегодня пораньше и о чем-то серьезно поговорить со мной.
— Как думаешь, что он хочет тебе сказать? — спросила Ирка, пока я обувалась. Подруга стояла, привалившись спиной к дверному косяку.
— Не знаю, может, к маме отправить хочет?
— На другой конец света? — ахнула Ира. — Не пущу! А мне что делать летом? Вадик уехал, ты уедешь…
— Погоди, эгоистка, это всего лишь мои предположения. Я, кажется, маме вообще не сдалась. Мы в последний раз в марте говорили, так что не дрейфь!
Дома я быстро расправилась с уроками и улеглась на кровать с ноутбуком. Загрузила сериал. В большой трехкомнатной квартире по вечерам я чувствовала себя немного неуютно. Не сразу услышала, как открылась входная дверь.
— Вера, ты поужинала? — выкрикнул папа из коридора.
— Ага, — отозвалась я, не вставая с кровати.
Отец вошел в комнату. Я отодвинула от себя ноутбук и приготовилась к серьезному разговору.
Папа выглядел растерянным. Не так часто он приходил ко мне для серьезного разговора. Вообще мы с ним редко пересекались дома. Отец либо пропадал на работе, либо встречался с друзьями. Было интересно, на какую тему он решил со мной поговорить. Наверняка дело в маме. Она уехала от нас в Мексику пару лет назад. Влюбленная в климат, национальный колорит и мексиканца, с которым познакомилась по переписке. Новоявленный жених был младше мамы на целых восемь лет.
— Я хотел пиццу заказать, — сказал наконец отец.
— Я возьму кусочек, — кивнула я. — Если сырную…
Да, это и есть серьезный разговор? Я едва сдержала смешок.
— Вера, я должен тебя кое с кем познакомить! — все-таки огорошил меня родитель.
А вот теперь сердце тревожно заколотилось.
— С кем это? — настороженно спросила я.
Наверняка за те два года, что мама не жила с нами, у папы были какие-то любовные интрижки, но он никогда не спешил рассказывать мне о них.
— Она тебе понравится, — «обрадовал» папа. — У вас много общего.
Что он имеет в виду? Что у меня может быть общего с какой-то взрослой незнакомой женщиной?
— Ну не смотри на меня так, Вера! — почему-то рассердился отец. — Ужин будет в эту пятницу. Вместе выберемся куда-нибудь. Согласна?
Я растерянно кивнула. Будто моего мнения кто-то спрашивает. Обычно лишь ставят перед фактом.
— Вот и отличненько, — выдохнул отец, выходя из комнаты.
Я закрыла ноутбук. Смотреть сериал сразу расхотелось. Слышала, как папа ходит по квартире, как скрипит паркет под его ногами, как негромко работает в соседней комнате телевизор. Потом телевизор смолк. Отец с кем-то говорил по телефону. Думала, он заказывает для нас пиццу, но тут из приоткрытой двери до меня донесся обеспокоенный голос:
— До утра это не терпит? Сильно затопило? Погоди, Кать, не истери! Сейчас приеду.
Я быстро поднялась с кровати и выбежала в коридор. Отец уже поспешно натягивал светлый модный плащ.
— Ты куда? Ты ведь совсем недавно пришел! А пицца?
— Вера, мне нужно ненадолго отлучиться, скоро вернусь.
— Кто звонил?
— У моей знакомой возникли неприятности.
— Это у той, с которой у меня много общего?
Отец медленно застегивал пуговицы на плаще и смотрел на меня. Растерянный, напуганный, будто провинившийся мальчишка, которого застали за совершением какой-нибудь пакости.
— Я не могу между вами разорваться, — наконец сказал он. — Но дело правда серьезное.
Будто я просила его разрываться между мной и кем-то еще… Но все-таки обиженным голосом произнесла:
— Ты почти дома не бываешь. Я всегда одна! За окном уже темно.
Отец не умел проявлять любовь, но все-таки подошел ко мне и неуклюже приобнял. Иногда мне казалось, что он сам в шоке от того, что у него такая взрослая дочь. Вряд ли мои мама и папа вообще планировали стать родителями так рано. Я появилась в жизни отца, когда ему едва исполнилось девятнадцать лет.
— Вера, ты умница. Обязательно найдешь, чем себя занять дома.
— Угу, — проворчала я, вдыхая горький аромат мужского одеколона.
Отец выпустил меня из объятий, рассеянно чмокнул в макушку, схватил со шкафчика ключи от машины и, по привычке щелкнув по выключателю, выскочил в подъезд. А я осталась одна посреди темного коридора. Только из моей комнаты сквозь дверную щель проглядывал свет. А из открытого на кухне окна доносился шорох машин.
Я так и простояла где-то с минуту, решая, существенно ли теперь изменится моя жизнь. Уже в эту пятницу отец меня «кое с кем» познакомит. А если она стерва? А если решит переехать сюда?..
В задумчивости не сразу расслышала, как завибрировал телефон. Бросилась в спальню, чтобы успеть ответить. Снова беспокоил неизвестный номер.
Я решила сбросить вызов. Зачем Соболь звонит так поздно? В том, что это она, я ни капли не сомневалась.
Телефон снова загудел. Тогда я все-таки приняла вызов и прислушалась. Сначала раздалось невнятное шебуршание, а затем кто-то тяжко вздохнул.
— Алло? Кто это?
Послышался странный щелчок, и в трубке заиграл траурный марш Шопена. Запись шипела и кряхтела, будто звучала со старой пластинки.
— Какая же ты дура! — проговорила я в трубку и отключилась.
Оксана давно с головой не дружит. И Ирка была права: это именно Соболь выжила из нашей школы беднягу Наташу. Испорченная косметичка и заточение в душе — это еще не самое страшное. Третьякова не в курсе, что Соболь вместе с какими-то девицами не из нашей гимназии подкараулила Сухопарову после уроков и пригрозила распустить самые грязные выдуманные слухи о Наташе и Кузе, если та от Макса не отстанет. Но Сухопарова — тихая девчонка. Конечно, она испугалась. А вот я себя в обиду не дам, пусть только попробуют сделать что-то подобное.
Телефон снова завибрировал. На сей раз на экране высветился номер Ирки.
— Я поговорила с мамой по поводу лагеря! — выпалила подруга.
— Класс! — не сразу отозвалась я, все еще обдумывая дурацкие поступки Соболь. — Отпустят тебя?
— В том-то и беда… — замялась Ирка.
— Что такое?
— Без Даньки меня мама в лагерь не отпустит.
— Бли-ин, — протянула я. — Ир, серьезно? Ну вы же не сиамские близнецы!
— Я знаю! — возмущенно запыхтела на том конце провода подруга. — Ты маме моей это объясни! С тех пор как у меня в начальной школе телефон за домом отобрали, она заставляет Даню со мной везде таскаться. Ладно, эти два года Вадим рядом был, а теперь?
— Ты едешь в образовательный лагерь, а не на рейв, — сказала я.
— Моя мама так не думает, — хмыкнула Ирка. — У нее совсем другие представления о лагерях, в которых тусуются подростки.