Звонок в дверь раздался резко и неожиданно. Я надеялась, это нарисовалась Ирка с новостью о том, что Даня все-таки принял мое предложение. Но на пороге стояла Софья Николаевна с двумя тяжелыми пакетами.

— Думала, вы на даче, — растерянно проговорила я, пропуская ее в квартиру.

— Планы поменялись, — сообщила Софья Николаевна, сразу же направившись на кухню. Звякнув кастрюлями, принялась выкладывать содержимое пакетов на стол. — К внукам в город вернулась присматривать. Зять с дочкой на десять дней в Турцию летят по горящей путевке. Буду у них пока жить, а у вас, получается, еще не скоро появлюсь. Справитесь?

— Справимся, — пообещала я. — Не маленькие.

Софья Николаевна посмотрела на меня и усмехнулась.

— Здесь плов, здесь редис для салата… А тут пирог с грушей. Отец эти дни как? В настроении?

— Угу, очень даже.

Почему-то я не стала рассказывать тете Соне о предстоящем ужине с новой пассией папы.

— Ну и замечательно! Надеюсь, за то время, что меня не будет, обойдетесь без происшествий.

В тот момент я была уверена, что все будет хорошо, но судьба приготовила для нас свои сюрпризы.

Софья Николаевна неодобрительно посмотрела на бутылку вина, а открыв холодильник, цокнула языком.

— Ребенок, ты снова на одних бутербродах? — нестрого спросила она.

— Подумаешь. Они вкусные!

— Садись за стол, плов подогрею.

— Да я только бутик доела, — вяло запротестовала я.

— Садись-садись. Живо!

Пришлось подчиниться. Я делала недовольное лицо, мол, совсем неголодна, а меня заставляют есть, как маленькую… Но у самой от уютного звяканья посуды и ароматных запахов поселилось в душе счастье.

Завершив дела по дому, Софья Николаевна убежала к внукам. Я позвонила Ирке, но у Третьяковых в этот вечер были гости, поэтому мы с подругой толком не пообщались. Сделав на завтра уроки, я завалилась на кровать с книгой.

Папа вернулся позже обычного. Я слышала, как гремел замок в прихожей. Думала, отец, по привычке, сразу направится в душ, но он первым делом заглянул ко мне. В комнату тут же проник запах дорогого парфюма и алкоголя.

— Как дела? — спросил отец.

— Нормально, — ответила я. — Что сегодня отмечал?

— У нас новый заграничный партнер, — похвастался папа. Его глаза блестели. — Я в июне в Италию улетаю, Вера. Поживешь одна?

— Я сама на две недели в лагерь уезжаю, забыл? — буркнула я.

— В лагерь? — озадачился отец. А ведь я ему сто раз об этом говорила. И не удивилась бы, если б он сейчас спросил: «А вообще, сколько тебе лет, Вера?»

— Да, в лагерь. Дали путевку за хорошую успеваемость, — как маленькому, терпеливо принялась объяснять ему я. — Еду за счет гимназии.

— Так ты у меня молодец, отличница, — широко улыбнулся папа. Когда он так улыбался, то казался еще моложе. В такие моменты был похож на студента, одолжившего у отца костюм и галстук, которые ему, впрочем, шли.

— Спасибо, папа, — кивнула я, возвращаясь к книге. Попутно взглянула на наручные часы. Было уже поздно, но никто никогда не гнал меня в постель. Не напоминал, что завтра в школу, не спрашивал, сделала ли я уроки… Порой мне было дико слышать от Ирки, что их с Даней за что-то собирается наказать отец. Я бы, наоборот, с радостью наказала своего папу. Оставила бы его под домашним арестом, чтобы он, например, не задерживался по вечерам в баре с друзьями или не знакомился со всякими девицами легкого поведения.

— Катерина за тобой, если что, присмотрит.

— Катерина? — удивилась я.

— Ты забыла про завтра? Мы идем в ресторан. Втроем. Не сюда же ее приглашать…

Отец растерянно оглядел нашу квартиру.

— Если только ты захочешь что-то нам приготовить, — немного смущенно добавил он.

— Сам готовь! — грубо ответила я. — Для своей Кати.

— Та-ак, — протянул отец. — Кажется, уже что-то намечается.

Я уставилась в раскрытую книгу, но не могла прочитать ни строчки. Меня накрыло уже знакомой взрывной волной. Подобное я испытывала в прошлом, когда мама рассказала о своем мексиканце.

— Просто не хочу, чтобы за мной кто-то присматривал, — наконец сказала я. — Тем более какая-то Катерина. Откуда она вообще взялась?

— Хочешь ты с ней знакомиться или нет, но она все равно будет в моей жизни, — строго сказал отец. Казалось, после этого нравоучения у него весь хмель вышибло. — Будь готова в пятницу, поняла?

Я упрямо молчала. Думала, папа выйдет из комнаты, но он вдруг устало потер ладонью лоб и как-то странно расхохотался.

— Черт возьми, подростки! Я знал, что рано или поздно это случится. Забавно, но я вообще не помню себя в твоем возрасте.

Отец уселся передо мной на полу и положил голову на кровать, как провинившийся пес. Я нарочно отвела взгляд.

— Вер, я инфантильный, да?

— Такой же, как и мама.

— Прости. Ты никогда не думала, почему так сложно признаться в чувствах тому, кто дорог тебе больше всего на свете?

— Это ты сейчас к чему? — насторожилась я. Неужели он решил излить мне душу по поводу Катерины?

— Так просто было сказать тебе о своей любви, когда ты была маленькой девочкой. А сейчас все как-то… Странно. Вера, ты же знаешь, как я к тебе отношусь?

— Ты меня любишь, наверное? — подсказала я.

— Да, — кивнул отец. — Ты права. Люблю.

И снова рассмеялся. Только на сей раз не растерянно, а как-то грустно. Тогда я осторожно коснулась рукой его волос. Мы молчали.

— Может, все-таки примешь мое приглашение и мы все вместе поужинаем завтра? Дай ей шанс, пожалуйста.

— Хорошо, — согласилась я. Но все-таки мысль, что в нашей квартире появится какая-то незнакомая женщина, меня пугала. Только мы научились жить без мамы, и тут такое.

— Отлично! — папа быстро поднялся на ноги. — Тогда уроки заранее сделай на субботу. А вы вообще учитесь по субботам?

Я только вздохнула. Отец улыбнулся и, что-то напевая, вышел из комнаты. Оставшись одна, я взяла в руки телефон и отыскала мамин номер. Мама говорила, чтобы я позвонила ей, как только что-то подобное случится. Потому что отец в жизни не скажет ей о своих намерениях во второй раз жениться. В Мехико сейчас в самом разгаре рабочий день и +27 градусов, в то время как у нас вечер был пыльным и ветреным.

Я долго смотрела на номер, не решалась нажать на вызов. В конце концов снова убрала телефон под подушку. Мама говорила, я могу ей позвонить в любое время, когда мне будет плохо. Например, как сейчас. Но я почему-то никогда этого не делала.

* * *

Из кабинета химии мы с Третьяковой еле выползли. Итоговая контрольная за год далась обеим тяжело. Ни я, ни Ирка особо химию не понимали, и если бы не записка от Дани, в которой он подробно расписал ответы на пару задач сразу по двум вариантам, мы бы вообще не справились.

— Какой же твой брат молодец, — сказала я, когда мы шли по коридору.

— Ага! Думаешь, это все бесплатно? Да дома он мне столько поручений даст, что я свихнусь! Заставит кроссовки его почистить, шмотки погладить… Даня бескорыстно ничего для меня не делает.

Я обняла за шею ворчащую Ирку. Как здорово, что Третьяковы есть в моей скучной никчемной жизни. Без них бы я совсем пропала. Особенно без Ирки. И, конечно, было бы совсем кисло без вкусных котлет ее мамы.

— Скоро в лагерь покатим, собирай сумки, — сказала я. — И Дане то же самое передай.

— Ты поговорила наконец с Никитой? — посмотрела мне в глаза Ирка.

— Ну как поговорила… — замялась я. — Просто с утра сдала Лидии Андреевне список из десяти фамилий.

— Что? — громко ахнула Ира. — Просто сдала список?

На нас стали оборачиваться. Третьякова даже театрально ладонями за лицо ухватилась, будто я сообщила ей о какой-то страшной трагедии.

— Ну да, кто против, пусть сам с директрисой разбирается.

Если честно, единственный человек, кто точно против, — это Яровой. И я до конца не знала, почему так поступила. Сдала этот несчастный список лишь назло ему.

— И ты даже не говорила с Никитой про лагерь?

— Почему не говорила? Говорила.

— Ну слава богу! — выдохнула Ира. — Значит, он хотя бы в курсе.

— В курсе. Только Никита отказался.

— Он… что? Вера, тебе конец!

— Не драматизируй! Все будет отлично, — не слишком уверенно откликнулась я. — Тем более мне сейчас совсем не до Никиты. Я с папой в ресторан иду на встречу с какой-то теткой.

— Какой еще теткой? — не поняла Ира. — Родственницей, что ль?

— Нет же, папа хочет меня с кем-то познакомить.

Ирка только присвистнула.

— Новая мамка?

— Ой, даже представить страшно.

В тот момент, когда мы проходили мимо кабинета Лидии Андреевны, оттуда вышел Яровой. Заметив нас, выкрикнул:

— Верона!

— Спасайся! — заголосила Ирка.

Я передала ей рюкзак, чтобы легче было убегать, и припустила вперед. Никита за мной. Пока я сбегала по лестнице, расталкивая учеников, Яровой скатился с перил и оказался на первом этаже раньше, чем я. Тут же схватил меня за запястье и потянул на себя.

— Азарова, что за фигня? Я думал, ты вчера блефовала, — сказал Никита.