— Рад, наконец, с тобой познакомиться, Лив. Наслышан, — широко улыбается Джейк, заставляя своей репликой засмущаться Мышонка.

Закатываю глаза. Прям-таки наслышан.

— И мне очень приятно, Джейк. И что Остин успел рассказать тебе обо мне? — спрашивает Мышонок.

— Что ты похитила его сердце.

Оливия запрокидывает голову и звонко смеется. И я вдруг невольно улыбаюсь от того, насколько ее смех кажется искренним. Не наигранным, как у большинства девчонок, пытающихся добиться моего внимания, а настоящим. Она сама по себе другая.

— Как тебе игра? — спрашивает Эванс.

— Было интересно.

— Всего лишь интересно? — вскидываю бровью.

Ливи снова смеется.

— Просто не привычно видеть футбол. таким.

— Ну ты наверняка привыкла к горячим парням в шлемах и обтягивающих лосинах, которые борются на поле, набрасываясь друг на друга, и орут «тачдаун». Но мне все-равно обидно, что моя задница в шортах не показалась тебе получше, чем просто «интересно». — Подмигивает ей мой друг. Дать бы ему в челюсть, чтобы заткнулся.

Поворачиваюсь к Лив, предположив, что такие разговоры не придутся ей по душе, но вместо страха в ее глазах вижу… смущение.

— Извини, но на поле была другая задница, требующая моего внимания, — прикусив губу, отвечает Ливи.

Вскидываю бровью и открываю от удивления рот. Так вот какой она может быть, когда ей комфортно находиться рядом.

Мой друг громко смеется и показывает на нее пальцем.

— А ты не промах, американочка.

— Думаешь, я этого не знаю?

Джейк снова начинает смеяться, и я присоединяюсь к нему. Когда мы подходим к моему «Ягуару», припаркованному у стадиона, я открываю переднюю дверь для Лив, но она медлит.

— Она же едет с нами на вечеринку, да? — интересуется у меня Джейк, запрыгивая на заднее сидение.

— Мышонок, садись.

— Остин, я не могу, — пристально смотря на меня своими большими изумрудными глазами, шепчет Лив.

— Мой «Ягуар» не кусается.

Но Ливи не двигается с места. Закрываю дверь и подхожу к ней. Она отводит взгляд, но я нежно касаюсь ее подбородка и поворачиваю ее голову так, чтобы она смотрела на меня. Наши глаза встречаются, и в ее я вижу слезы.

— Мышонок, всего один час. Я не буду пить, ведь я за рулем. И я не спущу с тебя глаз ни на секунду. И несмотря на твой туалетный фетиш, я останусь стоять под дверью, если ты решишь припудрить носик. Я буду рядом, Лив. — Протягиваю ей свою руку. — Ты мне доверяешь?

Она едва заметно кивает и вкладывает свою руку в мою. Но вместо того, чтобы снова открыть перед ней дверь своего автомобиля, я притягиваю ее к себе и целую в макушку. Не знаю, сколько мы стоим так, обнявшись, но приходится разорвать объятия, когда Джейк открывает окно и кричит:

— Обнимашки? Вам что, по десять?

Закатываю глаза, показываю другу средний палец и тянусь к дверной ручке «Ягуара», затем закрываю дверь за Лив и усаживаюсь на водительском сидении.

Глава 12

Оливия.

В доме Кристофера на хаус-пати собралось не меньше сотни человек. Народ просто толкается в тесной гостиной под громкую музыку, раздающуюся из колонок, и попивает что-то из красных стаканчиков. Как оказалось, вечеринка костюмированная, и все студенты пришли в гавайских нарядах. Но мне об этом никто не сказал, да и какая разница, ведь я девушка капитана «Красных дьяволов». Этот статус действительно дает мне многое: неприкосновенность, о которой говорил Остин, популярность и возможность нарушать правила. Вот только все это, ну кроме первого пункта, меня совершенно не интересует.

Что может быть хуже пьяных подростков? Только пьяные подростки-спортсмены. Самовлюблённые, привилегированные недоумки, считающие, что весь мир у их ног. И, видимо, в этом доме так и есть, ведь именно это я и наблюдаю прямо сейчас.

Полураздетые девицы облепили футболистов со всех сторон. Они сидят у них на коленках, на подлокотниках дивана, даже на журнальном столике и жадно заглядывают в рот спортсменчикам. Их наигранный смех настолько отвратителен, что практически вызывает у меня рвотный рефлекс. Мне повезло, что в последний раз я ела больше трех часов назад, иначе меня бы точно вырвало прямо сейчас. Без сомнений.

Вот в хоккее подобные девчонки носят прозвище «хоккейная зайка», а что насчет футбола? Как их называть? Позже поинтересуюсь у Остина, а пока пусть они будут «футбольными фанатками».

Группа парней во главе с братом Кристофера, Томасом, играет в «веди автобус», игру, куда более ужасную обычного бирпонга. На столе выкладываются карты по принципу 1-2-3-2-1, рубашкой вверх. Цель игры в том, чтобы так называемый «водитель автобуса», то есть игрок, который и будет в дальнейшем пить, дошел от первого ряда карт до последнего, открывая по одной карте в каждом ряду. Если попадается десятка, валет, королева, король или туз, то игрок должен вернуться к первому ряду. В первый раз, когда игрок возвращается, он должен выпить один стакан алкоголя, во второй — два, и так далее. За то время, что мы наблюдаем за этой игрой, три «водителя» закончили игру, упившись в хлам. А одного из них даже стошнило на колени одной из «футбольных фанаток». Фу. Это отвратительно.

Мы с Остином здесь не больше пятнадцати минут, но я уже задыхаюсь. Даже несмотря на то, что он крепко держит меня за руку, как и обещал.

Мне не хватает воздуха.

Слишком темно.

Слишком тесно.

Слишком душно.

Слишком шумно.

Просто слишком.

— Хочешь выпить? — в сотый раз спрашивает меня Джейк, показывая на полупустую бутылку «Джека» в своих руках. Когда он успел так много выпить?

Отрицательно киваю головой.

Отличительная особенность английских хаус-пати от американских вечеринок — алкоголь. У англичан нет большого баллона с пивом и дешевых коктейлей, что, как по мне, гораздо безопаснее, чем в Америке. Здесь каждый приносит то, что будет пить сам.

— С ним все будет хорошо? — спрашиваю обнявшего меня сзади Остина, когда какой-то пьяный футболист едва не налетает на меня.

— Не знаю, Мышонок.

— Переживаешь за него?

— Да.

— Девчонки на футболе что-то говорили о том, что сейчас у него не лучшие времена.

— Так и есть.

— Почему?

— Неужели болтушка Мэги не в курсе?

Усмехаюсь.

— Я старалась абстрагироваться от этих сплетен. Знаешь, твоя сестра очень классная, но даже от нее я устаю, а что уж говорить про ее невероятно болтливых подруг.

Остин смеется и кладет подбородок мне на макушку.

— Есть такое.

Какое-то время мы стоим молча, и я не решаюсь снова спросить его о Джейке. Остин наклоняется, чтобы что-то мне сказать, но его отвлекает подошедший к нам парень. Очередной. Нет ни одного человека, который бы не подошел к Стоуну и не сказал бы, как круто он сыграл. Ни одного. Бесконечное количество каких-то девчонок, похожих на барби, которых, почему-то, я ни разу не видела в стенах университета, постоянно подходит к нему и незаметно трется о него. Но Остину нет никакого дела ни до них, ни до кого-либо еще. Он крепко прижимает меня к себе и практически не сводит с меня взгляда своих красивых небесных глаз.

— Прекрати так на меня пялиться. Ты как маньяк.

— Я же обещал тебе не спускать с тебя глаз.

— Я думала, ты говоришь об этом в переносном смысле.

— Нет, Мышонок. Я ни на секунду не выпущу тебя из поля зрения.

Поднимаю на него глаза и тону во взгляде его глаз цвета океана. В миг все вокруг перестает существовать, когда я, вдруг, осознаю, что рядом с ним чувствую себя в безопасности.

Сейчас он стоит позади меня, крепко обнимая меня за талию, скрестив свои руки у меня на животе. Я даже не заметила, как это произошло.

Все время, что мы находимся в этом отвратительном месте, Стоун ненавязчиво касается меня. И не так, чтобы лапать, нет. Он то проведет ладонью по моим волосам, то погладит большим пальцем мою ладонь, переплетенную с его. А после того, как этот бугай чуть меня не раздавил, Остин просто прижал меня к себе. И мне ни разу не было страшно. Я ни разу не боялась, что его рука опустится куда-то не туда. Или что он попытается сделать что-то, чего я бы не хотела.

Кейти сказала мне, что он еще удивит меня, но я не ожидала, что так скоро.

Говорят, что с хорошими парнями скучно, но я считаю — это ложь. Только в любовных романах и романтических мелодрамах девочки меняют плохих парней. На самом же деле плохие парни ломают хороших девочек. И, поверьте мне, я убедилась в этом на собственном опыте.

— Все хорошо? — обеспокоенно спрашивает Остин.

— Да.

— Хочешь уйти?

— Я обещала тебе потерпеть час.

— К черту, — усмехается он. — Хочешь уйти?

Киваю.

Остин берет наши вещи, лежащие на стуле позади, и помогает мне одеться. Я сильнее укутываюсь в свою короткую дутую куртку, напоминающую мне мягкое облако, и слежу за тем, как Остин надевает свою безразмерную черную толстовку. Мышцы его пресса, обтянутые черной футболкой, напрягаются, и я, сама не ожидая от себя, непрерывно слежу за ними. Когда Остин надевает толстовку, то улыбается мне своей милой улыбочкой и закидывает руку мне на плечо. Он зарывается носом в моих волосах и ведет меня в сторону двери. Неожиданно выход нам преграждает Кристофер, появившийся из ниоткуда.