Прощаюсь с парнями и сажусь в «Ягуар». Телефон вибрирует в кармане моих брюк, и я смотрю на экран:

Отец: Опаздываешь.

Ну просто капитан очевидность.

Через семь минут я паркуюсь у нашего дома, ну или от того, что осталось от него, и неохотно выхожу из автомобиля. Ненавижу встречи с отцом. Вместо «привет» он скажет мне что-то вроде «в следующий раз думай, прежде чем фолить во вратарской зоне» или «ты слишком мало тренируешься, не облажайся, чтобы мне не было стыдно». Вот бы он сказал это при Кэмпбелле, тот бы мигом послал его куда-нибудь подальше.

После смерти матери отец переделал наш старинный двухэтажный особняк в какой-то «умный» дом с панорамным остеклением. Полнейшая безвкусица, как по мне. Но по словам его дизайнера: это — «ноу-хау». Уверен, она прочла это слово на страницах «Вога» и теперь повторяет, как попугай, при каждом удобном случае. А еще я уверен, что отец с ней спит, именно поэтому наш дом похож на место съемок «Матрицы».

— Издеваешься? — вместо приветствия произносит отец.

— Задержался на лекции.

— Оправдываться — твое любимое занятие.

Стискиваю руки в кулаки.

— Зачем я здесь?

— Пойдем. — Отец кивает в сторону дома, и я захожу в это подобие жилища вслед за ним.

По длинному стеклянному коридору, вдоль которого установлены дико странные композиции из белого камня, мы проходим в его кабинет, который теперь больше похож на одну из комнат допроса в одной из частей фильма «Люди в черном». «Где мой нейрализатор [Нейрализатор — устройство для стирания памяти.]?» хочется спросить мне, но я сдерживаюсь, чтобы не услышать от отца что-то вроде «Вместо того, чтобы смотреть эти тупые фильмы, лучше бы провел дополнительную тренировку на поле».

— Ты скажешь, какова причина твоей внезапной просьбы приехать?

Наверное, хочет позвать меня на свою свадьбу. Очередную. Я уже сбился со счету, сколько раз после смерти матери он был женат. Вроде бы трижды. Хотя нет, на свадьбу он позвал бы меня по смс. Личная встреча с самим Джейком Стоуном — это что-то из ряда вон выходящее. Просто восьмое чудо света.

Отец жестом показывает мне сесть на стул, останавливается у комода и вытаскивает какую-то папку, после чего бросает ее передо мной на стол.

— Что это?

— Открой.

Открываю папку и вижу досье Оливии. Нет смысла делать вид, что вижу его впервые, так что я закрываю дело и произношу:

— Я уже видел его.

— Залез в мой компьютер?

— У тебя пароль: дата маминого рождения. Я был удивлен, что ты не изменил его на день рождения своей новой любовницы. Или у тебя просто их несколько, и ты все еще не можешь выбрать?

Отец подходит ко мне и опирается на стол кулаками:

— Следи за языком, Остин, — сквозь зубы произносит он.

— Чего ты хочешь? — Скрещиваю руки на груди.

— Через пару месяцев ты возвращаешься в основной состав «Манчестерских дьяволов», твоя репутация должна быть безупречной.

Моя, ага, конечно.

Он имеет в виду свою репутацию, потому что это — единственное, что его интересует. Для Джейка Стоуна нет никого важнее, чем он сам.

— Чтобы тебя больше не видели с этой американкой рядом.

— У нее есть имя.

— Мне плевать. Я тебя предупредил. Потом не плачься, если ни один клуб в лиге не захочет иметь с тобой дело.

Вскидываю бровью.

— Угрожаешь?

— Нет. Говорю тебе, как сложится твое будущее, если не послушаешь меня.

— А ты вдруг подался в экстрасенсы? Твоя очередная малышка купила тебе магический шар предсказаний?

— Остин.

Встаю со стула и направляюсь к выходу, в дверях бросив:

— Мы с Лив вместе. Нравится тебе это или нет.

Глава 15

Оливия.

— Выше… выше… еще чуть чуть выше… Идеально! — восклицает Кейти, когда я закрепляю гирлянду из маленьких прозрачных лампочек на самом верху бархатной занавески, и затем передает мне еще одну. — Так, вы с Остином уже решили, кем будете?

— В каком смысле?

— Ну, парочки же наряжаются в парные костюмы. Ромео и Джульетта, Элизабет Беннет и Мистер Дарси, Тристан и Изольда, Клеопатра и Марк Антоний.

Хорошо, что она пояснила, а то я уже представила что-то вроде Тимона и Пумбы, Пинки и Брэйна, Чипа и Дэйла..

Итак, очевидно, что мы с Остином идем на бал вместе. Тут без вариантов. Выходные после вечеринки мы провели вдвоем: сидели в его книжной лавке, бродили по дождливым улочкам Манчестера, осматривали достопримечательности. В воскресенье он даже подарил мне букет цветов. Сказал, что пора бы уже это сделать, ведь это было нашим четвертым свиданием. И чем ближе десятое, тем сильнее бьется мое сердце.

Мне с ним так… хорошо.

Нет, «хорошо» — не то слово, которым можно описать происходящее со мной, когда Стоун рядом. То, что я чувствую, будучи с ним, подобно мощному водопаду, который полностью захлестывает тебя собой. Я никогда не ощущала рядом с кем-либо такого сильного чувства трепета и счастья… когда все вокруг словно останавливается. Я даже не задумывалась, что можно быть так сильно поглощенной эмоциями и так сильно наслаждаться этим. С Остином мне… идеально. Словно по-другому и быть не могло. Словно он был рядом всегда. Словно всегда были мы.

— Ау-у-у-у. Ты выпала из реальности? — окликает меня Кейт.

— Да, прости, я задумалась. Мы пока не обсуждали костюмы. Но уверена, твой братец придумает что-нибудь стоящее, — усмехаюсь я и тянусь к другому углу окна, чтобы растянуть гирлянду. Стремянка подо мной начинает шататься, и я, потеряв равновесие, лечу вниз, прямо в цепкие руки Остина, появившегося из ниоткуда.

Когда он ловит меня, то я инстинктивно обхватываю его за шею и прижимаюсь к нему ближе. Наши губы находятся так близко, что его горячее дыхание практически сливается воедино с моим. Пульс начинает стучать так громко, словно это включили одну из песен группы Rammstein, и она отдается басами у меня в висках. Сердце колотится так быстро, будто готовится к старту гоночный автомобиль. А дыхание вдруг становится таким частым, что трудно дышать.

— Я же сказал, что всегда буду рядом, Мышонок, — шепчет мне в губы Остин, и я вдруг забываю, где мы, что происходит вокруг, и даже, кто я. Спустя примерно пару сотен тысячелетий, когда я, наконец, снова могу говорить, шепчу в ответ:

— Можешь поставить меня на ноги.

Остин усмехается и послушно опускает мои ноги на паркет.

— Что я должен сделать, чтобы, наконец, услышать от тебя «спасибо»?

— Как насчет создания вакцины от рака или хотя бы телепорта?

Стоун запрокидывает голову и хрипло смеется, а затем, совершенно неожиданно, притягивает меня к себе и зарывается носом в моих волосах. Его ладони медленно поглаживают мою спину, и я прижимаюсь к его большой груди, наслаждаясь теплом его тела.

— Ты вкусно пахнешь, — едва слышно произносит он.

— Если ты не выпустишь меня из своих объятий сейчас же, то твой аромат полностью поглотит мой.

— А я вкусно пахну?

Да. Боже, да!

От него пахнет самым обычным шампунем с нотками сандала… вроде бы. Но пахнет вкусно именно сам Остин. Он пахнет… счастьем.

Господи.

У счастья нет запаха. Я сошла с ума?

Но если бы меня спросили, с чем у меня ассоциируется запах Остина Стоуна, то мой ответ был бы: с счастьем. Потому что именно это я ощущаю, когда нахожусь в его объятиях. Счастье.

Я слишком долго молчу, и он усмехается и отодвигается от меня. На его пухлых губах — милая улыбка, демонстрирующая ямочки на его щеках. Эти ямочки — как отдельный вид искусства. Сама не замечаю, как провожу по ним пальцами, нежно поглаживая. Остин замирает и пристально смотрит на меня своими кристально-голубыми глазами, с его губ срывается едва слышный вздох, а затем он опускает взгляд на мои губы, облизывая при этом свои.

Господи.

— Кхм. Кхм, — раздается наигранный кашель Кейт, и я резко опускаю руку и делаю шаг назад от Остина. — Уединитесь, пожалуйста.

Я совсем забыла, что мы в колонном зале не одни. Сейчас здесь собрался оргкомитет, который вызвался помочь с подготовкой к балу весеннего равноденствия, во главе с той самой болтушкой Мэги. И все сейчас пялятся на нас. Неловко вышло.

Кейти предложила мне присоединиться к ним, и я, зачем-то, согласилась. В свое оправдание скажу, что моей соседке просто невозможно отказать, у нее на любое твое «нет» найдется примерно тысяча причин, чтобы ты в итоге сказала «да».

Большой колонный зал — сердце Университета Манчестера. Огромное пространство, наполненное яркими лучами света, попадающими сквозь множество арочных окон из цветного стекла, сейчас сияет множеством гирлянд, развешанных по периметру. Свисающие с высоких потолков, украшенных деревянными балками и маленькими круглыми окошками с цветной мозаикой, люстры создают иллюзию бесконечности. По центру зала, прямо на паркете из темного дуба, вырезан герб университета, взятый в круг. Выглядит и в самом деле так, словно я попала в какую-то магическую академию, и именно в этом кругу сейчас будет проходить сеанс экзорцизма.

— Мышонок, давай сбежим отсюда? — шепчет мне на ухо Остин.

На моих губах появляется нелепая улыбка, а с губ едва не срывается «давай», но у Кейти, оказывается, слишком хороший слух, и она отвечает за меня:

— Неа, даже не думай. Оливка не отвертится. Посмотри, сколько у нас работы! — Кейти жестом показывает Остину на масштабы украшений, лежащих на полу, которые нам нужно развесить в ближайшие два дня, так как уже совсем скоро пройдет бал.