— Простите, не хотел вас напугать. Я могу чем-нибудь помочь? Вы уже довольно долго копаетесь в документах, доктор Коллинз.

Разглядываю медбрата, пытаясь отдышаться. Он выглядит моим ровесником. Приятная улыбка, аккуратный внешний вид, русые волосы с рыжеватым отливом, зеленые глаза… Я его знаю! Да, точно, я уже видела его раньше! Это он заботливо ухаживал за мистером Хэнсоном после того, как я поставила бедняге неверный диагноз, и мило успокаивал миссис Хэнсон. К счастью, лечение дало положительный эффект и теперь пациент шел на поправку.

— Да, я… спасибо. Я доктор Лора Коллинз, одна из новых интернов, — протягиваю ему руку. — Простите, что не представилась раньше.

— Грант Мастерсон, — представляется медбрат. — Ничего страшного. Я не из обидчивых. — Заговорщически подмигнув, он наклоняется ко мне и добавляет: — И все же позвольте дать вам небольшой совет: медицинский персонал — люди нежные и ранимые. Скорее всего, вам часто будет требоваться наша помощь, поэтому представьтесь всем работникам отделения, если вы еще не успели. Просто из вежливости, понимаете?

Мне ужасно неловко. Он прав, и я виновато улыбаюсь.

— Да. Поверьте, мне очень жаль. Эта неделя была… сумасшедшей. Вчера я так устала, что заснула в душе и проснулась только тогда, когда стукнулась головой о плитку… — Прикусываю язык. — Я сказала куда больше, чем собиралась, — признаюсь смущенно и, указав на тележку с документами, говорю: — Я ищу медкарту миссис Хелен Татум из палаты триста двадцать один. Надеялась, что она окажется здесь. Возможно, ее взял кто-то из медперсонала, чтобы вписать новые показания, поэтому я не могу ее найти. Похоже, я ее потеряла и, поверьте, ненавижу себя за это.

— Ясно. Разрешите? — Грант указывает на тележку с папками, и я торопливо уступаю ему место.

— Прошу. Буду целую неделю носить вам кофе, если найдете медкарту…

Мои слова вызывают у него улыбку.

— Вы же знаете, что кофе — единственная в больнице жидкость, которая никогда не заканчивается?

— О да, но… даже машинное масло вкуснее здешнего кофе.

— Упаси вас бог сказать это при Эдит! Она очень для нас старается. Или вы про кофе из ординаторской? А, правда… кофе там такой же.

— Ой! — Оглядываюсь по сторонам. — Эдит меня не слышала?

— Нет. Она работает в кафетерии и каждый день разносит кофе по отделениям. Она считает это своей миссией. Но воскресенья Эдит проводит с дочерью и не работает, поэтому кофе готовит тот, у кого находится свободная минутка… — Он смотрит на меня. — Вы, главное, не говорите ей, что кофе вкуснее всего по воскресеньям.

— Не скажу. И, эм… давайте перейдем на «ты»? — Мне неловко об этом просить, но я не люблю, когда мне «выкают».

— Да, конечно. Мне так даже проще, — весело говорит Грант, а потом выпрямляется и задумчиво кусает губу, уперев руки в бока. Он все обыскал. — Медкарты здесь нет. Полагаю, в картотеке ты уже смотрела?

— Да, поэтому я в таком отчаянии. — Расстроенно тереблю волосы. — Мне нужно осмотреть миссис Татум, и я не знаю, можно ли поставить ей катетер.

Грант растерянно смотрит на меня, и я объясняю:

— У миссис Татум скользящие вены. Когда вчера брала у нее кровь, она кричала так, словно я ее убивала. Не думаю, что сегодня будет иначе.

— А, так это была твоя пациентка, — зло улыбается Грант.

— Прошу, лучше ничего не говори.

— Со временем станет легче, поверь. Но если хорошо попросишь, могу взять миссис Татум на себя. Пациенты меня любят.

— Ты такой скромный, — фыркаю я.

— Скромность никого не украшает, — серьезно отвечает Грант.

Мы заливаемся смехом и все еще смеемся, когда в конце коридора появляется бледный как полотно врач. Он быстрыми шагами направляется к нам, обходя медсестер и родственников, которые используют последние минуты времени, отведенного на посещение больных.

— Новенький интерн. Как и ты, — бормочет Грант.

— С чего ты взял? Может, это врач, который начал работать в больнице совсем недавно…

Врач, о котором мы говорим, кажется знакомым — несмотря на то, что находится достаточно далеко от нас.

— Нет, это интерн, поверь. Вас окружает такая аура… знаешь, которая почти кричит: «Пожалуйста, пусть никто не заметит, что я не знаю, что делать». У тебя, кстати, она тоже есть. Но не такая сильная, как у него. — Грант кивком указывает на моего коллегу.

— Райан? — здороваюсь я.

Не уверена, что его так зовут, но он останавливается, и я понимаю, что не ошиблась. Это доктор Райан Сандерс, один из нашей группы. Сьерра рассказывала о нем. Но до сих пор наши пути почти не пересекались.

— Все хорошо? — спрашиваю у Райана.

— Да… то есть… обязательно будет, — бормочет он себе под нос.

Бледный, испарина на лбу и над верхней губой, расширенные зрачки, дрожащие руки… Неужели у него вегетативный криз?

— Тебе стоит присесть, — серьезно говорю я, а Грант уже протягивает ему стакан воды. А у парня быстрая реакция. Но Райан не успевает выпить воду. По всем признакам понимаю, что сейчас произойдет. Он зажимает рот и отшатывается.

Его выворачивает. Да, прямо в коридоре. Да, на стойку регистратуры. Содержимое его желудка оказывается на белом стекле и частично — на полу, выложенном кремовой плиткой.

Проклятье. Поддерживаю Райана, чтобы он не упал.

— Предлагаю новую сделку. Я займусь миссис Татум и ее венами, а ты здесь приберешься, — говорит Грант, с легким отвращением осматривая картину бедствия. Тихо фыркаю, помогая Райану выпрямиться. К нам, приоткрыв от удивления рот, подходит медсестра. Кажется, ее зовут Эллен Мартенс.

— Ни за какие коврижки, — говорю я и уже серьезнее добавляю: — Один из нас должен помочь ему добраться до ординаторской. Пусть выпьет воды и приляжет. Если вегетативный криз не пройдет, кровообращение не нормализуется и рвота не прекратится, нужно будет восстановить баланс жидкости в организме.

— Я им займусь!

Медсестра уводит оцепеневшего Райана.

Грант поворачивается ко мне, недоуменно моргая.

— Что это было? — спрашивает он.

Пожимаю плечами:

— Понятия не имею. Но очень надеюсь, что Райан скоро придет в себя.

— Я о другом, — отмахивается он. — Я думал, что между нами появилась связь! — Он машет рукой. — Но ты собираешься бросить меня с этим бардаком. А ведь ради тебя я был готов проколоть скользящую! Да-да, скользящую! — выразительно повторяет он, а я смеюсь.

— И я тебе безмерно благодарна. Ты справишься, я в тебя верю! Вызови уборщицу.

Не успевает Грант ответить, как в коридоре появляется другая медсестра. Она бежит с той же стороны, откуда появился Райан. Это Софи. Мы познакомились в первый день и уже сработались.

— Все хорошо? — с беспокойством спрашивает у нее Грант.

— Один из наших бамбини чуть не превратил пациента в воздушный шарик, а так все отлично!

— Кто, Райан? — уточняю я.

— Сандерс, да, — отвечает Софи, роясь в тележке с документами. — Миссис Джонас находилась под наблюдением. Не успели прийти результаты обследования, как у нее развилась гипоксемия. Доктор Сандерс нажал кнопку сигнала тревоги. Я прибежала в палату раньше доктора Брукса и увидела, что пациентка уже интубирована. — Софи достает медицинскую карту и серьезно смотрит на нас. — Доктор Сандерс интубировал пищевод вместо трахеи и надул миссис Джонас желудок. К моему появлению по эндотрахеальной трубке уже пошла рвота. Сандерс не заметил, что сделал ложную интубацию и провентилировал пациентке желудок вместо легких. Мы чуть не потеряли ее. Доктор Брукс разозлился. Он выгнал Сандерса. К счастью, нам удалось стабилизировать состояние миссис Джонас.

— Чтоб меня! — вырывается у Гранта.

— Доктор Брукс, он что… кричал? — интересуюсь я, потому что рассказ Софи не очень вяжется с просто «разозлился».

— Эх, если бы, — фыркает Софи. — Когда доктор Брукс по-настоящему злится, у него пульсирует венка вот здесь, — она показывает на висок, — и желваки ходят. Он с трудом может говорить. Это хуже любых криков, — заключает она с тяжелым вздохом и уходит.

Не могу представить такого доктора Брукса… Впрочем, у меня нет времени о нем думать, потому что через несколько секунд мой пейджер оживает. Помяни черта…

— Мне очень жаль, но вынуждена тебя покинуть, — говорю я, изобразив сожаление, и машу Гранту рукой.

— Тебе ничуть не жаль…

Грант прав. Не жаль. Разве что немного. Если мне кого и жаль, так это Райана.

Войдя в палату, вижу доктора Брукса — или Нэшвилла, как назвала его Сьерра. Он стоит у постели миссис Джонас, изучая медицинскую карту, а Софи проверяет кислородный аппарат, который помогает пациентке дышать. Скорее всего, миссис Джонас будет находиться на кислородном аппарате, пока мы не поймем, что вызвало гипоксемию, и не устраним причину.

Вместо меня здесь должен быть Райан. Неужели он не получит второй шанс? Это неправильно.

— Доктор Коллинз, теперь это ваш пациент. Ознакомьтесь с историей болезни. Утром жду от вас новостей.

Доктор Брукс с холодным спокойствием протягивает мне документы. Наши взгляды встречаются, и я думаю: интересно, что он за человек? Почему выбрал эту профессию? Хороший ли он врач? А сам как считает? Насколько он сдержанный? Если верить истории, которую рассказала Софи, доктор Брукс — человек эмоциональный. Но в то же время он кажется таким… таким… холодным и неприступным. Особенно сейчас. Ни улыбки, ни дружелюбного взгляда. Отстраненное выражение на красивом лице. Из-за работы или он всегда такой? А может, только со мной?

Беру медкарту, и ощущение неправильности происходящего становится сильнее.

Кивнув, доктор Брукс идет к двери. Я понимаю, что должна держать язык за зубами. Понимаю, что это не мое сражение. Мы с доктором Бруксом находимся в разных лигах. Я — интерн, который в Уайтстоун меньше недели, а он — врач, который за меня отвечает. Мы не на равных. По крайней мере, пока.

Конец ознакомительного фрагмента