Раздается сдавленный крик:
— Сьерра?!
Митч врывается в палату и осматривается.
— Привет, Ривера. Осталось только распахнуть дверь с ноги.
— Где она? — спрашивает он с отчаянием в голосе, и Мэйси, похоже, находит в этом что-то забавное. Наверное, представляет его влюбленным троллем. Или то, что он игнорирует мои слова…
— Она либо дома, либо все еще на осмотре.
— Осмотр? — раздраженно переспрашивает Митч, нахмурив брови. Затем черты его лица смягчаются, и он улыбается: — Привет, Мэйси, прости, что пришел так поздно. С тобой все в порядке?
— Будет, — отвечает она, и я понимаю, как хорошо она умеет отвечать так, чтобы никто не волновался, и при этом не обманывать.
Подавляю желание сказать ей, что она может честно признаться, если чувствует себя плохо или устала, и что в этом нет ничего зазорного.
— Подозрение на перелом носа, — сообщаю я Митчу, а Мэйси подтверждает мои слова кивком.
– ¡Mierda!
— Может, она еще вернется в палату? — предполагает Мэйси, но, к сожалению, никому из нас это не известно.
Раздается стук в дверь, и входит врач в белом халате, которого я не знаю. Выглядит он как Нэш для бедных.
— Часы посещений закончились, — вместо того чтобы поздороваться или представиться, сообщает он Митчу, который, в отличие от меня, не в униформе.
Митч делает слегка насмешливое лицо и говорит:
— Vete a freír churros.
Не знаю, что это значит, но когда он говорит по-испански, это точно не комплимент. Он приберегает испанские комплименты для Сьерры, о которой теперь и спрашивает.
— Где Сьерра?
— Я здесь, тупица, — узнаю знакомый голос еще до того, как вижу ее. Сьерра входит в палату вслед за доктором, и Митч немедленно заключает ее в крепкие объятия, при этом она слегка морщится и бормочет:
— Ой.
— Ваш друг, полагаю? — спрашивает доктор и наконец представляется, но Митч его игнорирует.
— Вашей подруге повезло: носовая кость была слегка поврежденной, и потребовалось минимальное вмешательство. Кость должна восстановиться через две недели, и поддерживающий пластырь больше не нужен. Ей также дают обезболивающие средства. Гематомы, которые образуются или уже образовались, также постепенно исчезнут.
Левый глаз Сьерры немного налился кровью, это выглядит жутковато.
— Я отвезу тебя домой, — говорит Митч, нежно целуя ее в лоб и обнимая, когда они прощаются и уходят.
— Увидимся дома! — бросает Сьерра Мэйси, что для нее означает почти признание в любви.
— До встречи! — радостно отвечает Мэйси. Они действительно ценят друг друга.
— Теперь к вам, доктор Джонс. — Улыбка доктора Грегори, которую он только что нацепил, немного сползает, когда он замечает меня. — Вы работаете в этом отделении? Недопустимо сидеть на кровати пациентки во время дежурства. Пожалуйста, встаньте.
— Нет, это… — начинает объяснять Мэйси, но я кладу руку ей на колено, чтобы дать понять, что она не обязана меня защищать.
Я выполняю его просьбу и поднимаюсь. Встаю рядом с Мэйси, не собираясь уходить. Должно быть, он понимает, что я не уйду, и после короткого колебания решает игнорировать меня.
— Извините за задержку. Результаты ваших анализов готовы, — он подходит к Мэйси. Слишком близко. Боже, как же этот парень раздражает. — У вас сильный дефицит магния, уровень железа на границе нормы, но все еще приемлемый. Остальное выглядит хорошо. Вот, — он протягивает ей лекарства. — Я принес вам кое-что для приема, пожалуйста, пропейте их и сдайте анализ снова через три месяца.
— Я так и сделаю. Спасибо, — Мэйси тянется за ними и…
Его пальцы касаются ее. Они задерживаются в таком положении чуть дольше, чем нужно, пока Мэйси быстро не отводит руку с лекарством, опуская взгляд.
— Спасибо, с ней все будет в порядке, — раздраженно говорю я. Пожалуй, слишком раздраженно. Но мне все равно.
Доктор Грегори переключает на меня внимание, и я вызывающе смотрю на него.
— Я, между прочим, не на дежурстве, и вас не касается, почему я здесь нахожусь, — не самый подходящий момент, но предупреждение должно было прозвучать.
Он смотрит на меня, а я на него, прекрасно понимая, что веду себя, как кот, защищающий территорию. Хотелось бы оправдать себя тем, что сегодня был тяжелый день и это последствия стресса, но, черт возьми, это не так. Да, Мэйси — не моя собственность и не вещь, она мне не принадлежит. Это совершенно неуместно и глупо, но я ничего не могу поделать. Не сегодня. Не сейчас.
— О чем вы? — спрашивает он, сузив глаза.
— Я не медбрат в вашем отделении, — отвечаю твердо, тем самым давая понять, что его это не касается. Тем более что он не из Уайтстоун. По крайней мере, официально нет. Он скорее инородное тело, в особенности в этой палате.
— Похоже, у вас перерыв или конец рабочего дня. Хорошо, как скажете. Тем не менее соблюдайте часы посещения, — надменно добавляет он, прежде чем снова перестает обращать на меня внимание. Он с извиняющимся видом улыбается Мэйси: — Вы можете идти домой, доктор Джонс. Пожалуйста, не забывайте о лекарствах и последующем осмотре. И не забывайте наносить мазь. Царапины должны полностью зажить через несколько дней, хотя некоторое время покраснение будет заметным, — он делает небольшую паузу. — Хотите, я провожу вас вниз? Вам нужна помощь?
Что, простите? С каких это пор у врача есть время провожать пациентов к выходу из больницы? Это такая неловкая шутка?
Чтобы не рассмеяться или не ответить грубостью, мне требуется больше сил, чем если бы пришлось проходить программу тренировок Джейсона Момоа.
— Нет? — ответ Мэйси звучит неуверенно, и когда я смотрю на нее, встречаю ее взгляд. На ее месте я бы тоже счел ситуацию странной, особенно после всего, что она пережила.
— Я отвезу ее домой, — замечаю неожиданно спокойно, продолжая с улыбкой смотреть на нее.
Да, я отвезу ее домой, если она позволит.
Глава 9
Ситуация мало похожа на реальность, возможно, я сплю. А может, я в коме. Кто знает? Иначе не могу объяснить, почему Грант навещает меня, едва не бросается на нового доктора и хочет отвезти домой. Или почему доктор Грегори флиртует со мной… Как еще это назвать. Даже я догадалась, хотя обычно мне требуется гораздо больше времени, чтобы осознать, что кто-то интересуется мной. Но после его последнего вопроса это стало очевидным и для меня.
— Вам не нужно провожать меня, — говорю решительно, но доброжелательно, поднимая руки. Не потому что он мне неприятен или вызывал антипатию, а потому что… Да, почему? Помимо очевидного ответа, что его предложение не имеет смысла и он должен заниматься другими делами, — я не из тех, кто ведется на такое. Особенно если не знаю человека. Каждый раз, когда говорю об этом, люди улыбаются: ведь Мэйси такая жизнерадостная и общительная, легко заводит разговоры и любит шутить! Я перестала объяснять, что не обязательно выглядеть застенчиво, чтобы чувствовать стеснительность. Что не обязательно чувствовать робость в любой ситуации и с каждым человеком. Когда дело доходит до светских бесед, дружбы и работы, я не стесняюсь и остаюсь собой — Мэйси.
Но если я заинтересована в ком-то или кто-то заинтересован во мне, я испытываю стресс, становлюсь более сдержанной, тихой, потому что чувствую неуверенность и слишком много думаю.
— Спасибо за лекарство, — выдавливаю из себя улыбку, которая, без сомнения, выглядит напряженной. Так и есть.
Я свешиваю ноги с кровати, кладу телефон в карман шорт и собираю лекарства. Затем обуваюсь, но, встав, понимаю, что едва держусь на ногах. Желание пойти домой, принять душ или просто упасть в постель, потому что ни на что другое нет сил, становится непреодолимым.
— Хорошо, — говорит доктор Грегори и переводит взгляд на Гранта, который, в отличие от него, стоит рядом со мной с веселым выражением лица. Доктор снова смотрит на меня: — Как уже говорил, я пробуду в Уайтстоун некоторое время. Я был бы рад увидеть вас снова и, может быть, выпить кофе?
Кажется, Грант тихо фыркает, и не знаю почему, но нахожу это забавным, и мне приходится постараться, чтобы подавить смешок.
Это мой измученный мозг. Он глупеет от усталости.
— Да, э… мы обязательно встретимся снова, — больше я не говорю ничего, прощаюсь и быстро прохожу мимо нового доктора, который смотрит на меня так пристально, что я чувствую его взгляд между лопаток. Да, справиться с этим сейчас мне не по силам. Выхожу из палаты, понимая, что пол немного покачивается, как и стены.
Спустя несколько шагов я вынуждена прислониться к стене. О нет, что происходит?
Кто-то крепко придерживает меня за плечо — это Грант. Слова «тебя качает» он так и не произносит.
— Что ты делаешь?
— Разве не очевидно? — спрашивает он, улыбаясь. — Я отвезу тебя домой. Или хотя бы провожу до такси, — мы смотрим друг на друга, и Грант становится более серьезным. — Ничего, если я помогу тебе? Или мне привезти для тебя инвалидную коляску? Конечно, ты, как Сьерра, можешь попробовать дойти до выхода сама, но я бы не советовал.
Из чистого упрямства я почти готова заявить, что справлюсь самостоятельно. Но стоит мне вздернуть подбородок и сделать глубокий вдох, как Грант приподнимает бровь. Он молчит, но я будто слышу насмешливое: «Серьезно?»