Я глубоко благодарен Саре за то, что она обратилась ко мне с исходной просьбой, и за ее неустанные усилия, которые помогли мне ответить настолько удачно, насколько позволяют мои способности. Я также нахожусь в неоплатному долгу перед Кимберли Сноу (за ее редакторские рекомендации), Кимберли Сноу и Нэнси Линн Клибэн (за выполненную ими превосходную корректуру), а также Фредом Купером, Адамом Франком, Беном Шапиро и Пьером Луиджи Луизи (за их рекомендации в технических вопросах). Я в особенности хотел бы поблагодарить своего друга и коллегу Брайана Ходеля за его бескорыстные усилия в деле улучшения текста в целом. Наконец, выражаю свою искреннюю благодарность Венди Локнер — редактору отдела религии и философии в Columbia University Press, которая так активно поддерживала мою работу, и заместителю главного редактора Лесли Крисел, которая превосходным образом отредактировала весь текст. Надеюсь, наши совместные усилия действительно принесут пользу множеству людей, стремящихся к пониманию и желающих достичь большего уровня осмысленности и удовлетворенности в своей жизни.
Часть 1
Медитация: где она зародилась и как дошла до нас
Медитация — одна из самых сокровенных тайн человечества. Если бы существа из другой галактики попытались пристально нас изучить, читая книги о нашей истории, смотря наши фильмы, блуждая в интернете, они получили бы лишь самое поверхностное представление об этой тайне. Они сделали бы тот же вывод, к которому приходит и большинство из нас: медитация — это техника релаксации, которая помогает снизить уровень стресса и используется в качестве второстепенной терапевтической поддержки при некоторых недугах. Кроме того, — да, конечно! — в качестве части своих ритуалов ее используют и определенные религии (индуизм, буддизм и некоторые другие). Вот, собственно, и все!
Что остается сокрытым? Роль медитации как точного инструмента для научного изучения сознания и Вселенной, то есть использование эмпирических методов, сходных с теми, которые являются обязательной частью научного подхода. Практикующие из различных созерцательных сообществ по всему свету с древних времен ведут систематические изыскания и рассказывают о своих открытиях, относящихся ко внутренней реальности и ее связи с внешними явлениями. Да, они также выяснили, что медитация помогает вести спокойный, безмятежный образ жизни и оказывает позитивное влияние на умственное и физическое здоровье. Таковы, однако, лишь второстепенные виды пользы, полученные этими практикующими в рамках основного процесса поиска.
Если некоторые из этих созерцателей намеренно сохранили свои открытия в тайне, основная причина, в силу которой подлинное происхождение медитации на сегодняшний день остается сокрытым от широкой общественности, состоит в том, насколько грубо мы определяем само понятие «религия». Обычно мы считаем религию просто определенным мировосприятием, основанным на вере в авторитет («Иисус, Мохаммед или Моисей сказали то-то, и потому я в это верю»). Мы бездумно бросаем в одну кучу тех, кто верует без каких-либо вопросов к откровениям религиозных деятелей, и «религиозные» группы, которые задаются вопросами и изучают реальность в надежде подтвердить существование духовных явлений и пережить их напрямую. Между этими двумя категориями существуют огромные различия. Тщательно их проверяя, мы поймем: в восприятии этих двух видов «религиозных» практикующих как одинаковых столько же смысла, сколько и в утверждениях, что солнце и луна суть одно и то же — ведь и то и другое находится в космосе!
Эта книга описывает мультикультурный подход к медитации как средству улучшения нашего образа жизни, как способу достижения глубоких прозрений относительно природы ума и сознания (что ведет к невиданному прежде благополучию) и как основе для подлинных альтруизма и сострадания. Часть 1 описывает историю и процесс развития медитации, демонстрирует ее основные цели и методы, а также показывает, чем она отличается от религии, основанной только на вере. Если мы не понимаем и не учитываем эти различия, нам будет сложно понять значимость и невероятный потенциал созерцания как способа исцелить наш полный проблем и расколов мир.
1
Кто я?
В древней истории о незрячих и слоне [The Udāna, or the Solemn Utterances of the Buddha / D. M. Strong, trans. — Oxford: Pali Text Society, 1994. — P. 68–69.] царь собрал группу людей, которые от рождения были слепы. Он велел им потрогать слона, а затем описать сделанные открытия. Один из них потрогал голову, а остальные прикоснулись соответственно к бивням, хоботу, ногам и спине. В зависимости от того, какой части слона каждый из них касался, они сравнивали его с горшком, с лемехом плуга, с веревкой, с колонной и со стеной. Услышав от других отличные мнения, они немедленно вступили в диспут и стали спорить, кто из них прав — а некоторые обратились к насилию.
Я вспоминаю об этой истории, когда размышляю над многообразием ответов, часто противоречащих друг другу, на древний вопрос: «Кто я?» Богословы, философы и ученые веками пытаются ответить на этот вопрос, но прийти к консенсусу удавалось лишь в редких случаях. Почему? Может быть, картину происходящего скрыли из виду свойственные им уникальные предубеждения? Возможно, препятствие для обретения понимания создали их обусловленные ответы, а также выбранные ими источники авторитетной информации и методы изысканий?
У нас, людей, было много времени на размышления о нашей самости. Библия говорит, что человек создан по образу божьему. Если это утверждение соответствует истине, оно должно быть позитивным, ведь Библия настаивает, что Бог есть благо и что так же прекрасно его творение. Тем не менее немало иудеев и христиан делают упор на дурной природе человека и на том, что спасения от наших врожденных загрязнений нужно искать где-то вовне, у Бога или Иисуса. В исторических событиях и в современном мире мы видим множество свидетельств в пользу того, что человек по сути своей есть существо дурное. При этом невозможно отрицать, что в мире присутствует и много добра. Так что же тогда является более основополагающим — зло или добро? Может, мы просто представляем собой смесь этих двух начал? Богословы веками спорят на эти темы, но конца и края их спорам не видно.
Биологи говорят нам, что люди медленно эволюционировали из более ранних приматов в рамках процесса естественного отбора. Биологические виды, которые существуют в данный момент, от поколения к поколению постепенно адаптировались к меняющейся среде, чтобы продолжать выживать и размножаться. Если индивидуум выживает достаточно долго, чтобы породить потомство, он добивается эволюционного успеха. Если потомства нет, жизнь конкретного существа — что бы эта жизнь ни включала — считается биологической неудачей. Итак, с точки зрения биолога люди есть животные, которые проводят свою жизнь под влиянием генов, инстинктов и эмоций; их главные цели — выживать и размножаться. Слова «добро» и «зло» не имеют никакого научного смысла — кроме как в контексте нашей способности продолжать жить и рожать детей.
Когда вопросом о человеческой природе занялись психиатры (начиная с Зигмунда Фрейда), они также сделали упор на нашем примитивном стремлении к сексу и к тому, чтобы властвовать над другими. Их воззрения близки к представлениям биологов и психологов, занимающихся эволюцией: хотя наше сознательное поведение и может казаться весьма цивилизованным, а иногда и альтруистичным, наши подсознательные импульсы мрачны, эгоистичны и жестоки. Однако ученые-когнитивисты не вполне согласны с этой идеей. За последние десять лет сформировалось направление позитивной психологии, сосредоточенное на человеческом процветании и добродетели. Это молодая область научных изысканий, пока не успевшая собрать большой объем подтверждающих эмпирических данных. Тем не менее психологи, которые ей занимаются, ставят важные вопросы и расширяют горизонты своей науки, которая на протяжении последних шестидесяти лет почти целиком сосредотачивались на тех, кто страдает от душевных недугов и повреждений мозга или имеет обычный уровень психического здоровья. Ученые лишь недавно начали изучать высочайший потенциал человеческого ума.
На протяжении большей части первой половины ХХ века в академической психологии США доминировал бихевиоризм. Это направление настаивало на том, чтобы изучать человеческую природу только посредством проверки животного и человеческого поведения. Ученые-бихевиористы намеренно избегали интроспекции — изучения нашего ума и личного опыта от первого лица. Позже, на закате бихевиоризма в шестидесятых годах, появилась когнитивная психология, которая, кажется, относится к субъективным переживаниям более серьезно. Тем не менее в это же время происходило активное развитие компьютерных технологий, а потому исследователи в этой сфере вскоре начали сравнивать ум с компьютером.
Развитие технологий в последние десятилетия XX века позволило наукам, изучающим мозг, добиться невиданного прежде роста. С этого момента многие нейрофизиологи стали делать вывод о том, что ум на самом деле есть мозг — или же что ум есть продукт деятельности мозга. Они утверждают, что все наши личные переживания состоят из функций мозга, на которые влияют все остальное тело, ДНК, диета, поведение и окружающая среда. По результатам такого анализа делается вывод: люди есть биологически запрограммированные роботы. Это означает, что свободы у нас не больше, чем у любого другого автоматического устройства, — просто программы наши сложнее, чем программы машин, сделанных людьми. Тем не менее не все нейрофизиологи согласны с этим выводом. Некоторые теперь изучают влияние, которое на мозг оказывают мысли и поведение. Даже они в целом считают ум эмерджентным [В научной теории систем эмерджентность — это несводимость функций системы к функциям ее отдельных частей. — Примеч. перев.] свойством мозга и потому утверждают: одни мозговые функции влияют на другие. При этом на сегодняшний день четкий консенсус по поводу выводов из уже проведенных исследований отсутствует.
