Барбара Картленд

Леди и разбойник

Глава 1

1658 год

Карета катилась по тряской лесной дороге. Ее швыряло и подбрасывало на рытвинах и ухабах, колеса то и дело задевали корневища деревьев, отчего пламя свечи в фонаре колебалось, и от его неровного мерцания мрак в карете не только не рассеивался, а становился все гуще.

Из-за туч выглянула луна. Пэнси отчетливо увидела лицо человека, сидящего рядом.

Он снял широкополую шляпу, откинулся на подушки и, казалось, дремал, но Пэнси чувствовала, что он не спускает с нее глаз. Вот бы стать совсем крошечной, незаметной, уйти, убежать от этого взгляда!…

«Ах, лучше было бы совсем темно! Исчезнуть, раствориться в ночной мгле!» — подумала Пэнси и, забившись в угол кареты, сжалась в комок.

В полумраке она различала резко очерченный профиль, огромный крючковатый нос. Плотно сжатые губы придавали лицу выражение жесткое, даже жестокое, несмотря на чувственный излом. Квадратная звериная челюсть… Лохматые густые брови нависают над проницательными зоркими глазами, которые, кажется, и не смотрят в ее сторону, но так и норовят сцапать. Все время что-то выискивают, сжигаемые тайным огнем.

Погасни сию минуту свеча, скройся луна — Пэнси и в кромешной тьме будет видеть это лицо так же отчетливо, как сейчас. Она знает его как собственное, кажется, оно отпечаталось в сознании навеки, преследует ее во сне и наяву вот уже почти два месяца.

Когда он впервые появился в их доме в Стейверли, Пэнси сразу поняла, что ей от него не спастись. Она тогда даже содрогнулась от ужаса, но… от судьбы никуда не уйдешь.

Вскоре он приехал снова, и у Пэнси мелькнула страшная догадка — из-за нее! А потом зачастил. Его визиты выводили из равновесия отца и нагоняли панический ужас на слуг.

Пэнси старалась казаться спокойной. Пусть не думает, что она его боится. Он же куражился, измывался над ними, испытывая при этом особое удовольствие. Едва заметная ухмылочка, в глазах кошачье наслаждение — трепещите, затравленные мышата, все равно никуда не денетесь!…

И однажды без обиняков выложил все, что было у него на уме. Вспомнив об этом дне, Пэнси невольно поежилась. Мужчина, сидевший в карете, быстро наклонился к ней. Круглая как шар голова с седыми космами прямых волос четко обозначилась на фоне оконца.

—  Вам холодно?

«Какой противный низкий голос, — мрачно подумала Пэнси. — А эта стрижка «под горшок», которую придумали себе сторонники Кромвеля. Не зря их называют круглоголовыми!»

—  Нет, мне тепло. Благодарю вас, сэр…

—  Впереди долгая дорога. Будет лучше, если вы накинете шаль, — возразил он и потянулся к скамеечке напротив, намереваясь вытащить шаль из-под груды верхнего платья.

Пухлые пальцы, поросшие волосами…

—  Нет, нет, благодарю вас. Мне ничего не нужно, — быстро выпалила Пэнси и замолчала.

—  Расслабьтесь. Нет же никаких причин для беспокойства.

—  Я так не считаю и хочу, чтобы вы это знали, — возразила Пэнси. — Прочитав утром записку, отец будет очень огорчен. Очень.

—  Напротив, он будет рад, когда узнает, что его сын спасен и ему дарована жизнь.

—  Да, этому он, безусловно, будет рад. А вы уверены… вы знаете наверняка, что его можно спасти?

—  Я дал слово.

—  Но ведь он под стражей. Обладаете ли вы достаточным весом и авторитетом, чтобы с вами посчитались и освободили его?

—  Заверяю вас, Кристиан Драйсдейл обладает и достаточным весом, и авторитетом. — В голосе послышалось плохо скрытое раздражение. — А моя дружба с лордом-протектором известна всем. Мои возможности никогда и никем не подвергались сомнению. Полагаю, мне это не доставит особых хлопот, и я добьюсь освобождения юного дурачка-роялиста. Какой из него изменник!

—  Уж не хотите ли вы сказать, что каждый, оставшийся верен королю, дурак? — поддела его Пэнси.

—  Хм… Ваши слова можно расценивать как измену. Хочу вам напомнить, что теперь, став моей женой, вы не должны распускать язык.

—  Да будь я хоть двадцать раз ваша жена, и тогда не отрекусь от законного претендента на трон, короля Чарльза Стюарта. Я и тогда буду помнить, что на троне узурпатор.

Страха как не бывало! Дыхание Пэнси участилось, страстные слова отважно слетали с губ.

Карета повернула. Широкая полоса лунного света, проникнув сквозь оконце, осветила ее лицо. Изящный точеный носик, волнистые белокурые волосы, высокий лоб, благородный овал лица, широко распахнутые глаза. Милое, по-детски открытое и трогающее юной прелестью личико.

Прищурившись, он протянул руку и коснулся ее трепещущих пальцев.

—  Давайте не будем сегодня занимать себя этой чепухой, помните одно: теперь вы моя жена.

В голосе его прозвучало нечто такое, отчего из головы Пэнси в тот же миг вылетело все, о чем только что говорила, вернулось горькое сознание того, где она и кто с ней сейчас рядом. Девушка снова попыталась ускользнуть в свой укромный уголок, в спасительную темноту.

—  Придвиньтесь ко мне!

Кристиан Драйсдейл уже приказывал.

Пэнси, напротив, вся подалась назад, вжалась в подушки, словно желала раствориться в них. Стало так тихо, что, казалось, слышно, как гулко бьется ее сердце.

—  Вы не слышите меня? — нарушил тишину Кристиан Драйсдейл. — Быстро же вы забыли брачные обеты… Не вы ли поклялись повиноваться мужу?!

—  Я… я рядом с вами, — пролепетала Пэнси.

Он довольно хмыкнул.

«Сейчас будет измываться, ведь я беззащитна перед ним. Он не сомневается, что все будет так, как он задумал», — мелькнуло в голове Пэнси.

—  Подвиньтесь ко мне еще ближе!…

—  Я достаточно близко от вас… — Пэнси сделала глубокий вдох. — А замуж за вас пошла только потому, что вы поклялись спасти моего брата. Ради этого я еду с вами глубокой ночью неизвестно куда, ради этого убежала украдкой из родного дома. Отца убьет мой поступок, он сгорит со стыда при мысли, что я изменила своему роду, унизила его, сочетавшись браком со сборщиком налогов. Да, я поступила так, но вы не заставите меня испытывать к вам какие-либо иные чувства, кроме ненависти.

Человек, с которым Пэнси обвенчалась, вызывал у нее такой ужас, что перехватывало дыхание, и последние слова она произнесла еле слышно, оробев от собственной смелости. Она не могла себя заставить посмотреть на мужчину, взгляд скользнул поверх его головы и застыл.

—  Ах, вот оно что! — расхохотался тот. — Стало быть, вы меня ненавидите? Забавно! Придется преподать вам урок. Вы, должно быть, понятия не имеете, что такое любовь.

Хохотнув, он потянулся к ней, и девушка почувствовала на себе его руки.

Отороченная соболями бархатная муфта, лежащая на коленях девушки, вдруг зарычала и зашлась хриплым лаем. Кристиан резко отпрянул.

—  Что у вас на коленях, черт подери?!

—  Бобо… моя собачка!

—  Эта дрянь прокусила мне руку. Какого дьявола вы тащите с собой пса?

—  Он всегда со мной…

—  В моем доме ему не место. Вообще не люблю всяких тварей, в особенности тех, которые показывают зубы.

—  Извините, если он вас укусил. Хотя он не виноват… он защищал меня.

—  Спустите собаку на пол!

—  Зачем? На коленях ему удобнее.

Пэнси погладила песика, который все еще скалился и глухо рычал.

—  Вы слышали, что я сказал?

—  Почему я должна повиноваться? Собачка принадлежит мне, я Бобо очень люблю. Он привык сидеть у меня на коленях, я разрешала ему это всегда.

Пэнси говорила с вызовом, с трудом скрывая ненависть и отвращение.

—  Вы будете поступать так, как я вам велю, — заорал он. — Сейчас же сбросьте пса на пол!

Лошади, неторопливо тащившие карету с седоками и поклажей, стали с трудом взбираться в гору. Экипаж завалился назад, и Пэнси, стараясь сохранить гордую осанку, выпрямилась, всем своим видом давая понять, что не собирается повиноваться мужу.

«Молчит? Вот так-то!» — Пэнси прижалась щекой к пушистой ушастой мордочке.

Вдруг круглоголовый вырвал из ее рук собаку. Бобо зарычал и вонзил зубы в ладонь обидчика. Пэнси закричала, увидев в руках мужчины тяжелую трость. Раздался глухой удар, и бездыханное тельце мягко скользнуло на пол.

—  Вы же убили его! — бросилась к своему любимцу Пэнси. — Вы убили его!

Кристиан схватил ее и с силой прижал к сиденью.

—  Зверь! Убийца! — выкрикивала Пэнси, вырываясь. — Что же происходит, Боже мой! — рыдала она.

Сердце ее разрывалось от страха и жалости.

Отвратительное, ненавистное лицо надвинулось на нее. Драйсдейл, обхватив девушку одной рукой, другой, окровавленной, взял за подбородок и запрокинул ей голову… Она даже не могла пошевелиться.

—  Боже, Боже, вы убили его…

—  Вы глупое и неразумное дитя! Не стоит так огорчаться, — заворковал Кристиан.

Ласково-вкрадчивое бормотание было гораздо страшнее его мерзкой грубости. Пэнси замолчала и застыла в ожидании чего-то ужасного, леденящего сердце и мозг. Неотвратимая беда приближалась…

—  У меня для вас есть другая игрушка. Она вам понравится, уверяю вас.

Его влажный, горячий рот жадно и властно прижался к ее губам и поглотил их.

Сознание Пэнси помутилось. Казалось, разверзлась жуткая черная пропасть, и она падает, падает в эту пропасть, как в преисподнюю. И вот уже словно и нет ее на белом свете. Господи! Где же ты? Она погибает, она совсем одна в этой адской пучине! И нет сил пошевелиться, закричать, позвать на помощь…

Кажется, она умирает… Ах, скорей бы! Еще немного — и Пэнси упала бы в обморок, как вдруг резкий толчок ослабил тиски сжимавших ее рук. Она жадно вдохнула воздух. Не понимая, что случилось, откуда пришло спасение, девушка почувствовала, как ее обдала струя прохладного, живительного воздуха.

Голос, властный и сильный, ворвался как ветер, колоколом прозвучав в ночи:

—  Жизнь или кошелек!

В то же самое время она услышала яростную брань — ее супруг вне себя от злости кричал на незнакомца истошным голосом.

—  Буду вам весьма признателен, если вы выйдете из кареты и позволите моему человеку обыскать вас, — услышала девушка.

Кристиан разразился новым потоком ругательств, но пистолет, направленный на него, заставил сборщика налогов замолчать. Правда, ненадолго.

—  Какая наглость! — не унимался он. — Вас вздернут, будьте уверены. Вы за это ответите!…

—  Выходите, да побыстрее, — бросил незнакомец.

Нахлобучив на голову широкополую шляпу, Кристиан Драйсдейл выбрался из кареты.

Светила полная луна. Ни ветерка! Тихо, тепло… Такие ночи не редкость в феврале. Должно быть, накануне выпал снежок, припорошил узкую ленточку дороги, вьющуюся в лесу.

Карета остановилась посреди небольшой поляны. Перед каретой на породистой статной лошади гарцевал незнакомец в маске. Оба кучера, заложив руки за головы, замерли на козлах. У дверей экипажа стоял второй разбойник. Нетерпеливый жеребец рядом наготове. Попробуй возрази, когда у того по пистолету в каждой руке. Кристиан Драйсдейл быстро оглянулся и понял: положение безвыходное.

Человек у кареты, как успел заметить Кристиан, был одет более изысканно, чем верховой: богато украшенная золотым шитьем накидка из черного бархата, мягкой кожи сапоги со шпорами, белая пена жабо из тончайших венецианских кружев заколота на груди золотой булавкой со сверкающим бриллиантом.

Приглядевшись повнимательнее, Кристиан онемел от удивления. Потом, обретя дар речи, процедил сквозь зубы:

—  Белоснежное Горло! Какая встреча!

—  К вашим услугам, господин Драйсдейл. — Разбойник отвесил шутливый поклон. — Расставаясь в прошлый раз, я обещал вам скорую встречу.

—  Вы, стало быть, следовали за мной по пятам?

—  Точнее, мы не теряли вас из виду. В последнюю нашу встречу я сказал вам, что не испытываю никаких симпатий к сборщикам налогов. Особенно к тем, кто, выискивая свои жертвы, злоупотребляет властью и притесняет несчастных, за которых некому заступиться.

—  Дерзкий и наглый мошенник, — рявкнул Драйсдейл, — вы за все поплатитесь.

—  Вы мне угрожали и при нашем расставании, — улыбнулся «дерзкий и наглый». — Я тогда поразмыслил и пришел к выводу, что вы путешествуете при больших деньгах. На сей раз я не поступлю столь опрометчиво, как в нашу прошлую встречу.

Кристиан Драйсдейл метнулся было к карете, но разбойник не дремал.

—  Мой пистолет заряжен, сэр, — предупредил он, резко шагнув вперед. Затем повернулся к кучерам: — Эй, вы там! Слезайте вниз, да свяжите-ка покрепче вашего хозяина!

—  Мы не его люди, сэр, — растягивая слова, ответил один, обнаружив говор парня из глубинки, который не спутаешь ни с каким другим.

—  Он нас нанял, сэр. Довезти его с невестой до церкви, стало быть… А потом, значит, и до места, где у них медовый месяц…

—  Ах, вот оно что! Свадьба… — оживился разбойник. — И куда же путь держите, господин Драйсдейл? Ставлю сто гиней против одной: дело не чисто. Жениться… На вас это не похоже. Да вяжите вы его наконец, — прикрикнул он на кучеров.

Те, резво соскочив с козел, нерешительно переминались рядом.

—  Займись-ка женихом, Джек, — крикнул он черной маске.

Тот подъехал к Кристиану и велел идти вперед. Они пересекли поляну и остановились у огромного кряжистого дуба.

Белоснежное Горло, как назвал его Кристиан Драйсдейл, кинул кучерам веревку и стал объяснять, как полагается привязывать к дереву сборщиков налогов вообще и таких подлых, как этот, в частности. Убедившись, что ребятки толковые и отлично управляются с веревкой, разбойник улыбнулся и направился к карете. Заглянув в нее, к своему удивлению, он различил в полутьме хрупкую женскую фигурку. Пэнси прижала к груди собачку и, гладя ее, горько плакала. Казалось, она не замечала, что происходит вокруг нее.

Придя в себя от изумления, разбойник снял шляпу:

—  Чем могу служить, леди?

Пэнси взглянула на него. Черная маска в ту минуту не испугала ее.

—  Неужели… неужели нельзя ему помочь? — доверчиво, как старого друга, спросила Пэнси, протягивая собачку.

Осмотрев рану, разбойник понял, какой страшный удар пришелся по собачьей голове.

—  Кто это сделал?

Впрочем, ответ ему был ясен. Он оглянулся. Привязанный к дубу Кристиан грозил перепуганным насмерть парням, суля им быстрый суд и скорую расправу, как только, даст Бог, справедливость восторжествует. Пэнси перехватила взгляд разбойника.

—  Моя собачка его покусала, — объяснила она, выбираясь из кареты.

Боже милостивый! Совсем ребенок… Он скользнул взглядом по ее фигурке. Угловатая, неоформившаяся девочка. Под кружевом платья едва намечаются груди. Короткие рукавчики подчеркивают детские, в ямочках, руки.

Пэнси подошла, склонилась над собакой, и белокурые волосы упали и рассыпались по рукаву его бархатного камзола.

—  Ваша собачка мертва, — произнес он как можно мягче.

Она приняла у него из рук бездыханное тельце и, заливаясь слезами, прижала к груди.

—  Можем ли мы… можем ли мы ее похоронить?

—  Да, конечно, — ответил он с готовностью, словно ждал этой просьбы, и быстро прошел к задку кареты. Достал лопату. Без нее в пути не обойтись: то снег, то непролазное месиво — доставай и разгребай…

Пэнси с разбойником направились в лес. Пройдя немного, они очутились на берегу ручейка возле тоненькой, трогательной, как сама Пэнси, одинокой березки. Лунный свет серебрил снежок на оголенных ветвях. Через несколько минут рядом с деревцем появилась довольно глубокая яма. Разбойник взял из рук Пэнси оплакиваемого ею любимца, уложил на дно и забросал землей.

Пэнси опустилась на колени рядом с холмиком. Грациозно склоненная головка казалась цветком среди вороха складок из атласа и бархата. Несчастное дитя, хрупкое и беззащитное… Разбойник ждал. Она поднялась с колен, вытерла слезы.

—  Почему вы стали женой этого человека? — неожиданно резко спросил он.

—  Я должна была… Я должна была выйти за него замуж. Я не могла поступить иначе. — И, взглянув на могилку, добавила: — Я и раньше ненавидела его, а теперь, когда он убил Бобо, буду ненавидеть всю жизнь, до самой смерти!

Объяснение показалось ему странным.

—  А все-таки почему вы приняли его предложение?

Пэнси подняла голову, взглянула на него в полном отчаянии и безысходности:

—  Мой брат арестован. Мистер Драйсдейл обещал спасти ему жизнь, но только при условии, если я буду его женой.

—  А вы уверены, что он станет спасать вашего брата, заполучив вас?

—  Он обещал… — вздохнула Пэнси.

Разбойник ничего не ответил. И тут она разглядела его лицо. Твердый подбородок, рот показались Пэнси добрыми, даже добродушными. Тонкие руки аристократа… На пальце — кольцо-печатка с зеленым камнем. В его облике было что-то такое, что ясно говорило Пэнси — перед ней человек ее круга.

Мысли девушки прервал злобный голос Кристиана, тот все еще ругался и слал проклятия. Вздрогнув, Пэнси взглянула на разбойника, бессознательно ища у него защиты.

—  У вас есть родственники?! — с трудом сдерживая гнев, спросил он. — Почему они не остановили вас, не удержали от опрометчивого поступка?

—  Я не посмела сказать отцу, — вздохнула Пэнси. — Он очень болен. Если бы узнал, что брат в тюрьме, отец не прожил бы и дня. Теперь же брат в опасности, но цел и невредим.

—  Значит, вы убежали, чтобы обвенчаться?

—  Я дождалась, когда все легли спать, крадучись спустилась вниз и проскользнула в садовую калитку. Он… то есть мистер Драйсдейл, ждал меня за воротами усадьбы.

—  Он ждал… — покачал головой разбойник. — Господин Кристиан Драйсдейл, сборщик налогов, человек, который по капле пил кровь вдов и сирот, вымогал деньги у роялистов, чьим единственным преступлением была преданность королю. Выкачав из них все, он выдавал их.

Пэнси вскрикнула:

—  Он брал деньги, обещая помочь, а потом предавал их?

—  И не однажды, — мрачно подтвердил разбойник и осекся, увидев неподдельный ужас в глазах Пэнси.

—  Значит, — голос ее дрожал, — он не спасет моего брата?…

—  Возможно, с вами он поступил бы честно, — поколебавшись, сказал разбойник.

Слова его прозвучали столь неубедительно, что Пэнси поняла: он просто пытается ее утешить. Она закрыла лицо руками:

—  Я сердцем чувствовала, что ему нельзя верить.

Разбойник вздохнул:

—  Вы слишком юны для интриг… Сколько вам лет?

—  Тринадцать. Нет, я не о себе думала, я думала о брате.

—  Как зовут вашего брата? — спросил разбойник и торопливо добавил: — Поверьте, я интересуюсь не из простого любопытства. Вчера мой человек был в Лондоне и привез последние сведения о тех, кого недавно арестовали. Может быть, среди них и ваш брат.

—  Его зовут Ричард Эвелин… Виконт Сен-Клэр. — Разбойник вздрогнул, и она быстро спросила: — Вы слышали о нем?

—  Маркиз Стейверли — ваш отец?

—  Да.

Постояв в нерешительности, как бы раздумывая, он взял ее руку.

—  Послушайте, маленькая Пэнси. — Ей почему-то не показалось странным, что разбойник знает ее имя. — Мне придется сообщить вам горестное известие.

—  Говорите же, — промолвила Пэнси очень тихо.

И ощутила пожатие его пальцев. Они поддерживали и успокаивали, придавали мужество, о существовании которого Пэнси в себе и не подозревала.

—  Вашего брата вчера повесили на Чэринг-Кросс, — произнес тихо разбойник. — Он принял смерть с улыбкой на устах, без страха. Когда ему на шею накинули веревку, крикнул: «Боже, спаси короля Чарльза, и пусть он правит Англией, когда тиран умрет!»

Пэнси сдавленно вскрикнула и зарыдала так, что, казалось, сердце ее разорвется. Она уткнулась лицом в плечо разбойника, а тот мягко обнял ее. Они долго стояли так, и девушка очнулась лишь тогда, когда ее слезы осушил мягкий полотняный платок.

—  Ричард хотел бы видеть вас мужественной. Он наверняка одобрил бы, если бы вы сейчас вернулись к отцу, когда больше всего нужны ему…