Барбара Картленд

Спасти Розанну

Глава 1

Ярким солнечным июльским утром граф Уильям Мелтон, стоя перед конюшней, наблюдал, как выводили из загона его прекрасных чистокровных лошадей.

Высокий статный тридцатилетний красавец с темно-карими глазами и густыми непослушными волосами, только что унаследовавший титул и ставший полноправным владельцем замка Мелтон, считался лучшей добычей сезона для любой юной леди, мечтающей выйти замуж.

— Знаешь, старина, вот этот выглядит слишком возбужденным и неуправляемым, — сказал стоявший рядом с ним виконт Блэквуд, невысокий полноватый молодой человек в зеленом жакете, пуговицы которого едва не трещали на выпирающем животе. Его красное лоснящееся лицо выдавало, что накануне он выпил слишком много вина.

Большой черный жеребец взбрыкивал, фыркал и злобно косил на конюха, который поводил его, пытаясь успокоить.

— Ты прав, Джордж. С этим не под силу справиться даже нашему отважному Уильяму.

Это замечание принадлежало леди Верити Блэквуд, сестре виконта, высокой элегантной женщине, одетой по последней моде. Она держала в руках белый кружевной зонтик и искоса поглядывала на графа из-под длинных шелковистых ресниц.

Выдающаяся красота Верити Блэквуд имела триумфальный успех в нынешнем сезоне, и на светских собраниях и приемах с ней стремился познакомиться каждый джентльмен. Мужчины восхищались ее блестящими каштановыми волосами и темно-зелеными глазами, в то время как женщины шепотом сплетничали, что у нее слишком тонкие губы, делающие ее рот злым, еще более злой невоздержанный язык, если что-то шло не так, как ей хотелось.

С первого же момента, как Верити встретила лорда Мелтона, она вознамерилась стать его женой. Ей без труда удавалось довольно часто бывать в его компании, поскольку ее брат был одним из самых близких друзей графа.

Джордж Блэквуд путешествовал с Уильямом по всей Европе еще до того, как тот унаследовал титул после смерти отца, и друзья были известны в обществе своей любовью к карточным играм, скачкам и кутежам.

Но теперь Уильям, став лордом Мелтоном, больше оставался в Англии, окончательно поселился в замке и, как вожделенный приз, был наконец в пределах досягаемости Верити.

Подтолкнуть графа к тому, чтобы он сделал ей предложение, оказалось довольно трудно, тем не менее она чувствовала, что близка к цели, и сделав последнее усилие к тому, чтобы добиться его расположения, — можно планировать свадьбу года. Да что там — года! Она намеревалась сделать свое венчание событием целого десятилетия!

Лорд Мелтон обернулся к ней с улыбкой. Как великолепный наездник, он был убежден, что не родилась еще та лошадь, с которой он не смог бы справиться. Он ездил верхом с трехлетнего возраста и был известен своей сноровкой и отвагой как на охоте, так и на скачках с препятствиями. Еще до того как унаследовать титул и поместье, Уильям потратил немало времени и денег, скупая лучших скаковых лошадей в Британии, и даже специально ездил во Францию и Италию, чтобы изучать коневодство. И конечно же, ему не хотелось отступиться и выглядеть перед гостями глупо, особенно перед Вериги, женщиной, которую он уже почти решил сделать своей женой.

— Джон, — окликнул он конюха, — оседлай Демона. Я сам на нем проедусь.

— Прошу прощения, милорд, но Демон сегодня в очень дурном настроении.

Джон Баркер безуспешно пытался наклонить голову жеребца, уворачиваясь от его копыт, высекавших искры из булыжника.

— Право же, Уильям, ну и распустил ты слуг! Они осмеливаются выражать свои суждения, когда их об этом не спрашивают, — насмешливо протянула Верити. — А может, конюх думает, что ты не в состоянии справиться с таким зверем? — коснулась она рукой в кружевной перчатке его плеча и добавила: — Если его оценка твоих способностей верна, я бы не хотела, чтобы ты рисковал своей жизнью.

— Он может быть прав, старина, — согласился виконт. — Давай-ка лучше вернемся в дом и позавтракаем. Бекон, почки и хорошая порция пирога с дичью, а?

Граф нахмурился. В глубине души он знал, что конюх прав. Он видел капли пота, слетавшие с черной лоснящейся спины жеребца. Но вызов брошен, а он в своей жизни не привык отступать и теперь не отступит. Никогда!

Уильям снял свой темно-синий жакет и бросил его на траву. Его мускулы напряглись под тонкой льняной рубахой, когда он взял повод из рук Баркера и одним прыжком вскочил на Демона.

Спустя мгновение он понял, что допустил ошибку. Жеребец был еще недостаточно объезжен, почти дикий. Он бешено завертелся на месте, попятился, пытаясь ухватить зубами ногу, бьющую ему стременем в бок.

Графу удалось совладать с головой лошади, но уздечка была слишком легкой — такие обычно используются для выездки, а не для верховой езды. Он все же мог бы справиться, но тут из дверей домика конюха выскочил маленький белый щенок. Оказавшись между мелькающими копытами, он пронзительно заскулил, пытаясь прорваться к спасительной безопасности конюшни. Следом за щенком выбежала маленькая дочь Джона Баркера. Трехлетняя кроха в желтом, расшитом цветами переднике кинулась спасать своего питомца, не ведая страха перед копытами, которые могли убить любого.

— Милли, остановись! — в отчаянии закричал Баркер.

Уильям, видя, какая опасность угрожает ребенку, изо всех сил заставил жеребца резко повернуться. Потом он услышал визг Верити, и жеребец, поскользнувшись на булыжнике, рухнул на бок, придавив собой графа Мелтона.

Четверка гнедых лошадей, запряженных в темно-зеленую карету, быстро неслась по тихим улицам Лондона. Было пять утра, и к этому времени леди Розанна Доннингтон, как ей казалось, пришла в себя. По крайней мере ее дыхание стало ровным и руки больше не дрожали. Она устало откинулась на спинку сиденья. Ее светлые волосы на фоне темной обивки сверкали, как пышная сахарная вата. Розанна расстегнула жакет янтарно-желтого дорожного костюма, с трудом справившись с маленькими костяными пуговицами. Она начала сомневаться, правильно ли поступила, отправившись в дорогу без Эди. Она разрешила своей камеристке навестить родителей в дальней части Лондона, и девушка еще не вернулась к тому времени, когда Розанна неожиданно велела Генри приготовить карету, чтобы ехать в имение. Розанна оставила ей записку с приказанием следовать за ней в Доннингтон-холл. Ей повезло, что Эди умеет читать. Мать Розанны, леди Доннингтон, лично обучала ее грамоте, когда девушка нанялась в их лондонский дом посудомойкой. Она полагала, что каждый должен уметь читать Библию и писать собственное имя.

Розанна, прикусив губу, смотрела на темный город. Только кое-где в окнах верхних этажей мерцал язычок свечи или масляной лампы. Она понимала, что леди ни при каких обстоятельствах не следует путешествовать ночью в одиночестве, но у нее не было иного выхода.

«И все это из-за одного человека — сэра Уолтера Фенвика, — сердито думала Розанна. — Я его просто ненавижу!»

Накануне вечером на модной вечеринке она ужасно расстроилась и обеспокоилась, когда сэр Уолтер, которого она едва знала, вдруг неожиданно предложил ей выйти за него замуж.

То, как это произошло, повергло ее в шок. У нее было ощущение, что ее загнали в ловушку, и она сбежала с приема, забыв даже предупредить хозяйку дома о своем отъезде.

Только теперь Розанна поняла, что ей следовало остаться и вежливо объяснить сэру Уолтеру, что его предложение очень лестно, но дело не только в том, что для нее оно стало полной неожиданностью, просто она вообще пока еще не думала о том, чтобы выходить замуж за кого бы то ни было. Ей нужно время, чтобы прийти в себя после смерти матери.

Сэр Уолтер Фенвик застал ее одну, когда она любовалась фонтаном, струи которого затейливым каскадом изливались в миниатюрный пруд. Маленькие золотые рыбки изящно скользили между розовыми цветками лотоса.

Он сунул девушке в руку бокал шампанского и, подойдя слишком близко, заговорил:

— Я предлагаю, чтобы мы с вами, леди Розанна, как можно быстрее поженились. Мы будем очень счастливы вместе, моя дорогая. Нам нравится одно и то же. Я знаю, что вы любите деревню, и я тоже, и при этом вы, как и я, прекрасно чувствуете себя в Лондоне. — Не обращая внимания на ее потрясенное лицо, он продолжал: — Я сделаю вас очень счастливой, леди Розанна. Мы будем принимать гостей, наше поместье станет центром загородной светской жизни. У меня большие планы, как благоустроить чудесный сад и дом, который вы унаследовали. И я мечтаю потренировать своих лошадей на беговой дорожке, которую построил ваш дядя. Ах, Доннингтон-холл! Он всегда был предметом моей мечты!

Розанна не верила своим ушам. Правда, с тех пор, как умер ее двоюродный дедушка Леонард, нечто подобное она уже слышала два или три раза от других джентльменов. Ей уже стало казаться, что каждый мужчина, которого она встретит, в конце концов сделает ей предложение, но не ради нее самой, а только из-за ее приданого.

Однако предложение сэра Уолтера шокировало ее пуще прежних. Он был уже немолод — далеко за сорок. Коренастый, всего на дюйм выше нее, со светлыми волосами, уродливо зачесанными так, чтобы прикрылась красноватая плешь на макушке, маленькими серыми слишком близко посаженными глазами и толстыми влажными губами, потому что он их постоянно облизывал. Следует признать, что одевался он хорошо, и в малых дозах его общество было вполне приятным, хотя Розанне он казался человеком тщеславным и излишне самоуверенным. Она слышала, что, оставаясь холостяком, он в полной мере наслаждался жизнью лондонского высшего общества.

До недавнего времени он не проявлял к Розанне никакого интереса. Но теперь все изменилось. И дело тут, конечно же, в деньгах.

«Деньги, деньги, деньги!» — думала девушка. Ее возница Генри придерживал лошадей, когда они проезжали по узким улочкам бедных городских предместий. — «Что же делать, если теперь на мне хочет жениться каждый свободный мужчина?»

К сожалению, о ее огромном наследстве трубили все газеты. Розанна всегда знала, что ее двоюродный дедушка, сэр Леонард Доннингтон, достаточно богат. Но он не любил высший свет и много лет жил затворником, не общаясь даже со своими родственниками. Он занимался своим домом и поместьем, своими садами и теплицами, где разводил редкие орхидеи. Но больше всего он гордился небольшим ипподромом, который построил в Доннингтон-холле, чтобы тренировать собственных лошадей в привычной для них обстановке.

Розанна не знала, что когда-нибудь унаследует богатство сэра Леонарда. Она редко видела его, но когда ее, еще маленькой девочкой, привозили к нему в гости, ей нравился этот невысокий застенчивый человек и то, что он показывал ей свои удивительные цветы, которые сам выращивал.

Отец Розанны, покойный граф Доннингтон, был щедрым добродушным человеком, который верил всему, что ему говорили. Ни один нищий не уходил от ворот его дома, не получив полсоверена. Не было случая, чтобы какой-нибудь благотворительный фонд, обратившийся к нему за пожертвованием, не получил вдвое больше, чем просил.

Вскоре после рождения Розанны отец вложил все свои деньги в какой-то южноафриканский золотой рудник, в котором так и не нашли ни единой крупинки золота. Отец был вынужден продать фамильное поместье, Доннингтон-холл, своему дяде, сэру Леонарду, и поселиться с семьей в небольшом лондонском доме.

Когда отец умер, Розанна получила весьма скромную сумму денег, а ее брат Клайв унаследовал лишь фамильное серебро и титул. А потом где-то далеко, в каком-то сражении полка шальная пуля оборвала и жизнь ее любимого брата.

«О Клайв, ну почему тебе суждено было погибнуть?! — мысленно воскликнула Розанна. — Карета, покидая пределы города, понеслась быстрее по темной пустынной дороге. — Если бы ты был жив, ничего бы этого со мной не случилось!»

Клайв не был женат, поэтому после его гибели у Розанны с матерью был приличный доход — достаточный для того, чтобы вести в Лондоне вполне комфортную, хотя и не шикарную жизнь. Они жили в маленьком доме тихого и богатого района Мейфер, держали несколько слуг, карету и получали несколько приглашений на приемы, которые давались в течение сезона. Но случилось несчастье. Казалось бы легкая простуда, которую подхватила леди Доннингтон, перешла в лихорадку. И хотя Розанна с помощью сиделки преданно ухаживала за горячо любимой матерью, та умерла, оставив дочь одну в целом свете — не считая двоюродного дедушки.

Сэр Леонард прислал письмо с соболезнованием и короткую записку, в которой говорилось, что она должна приехать навестить его, как только сможет. В ответ Розанна пообещала приехать.

Однако всего два месяца спустя, вскоре после того как Розанне исполнился двадцать один год, сэр Леонард тоже внезапно скончался, оставив ей поместье и все свое состояние. Она удивилась этому обстоятельству, но еще больше была потрясена, узнав, насколько богат был ее двоюродный дедушка. В отличие от своего племянника, он вкладывал деньги очень разумно и с годами даже достроил Доннингтон-холл, чтобы дом мог вместить все богатства, которые он собрал. Розанна была ошеломлена столь неожиданным наследством и ломала голову над тем, как ей, двадцатилетней девушке, распорядиться такими деньгами. Ей было важно, чтобы она могла тратить их не только на себя, но и помогать другим людям.

Но она не предвидела и не ожидала, что слухи о ее наследстве так быстро распространятся в высшем свете Лондона.

К своему удивлению, она обнаружила, что теперь ее приглашают на приемы для избранных — к тем, кто прежде либо игнорировал ее, либо ограничивался лишь небрежным кивком при встрече. Приглашения сыпались одно за другим. Мужчины, которые раньше не смотрели в ее сторону и, насколько она помнила, никогда не жаждали с ней танцевать, теперь с невероятной пылкостью бросали к ее ногам свои сердца.

«Я получила три предложения руки и сердца до того, как приехать на этот бал, — говорила она себе, — и это уже четвертое. Неужели эти молодые люди настолько глупы и самоуверенны, считая, что я не заметила их холодного равнодушия при первой встрече и теперь, польщенная их вниманием, упаду в их объятия, как спелая слива? Это все из-за моих денег — они хотят жениться на мне только ради денег, а не ради меня самой! — вздыхала Розанна. — Если мне кто-то еще предложит выйти замуж, я, вероятно, закричу!»

Конечно, в глубине души она понимала, что ничего подобного не сделает. Это дурной тон. Когда она подросла, мама сказала ей очень важные слова:

— Помни, если мужчина предлагает тебе выйти за него замуж, он предлагает тебе себя и все, чем он владеет, все, о чем мечтает в будущем. Самый большой комплимент, который может получить женщина от мужчины, — это предложение стать его женой.

— А что ты скажешь, мама, — спросила Розанна, — если он мне не понравится и я не захочу выходить за него?

— Даже если он тебе не понравится, — улыбнулась мать, — ты всегда должна оставаться очаровательной и не быть грубой.

— Что ты имеешь в виду?

— Отказывая ему, ты должна быть доброй и чуткой. Он не должен чувствовать себя оскорбленным. Нужно постараться дружелюбно объяснить, что он достойный человек и приятен тебе во всех отношениях, но в настоящий момент, по крайней мере, ты ни за кого не хочешь выходить замуж.

Но теперь, когда мужчины наперебой предлагают ей руку и сердце, заявляя, что намерены сделать ее самой счастливой женщиной в мире, это обескураживает ее, а яростный блеск в их глазах пугает настолько, что у нее перехватывает дыхание.

— Я люблю вас с головы до кончиков пальцев ваших маленьких ножек, — говорил один из них. — Мы будем совершенно счастливы. Я хочу путешествовать по всему миру. Я уверен, что вам, так же, как мне, захочется увидеть новые неизведанные страны! — Его голос сорвался. — И я добавлю великолепные произведения в коллекцию вашего замечательного дома.

Розанна нахмурилась. У нее не было желания добавлять что-либо в свою жизнь — особенно человека, который женится на ней не потому, что считает ее идеальной женщиной, предназначенной ему небесами, а потому что она владеет тем, о чем он всегда мечтал.

— Они любят только мой счет в банке, — пробормотала девушка, наблюдая из окна кареты, как бледно-персиковый рассвет окрашивает восточную часть неба. — Я для них только ворота, ведущие в сад, а не сам цветущий сад.

Ее голубые глаза наполнились слезами. Лошади неслись вперед, и Розанна вспоминала, как с самого детства мечтала о том, как однажды встретит человека, который полюбит ее всем сердцем, и она ответит на его чувства преданной любовью на всю жизнь.

Карета с грохотом проехала по деревянному мосту. Розанна вытерла слезы на бледных щеках. — Как же я была счастлива тогда! — всхлипнула она. — Если бы мама была жива, никто не посмел бы так настойчиво убеждать меня выйти замуж. Она смогла бы меня защитить.

Но теперь Розанна была одна во всем свете — без защиты, и очень, очень богата.

У нее не было родственников, которые могли бы ей помочь. Адвокаты в Лондоне, которые вручили ей бумаги о наследстве, были добрыми, но очень старыми людьми. Как только были улажены все банковские дела, они сочли свою миссию исчерпанной. В своем завещании двоюродный дедушка был немногословен: «Надеюсь, она будет стараться продолжать семейные традиции и проживет жизнь достойную и полезную, как я ей и желаю».

Дом и деньги, которые Розанна унаследовала, сначала привели ее в восторг, теперь же все это казалось ей непосильной ношей, которую хотелось сбросить и забыть.

«Дедушка Леонард хотел, чтобы я чего-то добилась в жизни, — сказала она себе. — Деньги — это бремя, но я должна нести его, найти способ сделать что-то полезное в этом мире. А если меня принудят выйти замуж, мне это не удастся».

— Как это мерзко! — в сердцах воскликнула Розанна. — Я хочу, чтобы полюбили меня, а не деньги. Я хочу найти любовь, настоящую любовь! Она нисколько не похожа на то, что они мне предлагают!

Вопрос только в том, где ее искать.

В этот момент первые лучи солнца брызнули в окошко кареты. Розанна глубоко вздохнула. Новый день! Что он несет ей? Вчера вечером она, напуганная и несчастная, сбежала с бала в свой дом в Мейфер и быстро собрала кое-какие вещи в два дорожных сундука.

Она понимала, что ей нужно бежать, а единственное место, где она могла скрыться, — это ее поместье Доннингтон-холл. Ей пора осмотреть свою собственность, и, конечно же, никто не ждет, что она поедет туда в одиночестве.

В этот момент она услышала, как возница что-то выкрикнул, и мерный стук копыт как-то изменился, будто одна из лошадей потеряла подкову. Карета замедлила ход. Розанна выглянула из окна и увидела, что они подъезжают к довольно большому постоялому двору. Девушка накинула дорожный плащ, спрятав светлые волосы под капюшоном.

Кучер помог ей выйти из кареты.

— Прошу прощения, миледи, коренная потеряла подкову. Кузница через дорогу отсюда, и через час мы снова сможем отправиться в путь.

— Спасибо, Генри. Я уверена, что хозяин гостиницы найдет для меня комнату, где я смогу подождать. И позавтракать не мешает. Сообщишь мне, когда все будет готово к отъезду.

Она еще не успела договорить, как навстречу ей вышла жена хозяина постоялого двора, вытирая руки о передник. Она склонилась в почтительном поклоне и провела Розанну в дом.