Князь Иван обучался в Итоне и Оксфорде. Только после этого русская кровь и огромное состояние вовлекли его в погоню за удовольствиями, и весь мир стал говорить об Иване Катиновском как о персонаже из "Тысячи и одной ночи". Вечера, которые он устраивал в Париже, его экстравагантные похождения в Италии, его скакуны в Англии — все это составило легенду о сказочном принце. Немаловажную роль в ней занимали и женщины, которых он любил. Они повсюду преследовали его, и, стоило только его черным глазам посмотреть в их сторону, как из любви к нему они готовы были безрассудно жертвовать своей репутацией.

—  Да, наверное, англичанка подойдет вам лучше всего, — согласилась леди Одель, однако в ее голосе прозвучало сомнение.

Сможет ли английская девушка сладить с противоречивыми и странными чертами характера князя, если даже она сама подчас была не в состоянии понять его? Сама леди Одель, хотя и верила, что в данный момент он страстно любит ее, не смогла бы поклясться, что знает его. Столько в нем оставалось для нее тайной, такие неизведанные глубины она предчувствовала в его характере, что терялась при одной мысли о них.

—  Может быть, Иван, вам больше подойдет девушка другой национальности, — вслух произнесла она и тут же поняла, что сказала глупость. Какое значение имело то, будет ли его жена понимать его, если она была нужна ему только ради детей? Она не удивилась, когда в ответ на ее замечание князь произнес:

—  Я знаю, чего хочу, Одель. Я хочу, чтобы вы нашли для меня девушку, знатную, разумеется, которая даст мне детей и заполнит ту часть моей жизни, которая все эти годы была пуста.

—  Только не говорите мне, что вы что-то упустили, Иван! — с легкой улыбкой ответила леди Одель. — Мне всегда казалось, что вы в совершенстве овладели искусством жить.

—  Только по возможности, — заметил князь, — Я всегда помнил, что у меня есть жена, с которой я жил всего лишь шесть месяцев после свадьбы.

В дальнейших объяснениях не было нужды. Даже ограниченное воображение леди Одель нарисовало картину несчастного сумасшедшего создания, которое носило его имя и скрывалось в Венгрии, пока он в одиночестве колесил по свету. С неожиданной для нее чуткостью она вдруг поняла, что без жены и семьи ни один из множества принадлежавших ему дворцов, замков и палаццо не мог стать для него настоящим домом.

—  Конечно, я помогу вам, Иван, — ответила она совсем другим тоном. — Опишите, чего именно вы хотите, и я сделаю для вас все, что только возможно.

Ей вдруг пришло в голову, что таким образом она сможет удержать его возле себя. В светском обществе в изобилии были представлены покорные и добродетельные жены, которые сидели по домам, пока их мужья странствовали по свету. Реши Иван жениться на женщине ее собственного типа, леди Одель не смогла бы удержаться от ревности, опасаясь, что потеряет его любовь. Но молодая девушка, которой отводилась лишь роль матери его детей, не больше будет влиять на их интимные отношения, чем Эдвард, которого интересовало только внешнее соблюдение приличий.

—  Кажется, я понимаю вас, — произнесла она. — Вам нужна девушка молоденькая, хорошо воспитанная и, наверное, хорошенькая.

Князь улыбнулся, и в одно мгновение на его лице не осталось и следа былой серьезности.

—  Да, за завтраком мне хотелось бы видеть что-нибудь приятное. Пусть она будет хорошенькой. Правда, было бы неразумно надеяться, что она сможет сравниться в красоте с вами.

—  Ну что ж, — сказала леди Одель, — я присмотрюсь к девушкам, которых в этом году в первый раз будут вывозить в свет. Думаю, я найду… — Она вдруг радостно вскрикнула: — Ну разумеется! Я знаю именно ту девушку, которая вам нужна! Не понимаю, почему я с самого начала о ней не подумала.

—  И кто же она? — спросил князь.

—  Моя племянница, Шарлотта Стор.

До своего замужества фамилия леди Одель была Стор. Сейчас ее брат являлся графом Сторингтонским. Трудно было оспаривать знатность этого семейства, которое играло важную роль уже при дворе Генриха VIII. Члены семьи служили в армии и во флоте, где получали награды за храбрость, сидели в палате лордов, определяя политику государства, и неизменно входили в свиту царствующих короля или королевы. Графиня Сторингтонская являлась наследственной фрейлиной королевы, а граф всегда занимал важный пост при королевском дворе.

—  Почему я никогда раньше не слышал о вашей племяннице? — спросил князь.

—  Шарлотту должны были вывезти в свет в этом году, — объяснила леди Одель, — но моя невестка была в трауре в связи с кончиной своей матери. Поэтому Шарлотта еще не покидала классной комнаты, хотя ей уже восемнадцать лет. — Князь молчал, и леди Одель добавила: — Она очень хорошенькая.

—  Похожа на вас?

—  Немного. В нашей семье у всех светлые волосы и голубые глаза. Она прекрасно соответствует вашему условию чистоты и невинности.

—  Организуйте для меня встречу с ней, — с облегчением вздохнул князь. — Через пару недель можно устроить еще один прием. Мы вместе составим список приглашенных.

—  Это будет прекрасно, — с готовностью согласилась леди Одель, — только давайте обойдемся без принца и миссис Лэнгтри.

—  А теперь, когда все улажено, — произнес князь, присаживаясь рядом с ней на софу, — давайте поговорим о нас с вами.

Она вложила свою руку в его. Почувствовав, как она затрепетала от его прикосновения, князь улыбнулся и поднес ее ладонь к губам.

—  Мы славно поохотились, Шейн, — сказал виконт своему спутнику, передавая ружье лесничему. — Никогда еще у меня не было такого хорошего обзора.

—  Мне тоже понравилось, — ответил достопочтенный Шейн О'Дерри. — Но мне показалось, Ричард, сегодня ты был не в лучшей форме.

—  Последствие слишком большой дозы портвейна вчера вечером, — признался виконт. — Но после такой прогулки я чувствую себя гораздо лучше.

—  Я тоже, — согласился Шейн О'Дерри. Они поблагодарили лесничего и отправились к бричке, которая должна была отвезти их к Сторингтон-парку. Трясясь в ней по проселочной дороге, они выглядели как два брата. Между ними не было кровного родства, зато они были ближайшими друзьями. Они закончили одну и ту же школу и сейчас, после учебы в одном и том же университете, решили вместе вступить в веселую лондонскую жизнь.

Для виконта это не представляло никаких сложностей, но в кармане у Шейна редко звенело больше двух гиней. Будущее Шейна, второго сына обнищавшего графа Дандеррийского, все имущество которого состояло из полуразвалившегося замка и скудной ренты, было незавидным, если бы его друг Ричард не был готов разделить с ним все, что ему принадлежало. Их насмешливо называли Неразлучниками. Смеясь только им одним понятной шутке, они взбежали по ступенькам лестницы и направились в западное крыло здания, где виконту чуть ли не с младенчества отвели личную, неприкосновенную гостиную.

Это была старая комната, где на полу в беспорядке валялись спортивные трофеи, теннисные ракетки, клюшки для игры в крикет — в общем, все то, что не могло уместиться на стенах. Одно время графиня отдавала распоряжение экономке навести здесь порядок, но как только она удалялась, все возвращалось на круги своя, и в конце концов она оставила бесполезные попытки призвать своего сына к порядку.

—  Должен признаться, никогда еще у меня не было такого удачного дня, — сказал Шейн. — Но я ужасно хочу пить.

—  Пиво или сидр? — спросил виконт. — Я не осмелюсь попросить что-нибудь более крепкое, иначе Гилпин пожалуется отцу.

—  Сидр — как раз то, что надо, — ответил Шейн.

Виконт двинулся было к звонку, но тут же вспомнил:

—  По-моему, он не работает. Пойду покричу с лестницы.

Он вышел, а Шейн направился к окну, откуда открывался вид на парк с древними дубами и ухоженный сад. Кто-то вошел в комнату. Решив, что это вернулся виконт, Шейн не повернул головы. Но тут нежный голос позвал его:

—  Шейн!

Он живо обернулся и увидел молоденькую девушку.

—  Шарлотта! — пробормотал он.

—  Шейн! Шейн! — бросилась она к нему на грудь с рыданиями.

—  Что случилось? Что так расстроило тебя?— спросил он.

—  Я… мне трудно говорить… Шейн! Я боюсь, мое сердце разорвется от горя!

—  Скажи мне! Что произошло?

Она плакала, зарывшись лицом в его грудь, и, еще теснее прижав ее к себе, он стал осыпать поцелуями ее волосы. В этот момент в комнату вошел виконт.

—  Я сказал лакею принести нам… — начал он, но, увидев свою сестру в объятиях Шейна, тут же спросил: — В чем дело? Что произошло?

—  Именно это я и пытаюсь выяснить, — ответил Шейн. — Шарлотта расстроена.

—  Мама не должна видеть вас вместе, — предупреждающе заметил виконт.

—  Мама… она в кабинете, — чуть слышно произнесла его сестра, подняв голову с плеча Шейна. — Я пришла… рассказать… что произошло. — Слезы струились по ее бледным щекам.

—  Ты присядь, — мягко предложил Шейи. — И расскажи нам все.

—  Не будь такой плаксой, Шарлотта, — заметил виконт.

—  Ты тоже заплакал бы на моем месте, — сердито ответила Шарлотта.

—  Расскажи нам, в чем дело, — настойчиво повторил ее брат.

Шейн усадил Шарлотту в большое кресло рядом с камином. Примостясь на его подлокотнике, он достал из кармана носовой платок и принялся нежно вытирать ее заплаканные глаза, отчего ее рыдания только усилились.

—  Мама… получила письмо от тети Одель, — сказала она наконец, с усилием взяв себя в руки и крепко уцепившись за плечо Шейна. — Она… нашла мне… мужа.

—  Мужа? — изумленно воскликнул виконт. — Но ты же еще не выезжала в свет!

—  Да, но… тетя Одель… она написала… что мне очень повезло… что вся семья должна встать на колени и благодарить Бога за такую удачу.

—  И кто же это? Звучит так, будто это сам принц Уэльский, только он уже женат.

При этих словах виконт взглянул на Шейна. Тот побледнел и смотрел на Шарлотту с выражением нескрываемого страдания.

Виконт был единственным человеком в доме, кто знал о любви Шарлотты и Шейна. Она казалась ему вполне естественной и даже неизбежной, потому что он глубоко любил обоих. Сейчас он впервые осознал все ее трагические последствия.

В семье предполагали, что со временем Шарлотта составит себе хорошую, если не блестящую партию. Шейна, второго сына, почти нищего, не могли считать достойным ее кандидатом.

—  И за кого тетя Одель хочет отдать тебя замуж? — спросил виконт.

—  Я… я ее не послушаюсь! — всхлипнула Шарлотта. — Я выйду замуж только за Шейна. Мама уже в восторге от ее идеи. Я знаю, папа тоже с ней согласится, когда она ему все расскажет. О, Шейн, спаси меня! — И снова по ее щекам побежали слезы.

Охваченный жалостью к ней, Шейн опустился на колени перед креслом и обнял ее,

В этот момент за дверью послышались тяжелые шаги лакея.

—  Осторожно! — резко предупредил виконт. Шейн вскочил, а Шарлотта отвернулась к камину, чтобы слуга не увидел слез на ее лице.

—  Спасибо, Джеймс, — сказал виконт, взяв у лакея поднос с двумя бокалами и графином сидра. — Можете идти.

Расчистив место на столе, он поставил на него поднос и разлил сидр.

—  Вы должны быть осторожны, — сказал он, когда дверь за слугой закрылась. — Если маме сообщат, что ты плачешь в объятиях Шейна, его с первым кораблем отправят в Ирландию.

—  Я постараюсь быть осторожной, — ответила Шарлотта. — Но если меня заставят выйти замуж за этого ужасного человека, которого выбрала для меня тетя Одель, я… покончу с собой!

—  Милая, не говори так, — тихо произнес Шейн, взяв ее за руку.

Она крепко ухватилась за него, словно утопающий за конец веревки.

—  Кто же этот человек? — спросил виконт. Казалось, Шарлотта была не в состоянии вымолвить ни слова. Потом, не спуская взгляда с Шейна, она еле слышно проговорила:

—  Князь Иван Катиновский!

Виконт и Шейн оба застыли от изумления.

—  Я не верю! Не может быть! Это шутка! — только и смог произнести виконт.

Глава 2

—  Это не шутка! — яростно возразила Шарлотта. — Мама… она прочитала мне письмо. Потом ее кто-то отвлек, и я… взяла его. — Она вытащила из-за пояса довольно помятый листок бумаги. — Я… мне трудно читать… прочти сам, — разбитым голосом произнесла она и, протянув письмо брату, обратила заплаканное лицо к Шейну.

Виконт взглянул на внушительный герб на толстой бумаге и начал читать вслух:

...

"Дорогая Маргарет!

У меня есть для тебя потрясающая новость. Думаю, что, услышав ее, ты будешь благодарить Господа за удивительную удачу, которая выпала на долю нашей дорогой маленькой Шарлотты.

Сейчас я нахожусь в имении князя Ивана Катино-ского. Он только что сообщил мне, что его жена, княгиня, которая была больна рассудком вот уже двенадцать лет, недавно скончалась. Он попросил меня, как своего старинного друга, помочь ему в выборе жены.

Как ты хорошо знаешь, он — один из богатейших людей Европы, если не мира, и пользуется повсюду большим, уважением. Конечно, он может жениться на любой женщине, но ему хочется, чтобы его будущая жена была молода и неиспорчена, "чиста и невинна ", по его собственному выражению, чтобы она происходила из знатной семьи и не только стала хозяйкой его великолепных имений, но и матерью его детей, которых у него до сих пор нет.

Я хорошо знаю, дорогая Маргарет, что Джордж не любит иностранцев, но князь Иван — исключение. Его мать была урожденная Ворминстер, а все согласятся, что это истинно английский род.

Мне известно, что в связи со смертью твоей матери Шарлотта еще не выезжала в свет, но именно это и нужно князю Ивану. От его имени восемнадцатого числа я устраиваю здесь, в Чарле, прием гостей, на котором они с Шарлоттой смогут узнать друг друга. Я хочу, чтобы на нем присутствовала только молодежь, потому что, как ты сама догадываешься, теперь, когда князь свободен, за ним будут охотиться все матери Лондона.

Думаю, я смогу позаботиться о Шарлотте. Пришли ее сюда вместе с Ричардом и, если тот пожелает, с его неразлучным другом Шейном О 'Дерри.

Я понимаю, что мое письмо коротко, но знаю, ты согласишься, что это великолепный шанс для Шарлотты составить блестящую партию. Было бы ошибкой допустить, чтобы внимание князя отвлекли в другую сторону.

Я очень взволнована перспективой, что моя племянница будет жить здесь, в Чарле, и станет хозяйкой всех тех восхитительных имений, которыми владеет князь. Я сообщу тебе о точном времени, в которое их с Ричардом ожидают в Чарле, позже, когда сама об этом узнаю.

Любящая тебя Одель".

Читая письмо, виконт не мог скрыть своего изумления. Закончив, он сердито произнес:

—  Никогда не слышал ничего более возмутительного! Как смеют князь и тетя Одель так обращаться с Шарлоттой! Будто она — мебель и продается с аукциона!

—  Я согласен с тобой, — тихо ответил Шейн.

—  Это… ужасно! — вскрикнув, как пойманная в силок птичка, всхлипнула Шарлотта. — Но мама… она в восторге.

—  Может быть, твой отец… — начал Шейн.

—  На это мало надежды, — перебил его виконт. — Папа, я уверен, не слишком симпатизирует князю, но он в восторге от его лошадей. Да и кому они не понравятся?

—  Я… не выйду… за него, и никто меня не заставит! — прорыдала Шарлотта.

Ее брат и Шейн О'Дерри промолчали. Они хорошо понимали, что у Шарлотты нет выбора. Ей было всего восемнадцать лет, и родители могли заставить ее выйти замуж за любого, кого они для нее выберут. Жаловаться на это было некому.

—  Что же нам делать? — сдавленным голосом спросил Шейн.

—  Это невыносимо! — объявил виконт и зашагал по комнате.

—  Кажется, ваша тетя написала, что князь может заинтересоваться кем-то другим, если ты будешь медлить, — задумчиво произнес Шейн. — А если Шарлотте сказаться больной, так чтобы она не смогла попасть в Чарл?

—  Тетя Одель вцепилась в нее железной хваткой, — с горечью ответил виконт. — Ее поведение тем более удивительно, что, как хорошо знаем и ты и я, они с князем… — Он внезапно остановился, сообразив, что сказал лишнее.

—  Что они с князем? — спросила Шарлотта, подняв голову с плеча Шейна.

—  Они старинные друзья, как она и написала в письме, — поспешно ответил ее брат.

—  Ты хочешь сказать, больше, чем друзья, так ведь? — Ей никто не ответил, и Шарлотта снова спросила: — У них такие же отношения, как у… принца Уэльского и этой прекрасной миссис Лэнгтри? — Она перевела взгляд с брата на Шейна и заметила: — Но… ведь тетя Одель… уже немолода!

—  Их отношения не имеют ничего общего с твоим предполагаемым замужеством, — осторожно сказал виконт.

—  Нет, имеют! — возразила Шарлотта. — Если она… любит его, а он ее, как они могут заставлять меня выйти за него замуж? Это же дурно, порочно!

Некоторое время стояла тишина, потом виконт яростно заявил:

—  Шарлотта права, это порочно! Надо что-то делать.

—  Что мы можем?— беспомощно спросил Шейн. Разве предоставить ему другую, которая понравится ему больше, чем Шарлотта?

—  Дело не только в предпочтении. Ему, видите ли, подавай знатность, чистоту и невинность! Удивляюсь, как он еще не потребовал, чтобы ему наполовину скостили цену! — Виконт подошел к окну и распахнул его, будто ему не хватало свежего воздуха. — Больше всего мне хочется отплатить ему той же монетой, — сказал он, не поворачивая головы к Шарлотте и Шейну. — Пусть бы и он почувствовал себя в дураках, но видит Бог, не представляю, как можно добиться этого!

—  Может быть, нам сможет помочь Вилбрим, — предположил Шейн.

—  Вилбрим? А он-то тут при чем? Впрочем, — добавил виконт, не давая ответить Шейну, — я понимаю, ты имеешь в виду то пари, которое он выиграл!

—  Что за пари? — спросила Шарлотта, беспомощно глядя на брата. В ее глазах все еще стояли слезы, и весь ее облик был таким трогательным, что Шейн, не выдержав, сел рядом с ней в кресло, чтобы покрепче прижать ее к себе.

—  Это наш друг, — объяснил он. — Ему так досадила маркиза Трунская, которую он считает ужасной лицемеркой, что он привел на один из ее приемов женщину, которую представил в качестве великой герцогини Мелкинстейнской или что-то в этом роде, а в действительности она была всего лишь… — Тут виконт предупреждающе кашлянул, и Шейн поспешно изменил то слово, которое собирался произнести: — Танцовщицей.

—  Неужели ему удалось всех обмануть? — спросила Шарлотта.

—  Да, — ответил виконт, — правда, Вилбрим нарядил ее в соответствии с ее ролью.

—  Может быть, и нам… попытаться сделать что-нибудь в таком духе? — Шарлотта умоляюще взглянула на брата.

—  В нашем случае это вряд ли пройдет, — ответил виконт. — Разве найдется кто-нибудь, кто лучше князя разбирается в женщинах?

—  А по-моему, это возможно, если мы найдем подходящую девушку, — возразил Шейн, — и она понравится князю больше, чем Шарлотта.

—  Я могу сделать себя дурнушкой, — с готовностью вмешалась Шарлотта, — буду с ним нелюбезной и грубой, так что он не захочет на мне жениться.

И снова взгляды мужчин встретились.

—  Уверен, тетя Одель все предусмотрела, и князь женится на любой девушке, которую она для него выберет, — спустя некоторое время произнес виконт.

—  Но ведь мы можем попытаться! — отчаянно взмолилась Шарлотта. — Пожалуйста, давайте попробуем!

Гладя на сестру, виконт в первый раз в жизни подумал, какой жестокостью может обернуться брак по расчету. До сего времени он принимал как должное то, что девушка из знатной семьи выходила замуж за знатного человека. Ему казалось, что только в этом случае она сможет быть счастлива. Но у него не укладывалось в голове, как неискушенную в жизни, чистую Шарлотту, которая к тому же была влюблена в Шейна, можно выдавать замуж за такого повидавшего виды человека, как князь. Он не сомневался, что это замужество обернется для нее трагедией.