Барри Лига
Танос. Титан-разрушитель
ПОСВЯЩАЕТСЯ РЕБЯТАМ
ИЗ ТОГО САМОГО МАГАЗИНА КОМИКСОВ
Сказаний о происхождении ТАНОСА,
Безумного титана, не меньше, чем звезд в небесах.
Это — одна из легенд.
* * *
Именно в ней — правда.
ВРЕМЯ
Наша жизнь не линия, но призма.
ГЛАВА 1
Я щелкнул пальцами.
И…
Я плыву по течению своей жизни, наедине с прошлым и настоящим. Моя сущность одновременно тяжела и невесома. Время не стрела и не линия; его не обозначишь обычной метафорой. Это вообще не абстрактное понятие.
Время — Камень.
И с этим Камнем для меня открыта вся история. Я внутри истории. Я есть сама история. Я ее свидетель, я переживаю заново все ее события, испытываю всё разом — в одном мгновении.
Впервые за многие годы я вижу Титан — сферу, укутанную рыжеватым светом. С расстояния в тысячи километров планета кажется такой же, какой я ее покинул, без единого намека на то разорение, что прячется под пеленой облаков.
И вот, спустя годы, мои полки атакуют отряды Ее величества Кат'Ар на борту «Вершительницы». Тела уносит в космос, а Левиафаны группируются для второго захода.
А теперь Корат говорит Ронану: «Танос — самое могущественное существо во Вселенной!»
И Ронан — глупец! — отвечает ему: «Уже нет».
Не принадлежащий настоящему, я не вмешиваюсь и наблюдаю, как разворачивается моя жизнь и разливается уверенность. Я — свершившийся итог собственного пророчества. Предупреждение Кората оказалось верным. Я и впрямь самое могущественное существо во Вселенной, обозревающее реальность с позиции своей абсолютной мощи.
Вот я всего лишь юнец. Прижимаю к губам стакан. В нем — чересчур сладкий зеленый газированный напиток со вкусом дыни и бузины и горечью этилового спирта.
Отец говорит мне, ребенку: «Твоя мать потеряла рассудок, едва увидев тебя». Только в ретроспективе, окидывая прошлое взглядом взрослого, понимаешь, насколько нежным голосом он это произнес.
Но ничего не изменить. Все свершилось. Все свершится.
И снова, по прошествии времени, корабль взмывает ввысь с поверхности Титана и уносит меня в неизвестность. Я говорю себе, что все знакомое и изведанное теперь прячется под пеленой облаков, а потом — что все это уже неважно.
Погрузившись в изумрудные переливы Камня Времени, мой разум мгновенно перелистывает десятки лет, поворачивая то одной, то другой гранью бриллиант моей жизни.
— Ты погибнешь, титан, — говорит Ватлаус, захлебывающийся собственной кровью и ядом Кебби. — Погибнешь во славе Асгарда.
Застыв, я наблюдаю, как Гамора замахивается посохом…
…на своем мониторе я вижу, как Даакон Ро принимает суровую позу и грозит…
… а Другой среди обломков базы читаури говорит мне:
— Люди… не те жалкие трусы, которых нам обещали. Они сопротивляются. Они непокорны, и их не подчинить. Бросить им вызов — значит просить себе смерти.
Я иду мимо тел асгардцев, останков некогда гордой цивилизации, а Эбеновый Зоб взывает к тем, кто пока еще жив.
Я почти выбиваю дух из Халка…
…и сбрасываю Гамору со скалы на Вормире…
…и снова слышу — как это было давно — голос своего единственного друга:
— Танос, ты трус! Трус! Ты прячешься то за кораблем, то за Другим и читаури, а теперь — за этими девчонками!
В чехарде сменяют друг друга года, несутся вперед, и вот я на борту «Санктуария». Бронированные двери моего хранилища открываются, и в полумраке поблескивает едва ли золотая Перчатка Бесконечности.
Я уже это видел. Я уже это прожил. Это происходит в первый, второй, миллионный раз.
Я тянусь к ней.
— Ладно, — звучит мой голос. — Тогда я…
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Правда — госпожа суровее смерти.
ГЛАВА 2
Проблема состояла в том, что Титан был самим совершенством. А Танос с детства знал: ничего по-настоящему совершенного быть не может. В каждом бриллианте есть изъян, в каждой святой душе можно найти черное пятно — вину, стыд или неясное отрицание. И у Титана был свой дефект.
И этим дефектом, насколько Танос мог судить, был он сам.
Сын А'Ларса — Верховного Ментора Титана и архитектора Вечного города — и исчезнувшей Сьюи-Сан, Танос в день своего появления на свет поразил народ, встряхнул его, будто выброс адреналина — спокойное тело. Он демонстрировал выдающиеся способности, но оставался заложником своих физических особенностей. Цвет кожи обитателей Титана составлял богатую палитру. Но не было на планете ни одного жителя с фиолетовой плотью, с плотью цвета смерти и дурных предзнаменований.
Кроме Таноса.
Титан являл собой единый мир: от Большого Соленого моря на той стороне планеты до искрящихся бронзой криовулканов на подходах к Вечному городу это была не сумма частей, а блестяще спаянное целое. В Вечном городе идеально переплелись архитектура и инженерные разработки, а высокие шпили в тихой гармонии перемежались с башнями. Идеально отстроенный механизм.
Если бы.
Не.
Танос.
Цвет кожи и вертикальные борозды на лице, будто по нему прошлись граблями, и оттого широкая челюсть — все это выдавало в Таносе присутствие отклонений, признаки мутировавшего существа. Не будь его отец Ментором, а мать — Сьюи-Сан, его бы давно заперли в каком-нибудь исследовательском центре. Его бы на всю жизнь изолировали от общества и истыкали иголками.
Но Таноса оставили Ментору. Сьюи-Сан пропала почти сразу после его рождения.
Он научился ходить в шесть месяцев, и это была не шатающаяся походка малыша, а уверенный шаг мужчины. Он твердо стоял на ногах и контролировал движения головы и шеи. Осанка не подводила, руки и ноги слушались своего хозяина.
До первого дня рождения оставалось еще два дня, когда Танос заговорил. И он не пролепетал словечко, а изрек целое предложение:
— Отец, мы будем отмечать мой праздник? Придет ли мать?
Вообще, он был способен заговорить гораздо раньше, но предпочел подождать, пока сумеет усвоить особенности построения предложений.
Еще до этих знаменательных событий Танос понял свое отличие от целого мира, где превыше всего ценят конформизм и единогласие.
— Мать не придет, — ответил ему Ментор. Если отца и поразила четкая, правильная речь малыша, он не подал вида. — Я возьму на себя заботы о празднике друзей.
«Я возьму на себя заботы...» — так чаще все го начинал свои реплики Ментор. Отец редко прикасался к Таносу, считанные разы удостаивал его взглядом. В ответ на желания и нужды сына он только и отвечал: «Я возьму на себя заботы…» — и потом ровно это и делал, уверенно и эффективно.
Но Танос ничего не желал. Ни в чем не нуждался.
Он просто хотел быть своим.
* * *
Ментор, как и обещал, обеспечил сыну друзей: группу андроидов, воспроизводивших облик и поведение малышей. Их запрограммировали отвлекать Таноса, держа его в состоянии вечного довольства и глупого счастья.
Со временем он разобрался в их программах и изменил их алгоритмы. Теперь у Таноса была команда киберслуг, которые его забавляли — но не более того. Его пытливый ум требовал большего.
— Хорошо, — сжалился Ментор. — Значит, школа.
* * *
Много поколений назад обычная практика обучения состояла в том, чтобы помещать детей в мыслекапсулы и передавать им знания через подключенный к мозгу интерфейс. Однако задолго до рождения Таноса от подобных методов отказались. Стало модным добавлять в процесс образования интерактивный элемент: детей отправляли в школу в группах, и они, предположительно, стимулировали друг друга на успехи в учебе и социализировались.
Таноса обрадовала перспектива оказаться в школе. У него не было другой компании, кроме кучки перепрограммированных андроидов, и ему не терпелось встретиться с настоящими детьми своего возраста.
— Будь вежлив, — напутствовал отец по дороге к образовательному комплексу. — Говори только тогда, когда к тебе обращаются.
— Хорошо, отец, — кивнул в знак согласия Танос.
Сквозь стеклянное покрытие их аппарата были видны другие летающие автомобили, верхушки зданий, а вдали возвышались горные цепи Титана. Это был спокойный, прекрасный мир, и Танос не мог дождаться, когда исследует его от края до края.
— Учителей предупредили о твоих внешних особенностях, — напомнил Ментор. — Постарайся ничем их не расстроить и не возмутить.
О внешних особенностях. Танос почти неосознанно коснулся пальцем углублений на нижней челюсти.
С давних пор до сего дня, никто уже не помнил почему, фиолетовый на Титане считали цветом смерти. Тела почивших накрывали фиолетовым саваном. На время траура освещение в их домах приглушали до фиолетовой части спектра.
Впервые с эффектом этой традиции Танос столкнулся, когда к отцу пришел гость. Мутанту было четыре. Гостем оказалась старушка, подруга родителей А'Ларса, которая хотела спросить совета у Верховного Ментора. Она была облачена в фиолетовый с головы до пят, ее лицо закрывала вуаль точь-в-точь цвета кожи Таноса.
Как часто бывает с детьми, такое совпадение вызвало бурную реакцию малыша. Стоило гостье уйти, Танос тут же принялся болтать о цвете ее одежды, о том, как точно совпали оттенки вуали и его кожи.
