Я представляю нас с Беном в одной кабинке, держащихся за руки, и чуть не падаю с кровати.

— Как насчет Кони-Айленда? — выпаливаю я.

— А что насчет Кони-Айленда?

— В качестве первого… пункта нашей программы.

Секундная пауза.

— Там такой старомодный парк развлечений, — на всякий случай поясняю я.

— Да, я знаю, что такое Кони-Айленд, — наконец говорит Бен. — Ты хочешь поехать туда?

— Не… В смысле совершенно не обязательно. Только если ты тоже хочешь.

Я принимаюсь нервно барабанить по обрешетке кровати.

— Просто я подумал, что мы могли бы…

— Отлично! — Глубокий вдох. — Давай ты сам выберешь место?

— Ты хочешь, чтобы я спланировал наше… свидание?

Свидание! Он первый это сказал. Матерь божья. Я иду на свидание. Официально. У него ко мне романтический интерес, у меня к нему тоже — а это значит, что все по-настоящему. Без сомнения, в списке прекрасных вещей, которые происходили со мной в жизни, эта займет верхнюю строчку. Ну и как тут изображать хладнокровие?

Ладно. Ладно. Только не психовать.

— Было бы здорово, — отвечаю я спокойно. ОЧЕНЬ СДЕРЖАННО. МЕГАНЕВОЗМУТИМО. Я пожимаю плечами. — Если тебя не затруднит.

— Да без проблем. Так… Ты свободен завтра, скажем, в восемь?

— В восемь вечера? Ага, заметано.

У меня сейчас лицо от улыбки треснет. Боже. Боже, поверить не могу.

— Есть у меня одна идея, — говорит он медленно. — Но это будет для тебя сюрпризом. Встретимся на выходе из метро на Таймс-сквер? У главного выхода.

— Звучит отлично.

Великолепно это звучит. Я словно переселился в чертов бродвейский мюзикл. НАСТОЯЩИЙ БРОДВЕЙСКИЙ МЮЗИКЛ.

— Окей. Ну тогда до завтра.

Мы вешаем трубки, но я еще целую минуту сижу неподвижно, невидяще глядя в экран.

Я иду на свидание. Настоящее свидание. С Беном. О господи. Черт возьми.

Ни в коем случае нельзя его запороть.

Для Артура все только начинается: он приехал в Нью-Йорк на летнюю стажировку и мечтает попасть на все свои любимые бродвейские шоу.

У Бена каникулы не задались: он недавно пережил расставание и, вместо того чтобы писать свою книгу, вынужден ходить на дополнительные занятия.

Однако мимолетная встреча в почтовом отделении переворачивает их жизни с ног на голову. Что, если они никогда не найдут друг друга в огромном мегаполисе? А что, если найдут… но все пойдет не так, как в великих мюзиклах о любви?

Часть вторая

Это мы

Глава двенадцатая

БЕН

14 июля, суббота

До первого свидания остаются считаные минуты. Ну, до первого свидания с Артуром.

На часах 19:27, и я спешно влезаю в черную футболку, которую мама отобрала у меня в последний момент, чтобы погладить. Дилан с важным видом расхаживает по комнате, заканчивая получасовое напутствие. Сегодня он всего раз посоветовал мне слушать голос члена, что в его случае можно считать прогрессом. Наконец он отходит в угол и придирчиво оглядывает меня с ног до головы.

— Красавчик. Одобряю.

— Спасибо, — вздыхаю я. — Давай уже двигать.

Однако не успеваем мы дойти до входной двери, как из кухни нам наперерез выскакивает мама.

— Стойте-стойте! Надо вас сфотографировать!

— Зачем? — удивляется папа. — Он же не с Диланом на свидание идет.

Ма возмущенно оборачивается к нему с телефоном в руках.

— Зато Дилан проделал весь этот путь, чтобы подбодрить нашего мальчика!

— Угу, целых пять кварталов.

— У Бена первое свидание! Я просто обязана запечатлеть это для инстаграма.

По маминому инстаграму сразу понятно, что он мамин. Селфи вперемешку с фотками еды, тонна фильтров и церебральное насилие над подписчиками при помощи хештегов. #Согласитесь #Очень #Тяжело #Читать #Такие #Подписи #Особенно #Если #Они #На #Три #Абзаца. Мама определенно заметила, когда я ее отфрендил.

— Это не первое мое свидание, — бормочу я. Полгода назад мама в этом же коридоре фотографировала нас с Хадсоном. Мы тогда пошли на комедийный вечер, который оказался неприятно гомофобным, — зато наш первый поцелуй во время выступления стал идеальным факом стендаперу. Да и просто идеальным.

Мама награждает меня суровым взглядом.

— Можешь и дальше придираться — или просто сфотографироваться и выйти уже.

— Окей.

Дилан встает передо мной и обвивает мои руки вокруг талии, будто мы фоткаемся для выпускного альбома. Я смиряюсь и изображаю радостную улыбку.

— Отлично! — Мама щелкает камерой. — Спасибо, мальчики.

Она чмокает нас обоих в щеки, садится за кухонный стол и принимается колдовать над фильтрами.

— Повеселитесь там, чудики. — Папа запихивает мне в карман наличку, словно драгдилер — пакетик с травкой, затем целует меня в лоб и обнимает Дилана. — Бен, чтобы вернулся домой к половине одиннадцатого. Дилан, чтобы вернулся домой когда захочешь, все равно ты здесь не живешь.

— Это пока, — подмигивает Дилан. Я закрываю за нами дверь.

До метро мы идем прогулочным шагом, потому что нет ничего менее сексуального, чем потные подмышки. Протолкавшись сквозь толпу народа на станции, я обнаруживаю, что поезда L даже не видно. Ничего: опоздаю на десять, максимум на пятнадцать минут. На свидания с Хадсоном я иногда опаздывал и на тридцать. Отношение пуэрториканцев ко времени давно стало предметом шуток, но в случае с семейством Алехо они на редкость правдивы. В противном случае у меня не было бы столько замечаний от учителей. Когда мы собираемся у тети Магды на День благодарения, она нарочно приглашает всех к двум, зная, что мы подтянемся только к четырем — когда и будет готов праздничный обед. На этом фоне десять минут — вообще пустяки.

— Точно не хочешь, чтобы я остался и посуфлировал из-за угла? — спрашивает Дилан. — Ради тебя старина Дигби Уиттакер даже пожертвует билетами в кино.

— Если старина Дигби Уиттакер сейчас же не заткнется, я ему эти билеты в рот затолкаю.

— Вау, как горячо!

Наконец в тоннеле показываются огни поезда. До Таймс-сквер нам предстоит ехать вместе: Дилан собирается на свежий хоррор, пока мы с Артуром будем зависать в «Дэйве & Бустере» [Dave & Buster’s — американская сеть ресторанов, совмещенных с залами игровых автоматов.].

— Нервничаешь? — сочувственно говорит Дилан, когда мы пересаживаемся на линию N.

— Если ты не в курсе, это последнее, что хочет услышать человек перед свиданием. И вообще когда бы то ни было.

— Уже и спросить нельзя! Знакомство-то у вас получилось просто эпическим.

— Да, но… В таких ситуациях лучше быть реалистом.

Трудно поверить, что мы с Артуром познакомились всего шесть дней назад — а потом мироздание буквально засучило рукава и за шиворот подтащило нас друг к другу. Такая скорость для меня — что-то новенькое. До того как перейти на следующий уровень с Хадсоном, мы дружески общались не один месяц.

Но Артур? Я едва его знаю. Впрочем, возможно, так и устроены отношения: начинаются с нуля, а в итоге оборачиваются для тебя всем.

Глава тринадцатая

АРТУР

14 июля, суббота

До выхода остаются считаные минуты, и я, разумеется, психую.

Как люди вообще с этим справляются? Не то чтобы я был первым почти-семнадцатилетним парнем, который идет на свидание. В Джорджии люди постоянно на них ходят. Но дома это обычно означает, что кто-то галантно ведет тебя в KFC похрустеть куриными крылышками, а не встречает у выхода из метро на самой Таймс-чертовой-сквер.

— Отлично выглядишь. — Папа встречается со мной глазами в зеркале. — Только рубашку выпусти.

— Мне кажется, такие полагается заправлять внутрь.

— М-м-м, не уверен.

Я с сомнением оглядываю себя с головы до ног. На мне однотонная голубая рубашка, наполовину заправленная в джинсы, как у моделей в рекламе «Джей Крю» [J. Crew — американская марка повседневной и деловой одежды.]. Кстати, джинсы я даже погладил. И еще ремень откопал! Вероятно, я в жизни не выглядел элегантнее. Ну, или глупее — черт знает, как оно обернется.

Папа принюхивается.

— Это что, духи?

— Одеколон.

— Вау. Арти, ну ты и расфрантился.

— Нет! В смысле я не собирался. — Я с силой провожу ладонями по волосам, но они тут же встают обратно дыбом. У меня классическая еврейская шевелюра формата «взрыв на макаронной фабрике», как и у родителей. Надо было запастись гелем. Пошел бы на встречу этаким Драко Малфоем.

— Может, стоит немного сбавить обороты?

— Пап, это первое свидание.

— Именно поэтому и стоит сбавить обороты.

— Нет. Ладно. Не думаю… — Я вдруг запинаюсь, сообразив, что забыл купить мятные леденцы. И я не о каком-нибудь жалком «Тик-Таке». Нет, здесь требуется тяжелая артиллерия вроде драже «Алтоидс». Надеюсь, меня немного спасет то, что я уже шесть раз почистил зубы, прополоскал их специальной жидкостью и даже загуглил «Как проверить, что у тебя нет старческого запаха изо рта». Серьезно, вдруг Бен меня поцелует и это будет все равно что целовать дедушку Мильтона? Вдруг мой первый и последний поцелуй будут ощущаться ОДИНАКОВО? Мне срочно нужно какое-то пособие на эту тему. Или добрая крестная фея.

— Так куда он тебя поведет? — спрашивает папа.

— Понятия не имею.

У меня, конечно, есть пара теорий. Не то чтобы я серьезно об этом думал или ворочался полночи в кровати, строя предположения… Ну да ладно. Мы встречаемся на Таймс-сквер, в самом культовом месте Нью-Йорка, — а значит, он тоже настроен на масштабное свидание в духе «большого города». Думаю, на Бродвей надеяться преждевременно — даже если удастся отхватить билеты в TKTS [Фирменная сеть касс в Нью-Йорке и Лондоне, осуществляющих продажу театральных билетов по сниженным ценам (обычно за несколько часов до начала спектакля).], — но я вполне могу вообразить нас в Музее мадам Тюссо. Мне бы там понравилось. Можно будет сделать кучу фоток с фигурами знаменитостей и потом доказывать окружающим, что мы с ними знакомы. Ну, и заодно поцеловаться под благосклонным взглядом Барака Обамы, раз уж мы родились в один день и это мой любимый президент. С другой стороны, Бен может предпочесть стиль «классический ромком» и отвести меня на смотровую площадку Эмпайр-стейт-билдинг. Это меня тоже вполне устроило бы.