Я смотрю, слушаю — и впитываю. Никогда не видел Бена таким оживленным, но уже обожаю эту его сторону. И ценю возможность взглянуть на Нью-Йорк его глазами, когда каждый квартал наполняется образами и воспоминаниями.

— А теперь мы официально в Алфавитном городе, — говорит Бен.

— С ума сойти. Он правда так называется? Звучит как место из «Улицы Сезам».

Наши руки слегка соприкасаются при ходьбе.

— А ты знаешь, что ее почти назвали в честь моей улицы? — улыбается Бен. — Рабочее название передачи было «Авеню Б, дом 123».

— Ты живешь на Авеню Б?

— А ты — в квартире А. Кажется, мироздание над нами шутит.

— Или дает пять, — говорю я и вскидываю ладонь. Бен по ней хлопает — но потом не опускает руку, а переплетает свои пальцы с моими. Так мы и проходим последние полквартала.

Когда мы добираемся до подъезда, сердце у меня уже работает с перебоями.

Здесь нет ни швейцара, ни лифта — зато есть широкая пустая лестница, ведущая в такую же пустую квартиру. Едва за нами захлопывается дверь, Бен обхватывает мое лицо ладонями и проводит кончиками пальцев по скулам. Однако не целует — только смотрит в глаза и улыбается.

— Я хочу тебе кое-что показать, — наконец говорит он, спуская с плеча мою сумку.

— Кое-что какого рода?

— Кое-что классное.

— А я это уже видел?

— Не знаю. — Он улыбается так нежно, что у меня перехватывает дыхание. — Но нам придется пойти в мою комнату.

— О.

— Так что… Может быть…

— Да-да. Конечно. Пойдем.

Я следую за ним в спальню, которая воспринимается неуловимо, но абсолютно иначе, чем в воскресенье — и объяснить это я могу только витающими в воздухе сексуальными флюидами. Меня почти трясет от волнения. Голова просто не в состоянии вместить эту удивительную новую возможность. Возможность, вокруг которой мои мысли вращались годами. Как я вообще надеялся предугадать обстоятельства сегодняшнего вечера — где, как, с кем он произойдет? Мне всегда казалось, что это будет событие мирового масштаба, но сейчас оно таким не ощущается, и я почему-то рад. Никакого залитого лунным светом поля — зато с Беном, что однозначно лучше.

— Ну что ж…

Мы садимся на кровать, и Бен тянется к тумбочке за ноутбуком. Я наблюдаю, как он откидывает крышку и водит курсором по иконкам. Неожиданный поворот сюжета, что и говорить. Может, у него там порно? Если честно, никогда не понимал любителей секса под чужие стоны. Просто не вижу смысла: все равно что прийти в театр и смотреть шоу на ютьюбе. Хотя, возможно, это не имеет отношения к порнографии. Возможно, это как-то связано с ВВВ. Вдруг он открывает свеженаписанную эротическую сцену с участием наших персонажей? Вот такое, пожалуй, я бы оценил.

— Ага, нашел.

Бен забирается на кровать повыше, я следую его примеру, и в итоге мы устраиваемся бок о бок, прислонившись спиной к стене. Бен разворачивает ко мне ноутбук. На экране… компьютерная игра.

— Я превратил тебя в Сима, — говорит он застенчиво. — Смотри, это ты.

И это действительно я — со взъерошенными темными волосами, в рубашке и при галстуке-бабочке. Правдоподобие аватара почти пугает. Я мало знаю об этой игре — в нашей компании ее любит только Джесси, — но сходство, конечно, поразительное. Причем дело не в одежде или цвете волос. У виртуального Артура мои черты лица.

Я смотрю на него и растерянно моргаю.

— А почему у меня над головой зеленый кристалл?

— Ты вообще никогда не играл в «Симс»? — уточняет Бен. Я качаю головой. — Серьезно?

— Серьезно.

— Тогда тебе предстоит вечер, полный открытий.

Я выжимаю вежливую улыбку, хотя мысли в голове так и мечутся. Значит, вот каков план? Будем весь вечер играть в «Симс»? Это и есть идеальное свидание в представлении Бена?

Он показывает мне своего аватара, в точности похожего на Бена в мантии Гарри Поттера. В другой ситуации я бы растекся от умиления, но сейчас могу думать только о тридцати шести презервативах, прожигающих дырку в сумке с ноутбуком. Сложно изображать энтузиазм от возможной потери девственности в игре, когда мог бы потерять ее на самом деле. Нет, серьезно: у нас три с половиной часа в квартире без родителей, и вот как мы их проведем? Это, по мнению Бена, единственное, чем можно заняться в кровати?

— Дом у нас, конечно, скромный, — говорит он с ухмылкой. — Снимаем вскладчину с Диланом.

— Кто бы сомневался.

Должен признать, дом у наших Симов реально клевый. Бен не стесняется читерить с денежными кодами, так что особняк может похвастать крытым бассейном, застекленной террасой для вечеринок, скульптурой дракона в холле и профессиональным танцполом у Дилана в комнате. На заднем дворе красуется целый парк развлечений с американскими горками, каруселью и «Туннелем любви».

— А это для вас с Диланом? — хмыкаю я, указывая на последний.

— Дилана мы туда больше не пустим, — мрачно отвечает Бен. Его аватар тем временем поднимается по лестнице в нашу спальню. НАШУ СПАЛЬНЮ.

— У нас общая комната?

— Это плохо? Я подумал, раз мы с Диланом живем в одном доме, ты можешь поселиться у меня…

Бен заметно нервничает — и это придает мне храбрости, чтобы придвинуться к нему поближе.

— Это отлично, — говорю я, опуская голову ему на плечо. — Я всецело за такое соседство.

Он приобнимает меня за талию и легонько касается губами лба.

И что-то меняется. Мы не выключаем игру, но Бен сдвигает ноутбук обратно на подушку. После чего… Это сложно объяснить, но он отчасти затаскивает меня на себя, так что мы еще не лежим, но уже точно и не сидим. Руки Бена забираются мне под рубашку, и от ощущения теплых ладоней на спине она немедленно покрывается мурашками. Я, в свою очередь, запускаю пальцы ему в волосы и целую со звенящей от пустоты головой. Где-то на фоне продолжает играть музыка из «Симсов», но я едва ее слышу — так оглушительно стучит сердце Бена.

Наконец он отстраняется, тяжело дыша.

— Может, снимем это? — Бен подцепляет пальцем одну из пуговиц рубашки — кажется, сам изрядно напуганный.

— А ты хочешь?..

Он быстро кивает.

— Окей.

Я отодвигаюсь, при этом немного с него съехав. Сердце колотится с такой силой, что почти гудит.

— К твоему сведению, чертовски сложно расстегивать пуговицы трясущимися руками, — замечаю я, и, хотя это ни разу не шутка, мы оба смеемся.

Бен продолжает улыбаться, даже когда в комнате воцаряется тишина. Взгляд карих глаз задерживается на моем лице, потом перемещается на грудь и наконец — на скомканную рубашку у меня на коленях.

— Симпатичная майка. — Бен подцепляет нижний край пальцами и вопросительно на меня смотрит. Я киваю.

Следующее, что я помню, — мы лежим рядом в одних боксерах.

— Все в порядке? — спрашивает он мягко, и я киваю ему куда-то в изгиб шеи.

Бен пробегает пальцами по моим плечам и спине — а потом наклоняется и целует так яростно, что я окончательно забываю, как дышать. Теплая кожа, прилегающая к моей, почти обжигает. В итоге я набираюсь смелости и опускаю ладонь ему на живот — однако он тут же застывает и принимается ерзать.

— Мне лучше не…

— Нет-нет, все нормально.

Бен долго выдыхает. Некоторое время мы просто смотрим друг на друга, улыбаясь.

— Что ж, — говорю я в итоге. — Может, попробуем…

Он распахивает глаза.

— А ты хочешь?

— Наверное. То есть да. Да.

— Ага. Ладно.

Он привлекает меня к себе, и несколько секунд мы остаемся в такой позе: грудь к груди, щека к щеке. Затем, очень медленно, его пальцы спускаются к моим боксерам и проникают под резинку, где и замирают.

— Все в порядке?

Вот черт. Я беззвучно смеюсь.

— Ага.

Это происходит на самом деле. Не во сне. Не в фантазиях. Все мое тело знает, что сейчас случится.

Пальцы сдвигаются чуть ниже. Думаю, теперь эрекция у меня не спадет примерно до пенсии. Бен продолжает смотреть мне прямо в глаза, держа в руках, словно хрустальную вазу. Даже мне очевидно, как сильно он нервничает.

Еще сантиметр, и сердце застревает где-то в горле. Как это может происходить на самом деле? Как это может происходить со мной? С тем самым мной, который еще сегодня утром проснулся на двухъярусной кровати дедушки Мильтона?

— Так хорошо? — шепчет Бен.

Я киваю, хотя к глазам подступают предательские слезы. Просто… Не знаю. Как это работает? Нет, серьезно, как вообще устроен процесс? Кто определяет, что делать, и в какой последовательности, и когда наступает очередь презервативов, и что со смазкой? Я ни черта не знаю о смазке. А Бен так близко, смотрит нежно и испытующе, и он-то наверняка в курсе механики — хотя зря я его не предупредил, что обязательно облажаюсь в постели. Если только он сам уже не догадался. Если только он уже не думает, что все это — ошибка, и я ошибка, и секс — ошибка, да и чем еще может быть секс? Если так подумать, это же ДИКОСТЬ. И хотеть его тоже дико. И вообще, я…

— Все нормально? — спрашивает Бен.

— Кажется, я сейчас сдохну от ужаса.

— О. — Его глаза расширяются. — Ладно.

— Прости, пожалуйста.

— Нет! Артур. — Он мягко целует меня и раскрывает руки для объятия. — Все в порядке, слышишь? Иди сюда.