Я приникаю к нему, спрятав голову на плече, и он крепко меня обнимает.

— Прости, прости, прости, — бормочу я едва слышно.

— Не за что извиняться. — Он целует меня еще раз. — Если ты не готов, ничего страшного. Это нормально.

— Я был готов! Или думал, что был… — Я зажмуриваюсь. — Не знаю.

— Попробуем в другой день. Никакой катастрофы.

— Не очень-то много у нас осталось этих дней.

Он прижимается своей головой к моей.

— Знаю.

Несколько секунд мы молча лежим и дышим.

— Я тебя разочаровал? — осмеливаюсь я наконец.

— Нисколько. Я просто рад, что ты здесь.

— Я тоже. — В горле опять встает ком. — Боже. Бен.

— М-м-м?

— Ты так мне нравишься. Это даже пугает.

Он чуть отодвигается, чтобы видеть мои глаза.

— Почему пугает?

— Ну, во-первых, из-за тебя мне не хочется уезжать домой.

— Я тоже не хочу, чтобы ты уезжал домой, — отвечает он.

— Правда?

Бен улыбается.

— Думаешь, я шучу?

— Не знаю. — У меня вырывается вздох. — Я ничего не знаю. Ни как это должно выглядеть, ни как должно ощущаться. Знаю только, что ты мне чертовски нравишься. Для меня все серьезно.

— Для меня тоже.

— Правда? — Я уже устал считать, в который раз задаю этот вопрос.

— Господи, Артур. — Он снова меня целует. — Te quiero. Estoy enamorado. Ты даже не представляешь.

И хотя я ни слова не знаю по-испански, взглянув ему в лицо, я понимаю всё.

Для Артура все только начинается: он приехал в Нью-Йорк на летнюю стажировку и мечтает попасть на все свои любимые бродвейские шоу.

У Бена каникулы не задались: он недавно пережил расставание и, вместо того чтобы писать свою книгу, вынужден ходить на дополнительные занятия.

Однако мимолетная встреча в почтовом отделении переворачивает их жизни с ног на голову. Что, если они никогда не найдут друг друга в огромном мегаполисе? А что, если найдут… но все пойдет не так, как в великих мюзиклах о любви?

Глава двадцать шестая

БЕН

30 июля, понедельник

Лето выходит на следующий уровень.

С Хадсоном я упустил множество чудесных первых моментов, но отношения с Артуром словно призваны это исправить. Любой поцелуй ощущается открытием — нам будто становится комфортнее с каждым вдохом. А еще мы по-прежнему не занимаемся сексом, что очень круто. Не потому, что я не хочу — хочу, конечно, — а потому что никто из нас не насилует себя ради другого. Я идеально подхожу Артуру, он идеально подходит мне, все происходящее разыгрывается точно по нотам — и, кажется, мироздание действительно знало, что делало тогда на почте. Знало, что это будет любовь, задолго до нас.

Я по-прежнему стараюсь не думать об отъезде Артура. 4 августа ему исполняется семнадцать. На крутой подарок денег у меня нет, но в нашей семье этим никто никогда не заморачивался. Чтобы не тратиться на сувениры, родители мастерят их сами. Например, вместо кофеварки, которую все равно пришлось бы менять через год, мама вручила папе кружку с надписью «Моему любимому Диего». Он ее обожает. То есть, если в доме начнется пожар, он сперва бросится спасать нас — и эту кружку. А Па, когда маме понадобился новый молитвенник, начитал свои любимые отрывки из Библии в аудио, и теперь она слушает их по утрам.

Что до меня, то я в качестве подарка вписываю Артура в «Великие войны волшебников». Маленький, но могучий Артуро приезжает из Великой Джорджии в Старый Йорк, чтобы заслужить рекомендации для вступления в Йельский орден, — однако затем встречает Бен-Жамина. Теоретически остаток истории будет посвящен тому, как они становятся королями соседних земель — разумеется, не забывая при этом о романтике.

Но до дня рождения Артура нам еще нужно отпраздновать грандиозный двойной день рождения Гарри Поттера и Дж. К. Роулинг. Мы договорились, что соберемся у Дилана, пересмотрим «Философский камень», заедая особенно напряженные сцены «Конфетами Берти Боттс», а потом пошлем Роулинг фотку в твиттер и посмотрим, лайкнет ли она ее.

Все складывается как нельзя лучше, и я по-настоящему счастлив.

Что, впрочем, не отменяет отстойность школьных понедельников. Радует только, что до конца занятий всего десять минут. Потом мы встретимся с Артуром, который обещал помочь мне с домашкой, а за ужином к нам с родителями присоединится Дилан.

Вспышка молнии и раскат грома приковывают все взгляды к окну. Харриет тут же делает зловещее селфи на фоне туч, которое за следующий час соберет лайков больше, чем все мои за неделю. Хадсон единственный не отрывает глаз от парты: так и сидит, погруженный в свои мысли, пока остальные радуются первой грозе за этот испепеляющий месяц. Неожиданно он оборачивается, словно почувствовав мой взгляд, — и, хотя я мгновенно отворачиваюсь, боковым зрением вижу, что он продолжает меня рассматривать.

— Думаю, на сегодня мы закончили, — объявляет мистер Хейс. — Просто не разбредайтесь до звонка. И не забывайте, что завтра тест по субатомным частицам.

Харриет оборачивается и что-то оживленно говорит Хадсону. Раньше мы вот так же болтали с ней на английском. Сперва сравнивали музыкальные вкусы, а потом сами не заметили, как главной темой стал Хадсон. Теперь между ним и мной так и витают флюиды неловкости.

Хадсон встает из-за парты и направляется в мою сторону — наверное, к задней двери, откуда ближе до туалета. Однако он останавливается возле моего стола.

— Можно присесть?

— Гм. Конечно.

Неожиданно мы оказываемся лицом к лицу — впервые со второго дня летней школы.

— Как дела? — спрашивает он, постукивая пальцами по столешнице.

— Хорошо, спасибо.

Понятия не имею, что происходит.

— Давно не болтали.

— Ага.

— Вообще, я хотел кое-что обсудить.

— Что?

Хадсон делает глубокий вдох.

— Я не собираюсь говорить о нас. Проехали — значит, проехали. Просто… я увидел у Дилана вашу фотку с каким-то парнем…

— Внезапно. Ты же вроде собирался #двигатьсядальше…

Черт. Я сам себя выдал. Признался в том же преступлении.

Хадсон ухмыляется.

— Ага, ты тоже за мной следил. Может, начнем уже нормально общаться, а не шпионить друг за другом по инстаграму? Попробуем снова дружить. Харриет тоже была бы рада. Она по тебе скучает.

Руки мгновенно покрываются мурашками. Ненавижу, что Хадсон до сих пор на меня так влияет. Но ничего не поделаешь: мы целовались, занимались сексом, делились секретами и искренне думали, будто у нас все серьезно. Может, мне и хотелось бы позлорадствовать, что Хадсон по мне скучает, — раз уж сам я обзавелся бойфрендом получше. Но правда в том, что дружить с ним мне хочется куда сильнее. С ним и Харриет. Единственная причина, по которой я действительно жалею об отношениях с Хадсоном, — это то, что они угробили нашу дружбу. Хотя, возможно, еще не все потеряно?

— Ладно, — говорю я, справившись с удивлением. — Я сегодня ужинаю с Артуром и Диланом, но можем немного прогуляться перед этим.

— Было бы круто. Никаких обязательств, никакой неловкости, — кивает Хадсон. — Хотя окей, поначалу и правда может быть неловко.

— Это не смертельно, — заверяю я его. — И ты же меня знаешь: если станет совсем неловко, я тихо свинчу в закат.

— А, как в тот раз, когда мы передразнивали подписчиков Харриет и два дня звали ее «мамочкой»?

— Точно. Просто… черт, ей семнадцать. Какая она мамочка этим четырнадцатилеткам?

С каждой репликой я медленно выдыхаю. Может, все и получится. Я верну лучших друзей, спокойно расскажу им об Артуре — и как знать, если он не перепсихует по этому поводу, то даже познакомится с ними до отъезда. Конечно, поднять такую тему будет нелегко, но я думаю, что в итоге он согласится. Вдруг даже выйдет затусить вшестером, с Диланом и Самантой?

Мистер Хейс вскидывает сумку на плечо, и я вспоминаю, что обещал родителям спросить насчет своей успеваемости.

— Встретимся во дворе, окей? — быстро говорю я Хадсону и припускаю за мистером Хейсом, который подозрительно шустро ковыляет на костылях к лестнице. Не удивлюсь, если эту Спартанскую гонку он пропустил намеренно — чтобы хоть раз не ранить хрупкое мужское эго соперников.

— Мистер Хейс?

— Да, Бен?

— Помочь вам с сумкой? Или костылем?

— Нет-нет, спасибо. Я справлюсь. Ты хотел что-то спросить?

— Как вы оцениваете мои шансы на итоговом тесте? Очень не хотелось бы остаться на второй год…

— Что ж… Летняя школа не аквапарк, так что все будет зависеть от твоего усердия. Промежуточные тесты ты не провалил, но…

— Но и сдал не особенно блестяще, — вздыхаю я. От этой правды хочется побиться лбом о стену. Если я умудряюсь налажать в домашке, когда в моем распоряжении весь интернет, что же будет в классе, наедине с чистым листом?

— Ты справишься, Бен. Думаю, на этой неделе я пару раз задержусь после уроков — приходи, если есть затруднения. И постарайся дополнительно заниматься каждый вечер до теста. Можете собраться с другими ребятами и поэкзаменовать друг друга.

Мы выходим на крыльцо. Я уже думаю спросить, в какие дни ловить мистера Хейса после занятий, как вдруг замечаю Артура. Он стоит под навесом соседнего магазина, прячась от дождя, — а увидев меня, улыбается и машет. В душе не чаю, что он тут забыл, но сердце немедленно срывается в галоп.