— Мне льстит, как ты к нему ревнуешь. До сих пор.

— Всегда.

Бен с улыбкой качает головой.

— Я к тому, что мы с Хадсоном это пережили. Да, это уже не прежняя наша дружба, но мы общаемся. Переписываемся. Не особенно много, но…

Дверь дальше по коридору распахивается, и меня внезапно окружают девочки в шарфах, перчатках и с чирлидерскими помпонами. Они громкие, счастливые, раскрасневшиеся — думаю, не в последнюю очередь от выпитого, — и одна, пробегая мимо, стукается со мной кулаком.

— Ты вообще где? — спрашивает Бен.

— В Проходе. Северном проходе, если точнее.

— Вы называете это Проходом? Люди живут в Проходе?

— Ага. Более того, закатывают тут вечеринки. Я только что сбежал с одной.

— Вау, — присвистывает Бен. — И кто ее устроил?

Я чувствую, как краснею.

— Один парень. Я тебе рассказывал.

— А, точно. Твой приятель по акапелльному хору.

— Майки.

— Круто. — Бен делает паузу. — А вы с ним…

— Нет, — говорю я быстро. — Нет-нет-нет. В смысле он милый. Но его же зовут как моего папу!

— Ну, в этом он не виноват.

— А еще он считает «Гамильтона» клевым, но не великим. И не любит видеоигры. Жуть, правда?

— Артур, ты их тоже не любишь.

— Знаю, но он выглядит так, будто должен их любить, а на самом деле не любит, и у меня когнитивный диссонанс. — Я пожимаю плечами. — Ладно, неважно. А ты…

— Один как хрен, — отвечает Бен счастливо. — Хотя скоро должны приехать Дилан с Самантой.

— Господи, я так по ним скучаю! Помнишь, как мы тусили у дедушки Мильтона?

— Такое забудешь.

— Забавно, что из всего Братства свадебного кольца официально выстояла только их пара.

— Кто бы мог предположить.

Мы встречаемся взглядами, и я почти ощущаю, как уплотняется воздух вокруг. Мы с Беном не были на территории одного штата с тех самых пор, как попрощались полтора года назад. Но мое сердце, мозг и легкие почему-то считают иначе.

Правда в том, что я так и не выяснил, как это сделать. Даже гуглил. Как разлюбить человека. Как начать воспринимать его платонически.

Когда Бен наконец нарушает молчание, его голос звучит особенно мягко:

— Ну, мы тоже на ногах.

— Что? — недоуменно моргаю я. Я сижу на полу, прислонившись к стене, Бен — на кровати.

— Я имею в виду — мы тоже выстояли. Ты все еще здесь. В моей жизни.

— Верно подмечено.

И это правда. Мне нравится его улыбка. Голос. Лицо. Нравится, что он до сих пор живет в моем телефоне. Нравится быть его другом. Лучшим другом.

Мой лучший друг, Бен Алехо.

Может, к этой точке и вело нас мироздание.

Может, так и должно было быть.

БЕН

Месяцем позже

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Ну вот и все. Конец.

Поверить не могу, что действительно это сделал.

Последняя глава «Великих войн волшебников» выложена на «Ваттпад».

Я сижу, скрестив ноги, на кровати — точно там, где закончил первый черновик в прошлом декабре. За пару дней до Нового года, как и ставил целью. Тогда я слушал Лану Дель Рей, а сейчас в наушниках играет кавер «Хроматикса» на «I’m on Fire». Но главное отличие — в пугающей публичности. Год назад новых глав не ждал никто, кроме Артура. Я начал выкладывать отредактированную версию с января, и тогда у нее было всего несколько десятков читателей — которые в феврале, однако, превратились в тысячи.

Я почти уверен, что финальная глава поможет мне преодолеть отметку в пятьдесят тысяч прочтений — крышесносное число, если вдуматься. Не в последнюю очередь это заслуга прекрасной обложки, которую Дилан заказал Саманте на прошлое Рождество. Читатели приняли ее на ура; некоторые даже разыскали нас с Самантой в инстаграме, чтобы лично выразить восторги.

Текст висит на сайте всего несколько минут, а меня уже подмывает обновить страницу и посмотреть, не прибавилось ли комментариев и прочтений. Убедиться, что успех предыдущих тридцати девяти глав не был случайностью. Сходить по своим тегам на тамблере и проверить, не успели ли фанаты сварганить какой-нибудь эпический арт к той сцене, где Бен-Жамин в одиночку одолевает Пожирателей жизни и освобождает короля Артуро, герцога Диля и принцессу Харриету. Или объединяется с чародейкой Сам-О-Маль, чтобы освободить Хадсоньена от преследующих его демонов и помочь снова обрести счастье.

Но, вместо того чтобы тешить свое самолюбие, я достаю телефон и звоню человеку, который и вдохновил меня на публикацию этой истории. Круг замыкается: закончив год назад первый черновик, я тоже позвонил Артуру.

Он отвечает немедленно — очки и улыбка до ушей.

— «Ваттпад» только что прислал мне уведомление, что BennisTheMenace выложил новую главу! Я как раз собирался тебе звонить.

— Ты все время так говоришь.

— Ты тоже!

— Ладно, уел.

И это правда: мы словно чувствуем, когда больше всего нужны друг другу. Как на прошлой неделе, когда я набрал Артуру из «Дэйва & Бустера», чтобы показать автомат-хватайку с нашего первого свидания, — и обнаружил, что он в панике мечется по комнате и уже подумывает бросить хор, потому что отшил Майки. Разумеется, после консультации с опытным человеком, пережившим целую летнюю школу в компании бывшего, он не только вернул самообладание, но и пообещал петь даже громче.

Сейчас Артур у себя в комнате — приехал в Джорджию на каникулы. Иногда я забываю, что никогда там не бывал, — так хорошо мне известен его дом по десяткам часов в видеочате.

— Я безумно тобой горжусь, — говорит Артур. — У тебя получилось.

И эти слова каким-то образом делают книгу более настоящей, чем выложенная онлайн финальная глава или статус, смененный с «В процессе» на «Завершено».

— У меня ничего не получилось бы без тебя, — возражаю я.

— Это ты написал книгу!

— Вряд ли бы я вообще ее закончил, если бы не твоя поддержка.

Артур растягивается на кровати, на которой эксклюзивно прочел первым столько глав.

— Я, король Артуро, твой главный фанат, Бен-Жамин.

И это не только о книге. Кажется, я сам в себя так не верю, как Артур верит в меня.

Я тысячу раз благодарил его за те дурацкие методики запоминания, которые помогли мне сдать итоговый тест и успешно перейти в выпускной класс вместе с Диланом, Хадсоном и Харриет. Летняя школа здорово меня встряхнула, так что в последний год я поднажал: пообещал себе не только приходить на уроки заранее или хотя бы вовремя, но и добиться идеальной посещаемости, чтобы никогда больше не чувствовать себя отставшим. Конечно, несколько раз я все равно опоздал (потому что я — это я), а пару дней пропустил вовсе, но в целом обещание выполнил. Мы с Диланом, Харриет и Хадсоном дотянули до выпускного, не поубивав друг друга, и теперь наше фото в шапочках и мантиях красуется на стене рядом со снимком со дня рождения Артура.

В университете оказалось еще труднее, но я справляюсь. Раньше, думая про студенческую жизнь, я воображал, как буду делить комнату с Диланом, вывешивать на дверную ручку галстук Пуффендуя, если захочу привести к себе парня, — а потом орать на Дилана, который все равно ввалится в самый неподходящий момент. Однако я остался дома с родителями, а Дилан с Самантой вместе уехали в Иллинойс. Слава богу, Хадсон и Харриет по-прежнему в городе — хотя, наверное, наша дружба никогда уже не будет прежней. Возможно, эти отношения пережили свой расцвет еще до того, как мы начали встречаться друг с другом. Но лучше так, чем когда мы вовсе не могли общаться.

— Не знаю, что делать дальше, — признаюсь я.

— Ну, я всегда готов умолять тебя о сиквеле, — говорит Артур. — Позволь истории продолжиться.

— А что, если ей лучше затихнуть на пике?

— Ты никогда не узнаешь, если не дашь ей второго шанса.

Я улыбаюсь.

— Вроде перезапуска.

Я почти уверен, что мы говорим уже не о книге. По крайней мере, Артур гораздо аккуратнее в выборе слов, чем обычно. Колоссальная разница с прошлым декабрем, когда он весь изнамекался, как хотел бы встретить Новый год на Таймс-сквер, вместе понаблюдать за спуском шара [Американская традиция, по которой каждый год 31 декабря большой хрустальный шар спускается с 23-метровой высоты по особому флагштоку и достигает нижней точки ровно в полночь, что знаменует начало нового года.], и, если нам потом случится поцеловаться, он тоже будет совсем не против. Эти планы не сбылись, но Артур все равно остался последним, кого я целовал. Одно время я заглядывался на парня из своего класса по писательскому мастерству, но это быстро прошло. Думаю, мне нужно больше времени наедине с собой — поверить, что я самоценен, без чужой поддержки. Не то чтобы я перестал, забывшись, обводить имя Артура на туристическом магнитике; или рассматривать наше последнее фото у почты; или постоянно думать о будущем и задаваться вопросом: «Что, если?»

— Никогда не говори «никогда», — произносит Артур. — Верно?

Столько надежды в одном маленьком слове.

— Верно, — отвечаю я. — Никогда не знаешь, что запланировало для тебя мироздание.

Знать бы еще, что запланировали для себя мы.

Что, если для нас возможен еще один перезапуск? Что, если в конце концов мы снова окажемся в одном городе и просто начнем с той точки, где остановились? Что, если мы зайдем так далеко, как надеялись, — и обнаружим себя посреди хеппи-энда? Или наоборот. Что, если нам никогда не суждено больше поцеловаться? Что, если мы всю жизнь будем свидетелями, но не причиной важных моментов в жизни друг друга? Что, если мироздание с самого начала задумывало нас лучшими друзьями? Что, если мы изменим само представление о счастливых финалах?