Бен Гэлли
Жуткое утешение
«Эта книга — художественное произведение, но некоторые художественные произведения, возможно, содержат в себе больше правды, чем предполагал автор. В этом и заключается магия».
Аноним
Посвящается Джеймсу, Люси и Бену
Догматы о подневольных мертвецах
Они должны умереть в смятении.
Они должны быть заколдованы с помощью половины медной монеты и воды Никса.
Они должны быть заколдованы в течение сорока дней.
Они в неволе у тех, кому принадлежат их монеты.
Они — рабы и выполняют волю своего господина.
Они не должны причинять вреда своим господам.
Они не имеют права выражать свое мнение и владеть имуществом.
Они не обретут свободу, если она не будет им дарована.
Глава 1. Все сначала
Первой порабощенной тенью стал некто Ашам. Его убил ударом ножа в сердце человек, который сначала основал орден никситов, а затем создал Культ Сеша. Ашам прослужил четыреста лет, получил в награду свою половину монеты, после чего немедленно обрел свободу в бездне.
Гаэрвин Джубб, «История дальних краев»
Вид улицы, залитой кровью, кому хочешь испортит настроение. К счастью для дознавателя Хелес, прошло уже лет пять, а то и больше, с того дня, когда ее настроение хотя бы отдаленно напоминало хорошее. В последнее время ее эмоции в лучшем случае можно было бы назвать «легким раздражением».
Ее внимание привлекли звуки рвоты; их издавал юноша, лицо которого быстро зеленело. Струйка молочно-белой жидкости вытекала из его рта и смешивалась с лужей сукровицы у него под ногами. Часть рвоты попала на отворот его форменной куртки.
— Первый день? — спросила Хелес у парнишки.
— Второй.
— Если на десятый день все равно будет тошнить, ищи себе другую работу.
— Мм… — ответил он, а затем новый рвотный позыв вынудил его устремиться в ближайший переулок.
Хелес не улыбалась; годы заставили уголки ее рта опуститься вниз. Осторожно пробираясь по залитым кровью улицам, она считала лужи и пятна в тех местах, где протащили трупы или их части. Там, где кровь засохла, Хелес заметила следы ослиных копыт и присыпанные песком колеи от колес телеги. Рядом с клочком кожи, к которому был прикреплен белокурый локон, лежал грязный носовой платок. Хелес потянулась к нему и увидела красную ухмылку на мягкой белой ткани.
— Плохо сработали, — сказала она, услышав осторожные шаги у себя за спиной.
Юноше уже стало лучше, и теперь он пытался удалить пятно со своей черно-серебристой одежды. Часть рвоты попала на герб Палаты Кодекса, и он начал яростно оттирать ее старым носовым платком.
— Они действовали безрассудно, — добавила Хелес.
— Не могу знать, дознаватель.
Хелес внимательно посмотрела на него. Только одна татуировка на шее — как и положено по званию. Мешковатые штаны, воротник покосился. Щеки по-прежнему казались слегка зеленоватыми.
— Теперь знаешь. Ну же, проктор…
— Джимм.
— Чудно́е имя. Ну же, проктор Джимм, порази меня.
Джимм неуверенно втянул в себя воздух, словно опасаясь нового приступа тошноты, и заставил себя изучить страшную картину.
— Массовое убийство. Трупов нет, значит, работали душекрады.
— Или те, кто хотел выдать себя за душекрадов.
Молодой человек задумчиво пощелкал зубами.
— Но следы колес…
— Отлично.
— Может, все пошло не по плану? Кто-то поднял тревогу, им пришлось поторапливаться, и в этом причина… небрежности. — Юноша заметил клочок кожи с локоном и теперь не мог оторвать от него взгляд.
— Сколько человек забрали?
— Семь?
— Девять. Посмотри на разводы на стенах. Кровь поглотили канавы. Кем были жертвы?
— Я бы предположил, что горожане.
— Ты бы предположил неправильно. — Хелес показала ему платок. — Хлопок с Разбросанных островов.
— Значит, торговцы оттуда?
— Или…
Джимм вздохнул. Дожидаясь ответа, Хелес посмотрела на темно-синее небо. На юге, откуда надвигалась буря, по воздуху тянулись оранжевые щупальца песка. Трубы заводов кренились под порывами ветра, который постепенно усиливался, заставляя еще не засохшие лужи крови покрываться рябью.
— Или те, кто бежал с Островов, спасаясь от войны?
— Беженцы, верно. Ткань плохого качества, она протерлась и обтрепалась. А торговцы стараются следить за своим внешним видом. И еще… — Хелес указала на отрубленный палец. — Мозоли. Тяжелый труд. Да, торговец пересчитывает серебро, но так мозоли не набьешь.
— Пожалуй, — пробурчал проктор.
Хелес встала рядом с ним и вытянулась во весь рост, стараясь выглядеть как можно более грозно.
— Кто тебя нанял?
— Я доброволец, госпожа.
— Необычно. А почему?
— Моего брата и сестру забрали вот таким же образом. В Дальнем районе.
— То есть ты с Просторов?
— Да, госпожа.
— Ясно.
Хелес стремительно пересекла улицу, беззаботно шагая прямо по лужам крови. В переулке уже собрались зрители, чтобы полюбоваться страшным зрелищем и неодобрительно пощелкать языками.
— Эй, зеваки! Видели или слышали что-нибудь утром? Или ночью? — обратилась она к ним.
— Ты кого назвала зеваками? — обиделся какой-то лысоватый мужчина. — Зеваки — это вы. Только пялитесь да в затылках чешете, а толку никакого.
— Вы, дознайки, всегда появляетесь, когда все уже закончилось, — добавила его столь же лысоватая жена.
Потеряв к ним интерес, Хелес прогнала их. В городе совершается столько преступлений, но даже они не развязывают людям языки. Сейчас это бесило ее так же сильно, как и двенадцать лет назад, когда она присягнула на верность Кодексу.
Она уже собиралась отвернуться от жуткой картины, как вдруг заметила в переулке еще одно красное пятно — на этот раз не кровь, а ткань. Светящееся лицо вежливо улыбалось.
Хелес осторожно подошла поближе. Не меньше года прошло с тех пор, как она в последний раз видела алые одежды сектантов.
— Ты рискуешь. Бьюсь об заклад, центр города всего в одном квартале отсюда.
— Ну, значит, не страшно. Ведь до них целый квартал.
— Ладно.
— Ну и кровища, — вздохнул призрак.
— Что тебе известно об этом деле?
— Не больше, чем тебе.
Хелес оскалилась — так мог бы улыбаться пустынный волк.
— Вы же вроде лучше всех собираете сведения, верно? Если так, то самое время поделиться ими с Палатой Кодекса. Пусть ваша секта хоть раз сделает доброе дело, вместо того чтобы прятаться в темных переулках, напуская на себя ненужную таинственность.
Поправив на голове капюшон, призрак изучила темные татуировки на руках и шее Хелес — символы ее должности.
— Ты просто завидуешь, что мы не принимаем таких, как ты. Кроме того, сейчас мы предпочитаем, чтобы нас называли «церковь».
— Спасибо, но меня вполне устраивает, что в моей груди бьется сердце. Возможно, вам не хватает именно сердец. И если твоя церковь не собирается мне помогать, тогда иди своей дорогой, сестра…
— Просвещенная сестра, дознаватель Хелес. Просвещенная сестра Лирия. — Улыбнувшись, призрак двинулся прочь. — До скорой встречи.
Нахмурившись, Хелес подумала — и уже не в первый раз — о том, почему королевская семья не уничтожила секту Сеша полностью. И лишь после того, как сестра-призрак исчезла, Хелес вдруг осознала, что не называла ей своего имени.
— Дознаватель Хелес! — крикнул кто-то.
Какой-то мужчина, подпоясанный синим кушаком, махал ей рукой с противоположного конца улицы, где, словно голуби вокруг упавшего в грязь хлеба, собрались зеваки.
Убийство не было для жителей Города Множества Душ чем-то новым, но тем не менее позволяло им хоть как-то развлечься. Если где-то происходила трагедия, люди всегда приходили на нее посмотреть. Она повышала им настроение: быть дышащим кожаным мешком гораздо приятнее, чем лужей крови на запыленной брусчатке.
— Ну, Джимм… — сказала Хелес, поворачиваясь к проктору. — Жаль, что так вышло с твоими родными, но мертвецы есть у каждого — купленные, зарезанные, умершие от старости. Ты не особенный, Джимм, и чем раньше ты это себе уяснишь, тем проще тебе здесь будет.
Хелес пошла прочь, на ходу застегивая свое черное одеяние, и уже добралась до середины улицы, когда услышала голос Джимма:
— А вы кого потеряли?
— Всех, — ответила Хелес, не останавливаясь.
Татуировки на лице человека, который подзывал к себе Хелес, выдавали в нем писца. Она была выше его по званию, и он подтвердил это, поклонившись ей.
— Вас вызывает камерарий Ребен.
— Разве он не видит, что я занята? — Хелес указала на кровавую картину.
Писец зашевелил губами.
— Но как он может… Я… Он хотел бы немедленно вас увидеть.
Хелес вздохнула.
— Где?
— У себя, в Палате Кодекса, разумеется.
— Ну да, где же еще? Вам, сволочам, было бы полезно время от времени стряхивать с себя пыль и выходить на улицу. Вспомнить, ради чего вы работаете.
На лице человека последовательно отобразилась целая гамма эмоций, и с каждым разом он выглядел все менее уверенно.
— То есть вы придете?
— Он же мой начальник, верно?
— Да, дознаватель.
— Тогда перестань зря тратить время и веди меня.
— Да, дознаватель.
Они двинулись по узким улицам; дознаватель, длинноногая и быстрая, шагала впереди, а писец едва за ней поспевал. Хелес вдруг вспомнила, как раньше толпа расступалась, завидев черное одеяние Палаты Кодекса. Теперь же проложить путь помогали только рост и отрепетированная гримаса. Ну и локти — для полного счастья.
