Бентли Литтл
Университет
Моим бабушкам, Фэй Добрынин и Херме Литтл
Глава 1
I
Казалось, что Калифорния осталась где-то за много тысяч километров.
Джим Паркер нажал на тормоз культиватора и выключил мотор. Спина болела просто непереносимо — тупая пульсирующая боль начиналась прямо от пояса. Он потянулся, прижав обе руки к пояснице, затем наклонился сначала влево, а потом вправо. Сегодня вечером ему придется сполна заплатить за эти упражнения. Вот уже много лет он не работал так много физически, и тело попросту отвыкло от таких нагрузок.
И тем не менее, в боли было что-то успокаивающее. Она говорила о том, что ему удалось совершить нечто настоящее и стоящее.
Он намеренно откладывал работы в саду на потом, проведя бóльшую часть лета в походах и развлечениях с друзьями. Ма не возражала. Она только сказала ему в июне, когда он приехал, чтобы избавился от толокнянки и освободил место под кукурузу и кабачки, которые она собиралась посадить на следующий год — в этом году посевная уже закончилась, и она дала понять, что никакой спешки нет.
Хотя время летело стремительно. Лето проходило гораздо быстрее, чем он ожидал, — казалось, что дни и недели пронеслись с небывалой скоростью, и до конца каникул оставалась всего неделя. Джим уже получил по почте информацию о том, в каком общежитии будет жить, и необходимые регистрационные материалы; в письме также указывалось время, когда он должен лично явиться для регистрации. Поэтому, проснувшись сегодня утром, Джим решил, что пора приступать к работе.
Он вытер пот со лба тыльной стороной руки и, облокотившись на поднятую ручку культиватора, взглянул на низкий горизонт Уильямса — туда, где маячил хребет Сан-Франциско-Пикс. На таком расстоянии горные пики над Флагстаффом казались багровыми — их темный цвет грязноватого оттенка резко контрастировал с голубым цветом безоблачного неба и зеленью сосен.
Возвращаться в университет не хотелось.
Осознавать это было странно, но это была чистая правда. Джим провел весь выпускной год в школе, надрывая задницу, чтобы получить приличные оценки, следуя совету Фрэнка Заппы [Фрэнк Заппа (1940–1993) — американский композитор, певец, мультиинструменталист, продюсер, автор песен, музыкант-экспериментатор, а также звуко- и кинорежиссер.], на обложке одного из старых альбомов которого было написано: «Забудьте о том, чему вас учили в школе, идите в библиотеку и займитесь самообразованием, если у вас хватит на это духу». Альбом он обнаружил в куче старого отцовского барахла, валявшегося в сарае, и, хотя и не стал забывать о том, чему его учили в школе, нашел в себе достаточно мотивации, чтобы пойти в библиотеку и серьезно погрузиться в книги, посвященные предметам, выходящим за рамки стандартной программы городской средней школы, что впоследствии здорово помогло ему при прохождении теста на проверку академических способностей. А когда он получил стипендию в университетском колледже Бреи [Брея — город в Калифорнии, в округе Ориндж, к юго-западу от Лос-Анджелеса.], то ему показалось, что сбылись его самые заветные мечты.
Жизнь в колледже оказалась не такой замечательной, какой он ее себе представлял. Хотя нельзя сказать, что с ним случилось что-то ужасное. Его не исключили за неуспеваемость, и он не обнаружил, совершенно неожиданно, что учеба ему не по силам. Как раз напротив. Оценки у него были вполне приличные. Кроме того, за прошедшие четыре семестра Джим дошел до поста редактора студенческой газеты. И завел себе друзей.
Ему просто… не нравился университетский колледж Бреи.
Именно так. Ему не нравилось его учебное заведение. Ничего конкретного, что Джим мог бы описать словами. Просто некий дискомфорт, который он испытывал, находясь там, этакое ощущение смутного ужаса, которое появлялось, не успевал он подумать об этом месте. И дело было не в преподавателях, которые ему не нравились, не в расписании, не в студентах и не в самом кампусе. Совсем нет. Это было связано со всем сразу.
И ни с чем по отдельности.
Джим знал, что в его ощущениях нет никакой логики. Черт, он не мог объяснить их даже самому себе. В этом семестре он начнет трудиться редактором еженедельной студенческой газеты. Три года он потратил на то, чтобы получить этот пост, который должен стать кульминацией его академической карьеры и, кроме этого, превратиться в важный пункт в профессиональной биографии Джима, практически гарантировавший ему получение работы после окончания колледжа. Может быть, университетский колледж Бреи и нельзя сравнить с Колумбийским университетом, но в области журналистики его диплом ценился достаточно высоко, и один из редакторов тамошней студенческой газеты стал одним из лучших репортеров в «Лос-Анджелес таймс».
И все-таки ему хотелось послать все это к черту и остаться здесь, в Уильямсе, вместе с мамой. Получить работу в «Тру-Вэлью» [«Тру-Вэлью» — крупная сеть супермаркетов, торгующая инструментами и садовым инвентарем.] и забыть о колледже.
С ним явно что-то не так…
Над головой пролетел самолет, и его след протянулся до самого горизонта, где смешался с облаками.
Джим выпрямился, подвигал туловищем в разные стороны и наклонился, чтобы завести мотор культиватора. Хватит заниматься самокопанием. Об этом можно подумать позже, и, может быть, даже обсудить с ма. А сейчас надо делать дело.
Он дернул за шнур, мотор вернулся к жизни. Джим отпустил тормоз и двинул культиватор по каменистой почве прочь от сарая.
* * *
Разговор Джим начал за обедом.
Ма приготовила стейк и яблочный пирог, чтобы наградить его за труды праведные, и они вдвоем устроились на диване в гостиной перед телевизором. Пока показывали рекламу слабительного, Джим сделал большой глоток молока и прочистил горло.
— Я вот все думаю — может, мне остаться?
— Что? — ма нахмурилась.
— Понимаешь, я не уверен, что в этом семестре мне хочется вернуться. Может быть, лучше подождать какое-то время, поработать здесь, понять, чего я хочу в этой жизни…
— Это что, шутка такая?
Джим покачал головой.
Мать медленно поставила тарелку на кофейный столик и повернулась к нему лицом.
— Прямо-таки хочется надрать тебе задницу, — сказала она дрожащим голосом. — Все последние годы в школе ты говорил лишь о том, как поступишь в колледж. Ты в него поступил, тебе остался год до выпуска, ты получаешь хорошие оценки, стал редактором студенческой газеты — и вдруг решил все это бросить? Не для этого мы растили тебя с твоим отцом. Ты знаешь, что больше всего на свете отец хотел, чтобы ты получил образование. И ты получил шанс, которого у него не было, а теперь хочешь сунуть этот шанс псу под хвост?
— Потом я вернусь. Мне кажется, что мне надо какое-то время на…
— Если ты остановишься сейчас, то уже никогда не вернешься. Вспомни отца. Ты что, думаешь, целью всей его жизни было стать механиком? Ты что, думаешь, он не хотел заняться чем-то еще? Но у него не было шансов. А у тебя они есть. Образование даст тебе возможность выбора, возможность стать тем, кем ты хочешь, а не тем, кем будешь вынужден стать под давлением обстоятельств. Ты сможешь выбирать профессию, а не хвататься за то, что подвернется под руку.
— Знаю, ма. Я просто…
— Что «просто»?
Джим отвернулся, не в силах ответить и не в силах встретиться с ней глазами. Он вдруг понял, что она разозлилась. Действительно разозлилась. Больше даже, чем тогда, когда он, сдавая задом, врезался в какой-то пикап и повредил ее «Бьюик». Это было давно, когда он еще учился в школе. До сего момента Джим даже не задумывался о том, насколько ма рассчитывала на его высшее образование и как много оно для нее значило. Она с ним об этом никогда не говорила, а ему это и в голову не приходило; но сейчас он понял, насколько она гордилась его успехами, и это, даже в нынешней ситуации, согрело его. И заставило почувствовать стыд за то, что он решил соскочить.
Но как объяснить ей это… это ощущение ужаса, это тяжелое, безымянное чувство, переполнявшее его? Он и себе-то его объяснить не мог. И тут на ум ему пришел Хови. Друг обещал приехать в Аризону на целую неделю, но отменил поездку в самый последний момент. Потом было несколько телефонных разговоров и коротких открыток, но не видел он Хови с самого мая.
И это его беспокоило.
Наверное, вот что было основной причиной.
И в то же время Джим знал, что ма права. Бросить все сейчас — глупо и безответственно. Это была бы пощечина памяти об отце.
Кроме того, хотя это и звучало избито и заезженно, Джим знал, что образование — его билет в лучшую жизнь; и, несмотря на свои чувства и рассуждения, он не мог бросить колледж — так же, как и совершить самоубийство.
Но возвращаться в колледж все-таки не хотел.
— Так я тебя слушаю, — раздался требовательный голос матери.
— Вкусно. — Он попытался улыбнуться.
— Джим?
— Я пошутил. — Он вздохнул. — Это была шутка. Прости.
— Но ты же сказал, что это не шутка.
— Нет, шутка.
Ма пристально посмотрела на него. Джим понял: она понимает, что он врет. Но, к счастью, мать решила не продолжать. Взяв тарелку, она вернулась к еде, попросив:
— Переключи программу. Сейчас начнется «Развлечения сегодня вечером» [Ежедневная передача, посвященная новостям шоу-бизнеса, которая идет на канале CBS вот уже 26 лет.].
Голос ее был бесцветным, и в нем все еще слышалась злость, но Джим знал, что больше она об этом не заговорит.
