— Конечно, с удовольствием!
Я воодушевляюсь мыслью о поездке, тем более что лучшего места для вручения моего подарка просто не придумать. Даже мысли о Джейн ненадолго отступают. Рэйчел принимается рассказывать, что она хочет посмотреть в Сиене, и весь следующий час мы успешно избегаем неприятных тем — убийства и сигнализации. И все же домой я возвращаюсь совершенно опустошенной.
— Ну как, хорошо посидели с Рэйчел? — спрашивает Мэттью, приподнимаясь из-за кухонного стола, чтобы меня поцеловать.
— Да. — Я скидываю туфли. Плитки пола приятно холодят ступни. — И еще я встретила Ханну по дороге. Рада была ее увидеть.
— Мы с ней и Энди сто лет не виделись, — задумчиво тянет он. — Как у них дела?
— Хорошо. Я сказала, что они должны приехать к нам на барбекю.
— Отличная мысль. А как все прошло с человеком из охранных систем? Удалось от него избавиться?
Я достаю из буфета две чашки и включаю чайник.
— Ну, в конце концов он ушел. Оставил брошюру, чтобы ты посмотрел. А у тебя как день прошел? Все хорошо?
Он отодвигает стул и встает, потягиваясь и разминая плечи.
— Замотался. А еще и ехать на следующей неделе… — Подойдя ближе, он целует меня в шею. — Я буду скучать.
— То есть? — Я выскальзываю из его объятий. — Куда ехать?
— Ну как куда, на буровую, ты же знаешь.
— Нет, не знаю. Ты ничего об этом не говорил!
— Как не говорил? Говорил. — Он смотрит на меня с изумлением.
— Когда?
— Наверно, недели две назад, как только сам узнал.
Я упрямо мотаю головой:
— Не говорил. Иначе бы я запомнила.
— Ты же сама тогда сказала, что поработаешь над учебным планом на сентябрь, пока меня не будет, а после моего возвращения мы сможем вместе отдохнуть.
Я начинаю сомневаться:
— Не могла я такого сказать!
— Но ведь сказала же.
— Нет, не говорила! — отрезаю я. — И не пытайся внушить мне, что ты говорил о командировке, если этого не было!
Чувствуя на себе его взгляд, я отворачиваюсь заварить чай. Не хочу, чтобы он видел, как я расстроена. И не только из-за его отъезда.
25 июля, суббота
Мои биологические часы еще не перестроились на отпускной режим. Хоть у меня и каникулы, я с самого утра на ногах: выдергиваю сорняки и привожу в порядок клумбы. Прерываюсь, лишь когда Мэттью возвращается из магазина со свежим хлебом и сыром к ланчу. Мы завтракаем прямо на лужайке, а потом я кошу траву, подметаю террасу, протираю стол и стулья и срезаю увядшие цветы в кашпо, стараясь придать саду идеальный вид. Не то чтобы я всегда любила возиться в саду, но именно сейчас испытываю острую потребность довести все до совершенства.
Ближе к вечеру в сад выходит Мэттью:
— Ты не возражаешь, если я схожу в зал на часок? Если позанимаюсь сегодня, то завтра утром можно будет подольше поваляться.
— И позавтракать в постели, — улыбаюсь я.
— Точно! — Он целует меня на прощание. — К семи вернусь.
Мэттью уходит, и я начинаю готовить карри. Дверь в сад оставляю открытой — пусть будет больше свежего воздуха. Нарезаю лук и курицу, подпевая включенному радио. Обнаруживаю в холодильнике недопитую бутылку вина, которую мы открыли дня два назад. Наливаю остатки в бокал и потихоньку потягиваю вино, пока тушится карри. Когда заканчиваю готовить, смотрю на часы: уже почти шесть. Я решаю принять ванну с пеной; чувствую себя настолько расслабленной, что едва припоминаю, как на прошлой неделе не могла избавиться от тревоги. Сегодня мне впервые удалось отодвинуть мысли о Джейн на второй план. Я не хочу совсем забывать о ней — просто не могу постоянно испытывать чувство вины. Я не могу повернуть время вспять, как бы мне этого ни хотелось. Не могу перестать жить из-за того, что не узнала Джейн в машине той ночью.
Начинаются новости, а я не успела уйти наверх. Поспешно выключаю радио, и без его бормотания дом наполняется зловещей тишиной. Внезапно — возможно, потому, что как раз думала о Джейн, — я осознаю, что осталась дома одна. Иду в гостиную и закрываю окна, которые были открыты весь день, потом окно в кабинете и, наконец, запираю парадную и заднюю двери. Замираю на секунду, прислушиваясь к звукам в доме. Тишина; только где-то на улице воркует вяхирь.
Наверху, наполнив ванну, я вдруг задумываюсь, не запереть ли дверь. Вот спасибо типу из охранных систем — дергаюсь теперь из-за него! Специально не буду запирать! Оставляю дверь приоткрытой, как обычно, но раздеваюсь лицом к ней. Потом залезаю в ванну и погружаюсь в воду. Вокруг шеи тихонько шуршат пузыри; я откидываюсь назад, на пенистую подушку, и закрываю глаза, наслаждаясь вечерней тишиной. От соседей обычно не доносится никаких звуков; прошлым летом подростки из ближайшего дома пришли предупредить, что устраивают вечеринку, и заранее извиниться за шум, но мы так ничего и не услышали. Потому мы и выбрали этот дом, а не тот, что был побольше, поэффектнее и подороже. Хотя, думаю, для Мэттью цена тоже кое-что значила. Мы договорились поделить расходы, и он настаивал, что я не должна вкладывать в покупку больше, чем он. А я ведь вполне могла себе это позволить, несмотря на то что шестью месяцами ранее купила дом на Иль-де-Ре. Дом, о котором никто пока не знает, даже Мэттью. И уж тем более Рэйчел. Еще не время.
Я задумчиво вожу руками по воде с шапкой пены, размышляя о дне рождения Рэйчел. Наконец-то можно будет вручить ей ключи от дома ее мечты. Как же трудно хранить секрет столько времени! И как хорошо, что она решила отметить юбилей на Иль-де-Ре! Рэйчел возила меня на этот остров месяца через два после смерти мамы. За пару дней до возвращения домой мы наткнулись там на небольшой рыбацкий домик с вывеской «Продается» в окне второго этажа. «Какая красота! — прошептала Рэйчел. — Хочу его посмотреть!» И, даже не задумавшись о том, чтобы связаться с риелтором, она зашагала по подъездной дорожке и постучала в дверь.
Владелец показал нам дом, и было видно, что Рэйчел прикипела к нему всей душой, хотя и не имела возможности купить. Для нее он был несбыточной мечтой, но я могла превратить эту мечту в реальность — и тайком от нее все устроила. Закрываю глаза и представляю лицо Рэйчел, когда она узнает, что коттедж принадлежит ей. Я уверена, папа с мамой одобрили бы мой подарок. Если бы папа успел составить завещание, он бы точно упомянул в нем Рэйчел. И если бы мама оставалась в здравом уме, она бы тоже о Рэйчел не забыла.
Мои размышления прерывает какой-то резкий звук, будто что-то треснуло. Я тут же открываю глаза, сжимаясь всем телом. Я чувствую, знаю: что-то не так. Стараюсь не шевелиться и изо всех сил напрягаю слух. Если звук повторится, значит, в доме кто-то есть. Вспоминаю слова Ханны о том, что убийца залег на дно где-то неподалеку. И я жду, затаив дыхание, пока от нехватки воздуха не начинают болеть легкие. Тишина.
Медленно и осторожно, стараясь не всколыхнуть воду, я поднимаю руку. Сквозь толщу пены тянусь к мобильнику, неосторожно оставленному на бортике ванны рядом с краном. Он слишком далеко, поэтому я слегка сдвигаюсь в его сторону — и вода плещется о бортик ванны едва ли не громче океанского прибоя. Я себя выдала! С ужасом понимая, что я еще и не одета, выпрыгиваю из ванны, выплеснув заодно половину воды, бросаюсь к двери и резко ее захлопываю. Звук разносится по всему дому, и, пока я дрожащими пальцами задвигаю щеколду, снова слышу какой-то треск. В нарастающей панике я никак не могу сообразить, откуда он доносится.
Не спуская глаз с двери, я отступаю назад и нащупываю на краю ванны телефон, но он выскальзывает у меня из пальцев и шлепается на пол. Замираю на месте с вытянутой рукой и прислушиваюсь. Ничего. Медленно сгибаю колени и дотягиваюсь до мобильника. На экране высвечивается время — без десяти семь. Уфф, Мэттью уже скоро вернется! Я шумно выдыхаю, забыв о том, что старалась не издавать никаких звуков.
Набираю его номер. Только бы связь не подвела — в этой части дома она очень неустойчивая. Раздаются гудки, и от радости голова у меня идет кругом.
— Я уже близко, — весело отзывается Мэттью, думая, что я звоню узнать, скоро ли он будет. — Нужно что-нибудь купить по дороге?
— Кажется, в доме кто-то есть, — прерывисто шепчу я.
— Что?! А ты где? — Его голос звучит строго и вместе с тем тревожно.
— В ванной. Я заперлась.
— Хорошо, не выходи оттуда. Я позвоню в полицию.
— Подожди! — Я уже начинаю сомневаться. — Я точно не знаю. Может, тут и нет никого. Просто я два раза слышала какой-то звук.
— Что ты слышала? Как кто-то ломился в дом? Голоса?
— Нет, нет… Сначала треск, а потом какой-то скрип.
— Ладно, сиди там, я буду через две минуты.
— Хорошо. Скорее!
Немного успокоившись оттого, что Мэттью вот-вот будет дома, я сажусь на край ванны. Эмаль холодит кожу, и, заметив, что все еще не одета, я снимаю с крючка халат и накидываю на плечи. Почему я не захотела, чтобы Мэттью вызвал полицию? Опасно заходить в дом, если здесь и правда кто-то есть.
Звонит мобильник.
— Я приехал, — говорит Мэттью. — Ты как?
— Хорошо.
— Я припарковался на дороге. Пойду осмотрю дом снаружи.
— Только осторожно! И не клади трубку!