— Лейтенант Фицджеральд!

— Я здесь, сэр! — донесся из темноты уверенный голос. — Впереди вас. Мы их выбили, сэр, но они еще кусают нас с фланга. Слева, сэр. Будьте осторожны. — Удивительно, но ирландец, судя по бодрому тону, ничуть не растерялся.

— Прапорщик Хикс!

— Здесь, сэр, справа от вас, — пропищал у него за спиной Хикс.

Моррис выругался. Он надеялся, что Хикс привел подкрепление, но, похоже, в этом хаосе потерялись все, кроме чертова ирландца.

— Фицджеральд! — крикнул капитан.

— Здесь, сэр! Мы им тут крепко врезали.

— Вы нужны мне здесь, лейтенант. Хейксвилл, вы где?

— Здесь, сэр, — подал голос сержант, не покидая, однако, своего укрытия в кустах. Он находился в нескольких шагах от Морриса, но вовсе не собирался рисковать головой только ради того, чтобы предстать перед капитаном. — Иду к вам, сэр! — добавил Хейксвилл, не двигаясь с места.

— Фицджеральд! — раздраженно позвал Моррис. — Идите сюда!

— Чтоб тебя, — пробормотал лейтенант. Левая рука не повиновалась и висела бесполезной плетью — рана, похоже, оказалась серьезнее, чем представлялось вначале. Он подозвал одного из солдат и попросил перевязать руку платком в надежде остановить кровотечение. В голове стучала неприятная мысль о гангрене, но Фицджеральд отогнал ее, приказав себе сосредоточиться на спасении остатков роты. — Сержант Грин?

— Сэр? — откликнулся Грин.

— Оставайтесь здесь, с людьми, — велел лейтенант. Очистив с дюжиной солдат рощу от противника, он вовсе не собирался сдавать позицию только из-за того, что Моррис утратил контроль над ситуацией. К тому же ирландец был уверен, что враг пребывает в такой же растерянности и что, если Грин не уступит и будет отвечать залповым огнем, победа еще будет за ними. — Сейчас приведу сюда остальных, — пообещал он и, повернувшись, крикнул: — Где вы, сэр?

— Здесь! — нетерпеливо отозвался Моррис — Побыстрее, черт бы вас подрал!

— Вернусь через минуту, — еще раз уверил сержанта Фицджеральд и побрел через лес на поиски капитана.

Он слишком отклонился к северу и, поняв это, взял южнее, когда выпущенная с восточной стороны рощи ракета с шумом, ломая сучья, обрушилась на высокое дерево. Несколько секунд она бешено вертелась, запутавшись в сплетении ветвей и распугивая птиц, потом затихла в развилке. Догорая, ракета вспыхнула, выплюнула последний язык пламени, и в этот момент притаившийся за кустом Хейксвилл увидел бредущего прямо на него Фицджеральда.

— Сэр?

— Сержант Хейксвилл?

— Так точно, сэр. Я здесь. Идите сюда.

— Слава богу. — Лейтенант перебежал через полянку. — Никто, похоже, не знает, что делать.

— Я знаю, сэр. Я знаю, что делать, — сказал Хейксвилл и под затухающий треск ракеты выбросил вперед алебарду, отточенное острие которой вошло лейтенанту в живот, легко разорвав шерстяную ткань мундира, кожу и внутренности. — Это не по-солдатски, сэр, перебивать сержанта на виду у рядовых, — почтительно продолжал он. — Теперь вы понимаете, сэр? Понимаете? — Хейксвилл усмехнулся — такой приятный момент. Наконечник алебарды вошел глубоко, упершись, наверное, в позвоночник. Лейтенант лежал неподвижно, и тело его подрагивало, как у выдернутой из реки и брошенной на берег рыбины. Рот открывался и закрывался, но из горла вырывались только стоны. Хейксвилл изо всех сил повернул алебарду, чтобы вытащить застрявшее в плоти и костях острие. — Речь идет об уважении, сэр, — прошипел сержант, склоняясь над умирающим. — Об уважении! Офицер должен поддерживать сержанта, сэр, так написано в скрижалях. Не тревожьтесь, больно не будет. Только чуть-чуть. — Он поднял алебарду и, коротко взмахнув, нанес еще один удар, теперь уже по горлу. — Больше не будете задаваться, сэр. Не будете? Вот так-то. Очень жаль, сэр. И спокойной ночи.

— Фицджеральд! — заорал Моррис — Где вы? Где вас, черт побери, носит?

— Отправился прямиком в ад, — усмехнулся под нос Хейксвилл, шаря по карманам убитого. Брать личные вещи, которые могли быть опознаны как принадлежавшие Фицджеральду, он не решился, а потому оставил саблю и позолоченное ожерелье, которое лейтенант носил на шее, и удовлетворился завалявшейся в карманах мелочью. Опустив добычу в сумку, сержант отполз на четвереньках на несколько шагов и огляделся, чтобы убедиться, что никто не видел его рядом с жертвой.

— Кто идет? — спросил Моррис, услышав шорох в кустах.

— Я, сэр! — ответил Хейксвилл. — Ищу лейтенанта Фицджеральда, сэр.

— Лучше иди сюда! — бросил Моррис.

Пробежав последние ярды, сержант упал на землю между капитаном и съежившимся от страха прапорщиком Хиксом.

— Тревожусь за мистера Фицджеральда, сэр, — прохрипел он. — Слышал шум в кустах. Он через них шел, а там эти черномазые ублюдки сидели. Я точно знаю, сэр. Сам убил двоих.

— Так ты думаешь, они могли его там...

— Боюсь, что да, сэр. Бедняга мистер Фицджеральд. Я пытался его найти, но их там слишком много.

— Господи. — Над их головами зашелестели срезанные пулями листья, и Моррис невольно убрал голову в плечи. — А что сержант Грин?

— Отсиживается где-нибудь, сэр. Бережет свою драгоценную шкуру. Я бы не удивился.

— Мы все, черт побери, отсиживаемся, — буркнул, признавая правду, Моррис.

— Только не я, сэр. Только не Обадайя Хейксвилл. Поработал алебардой... всем бы так. Дал ей отведать черной крови. Хотите пощупать, сэр? — Хейксвилл опустил лезвие. — Пощупайте, сэр, вражью кровь. Еще теплая.

Морриса передернуло от отвращения, однако он немного успокоился. Роща опять наполнилась криками вражеских солдат. Щелкнули курки мушкетов. Поблизости взорвалась ракета, за ней другая. Третья, прорвавшись через кустарник, врезалась в дерево. Кто-то вскрикнул, коротко, словно захлебнувшись.

— Будь оно проклято, — в бессильной злобе выругался Моррис.

— Может быть, отступим, сэр? — предложил прапорщик Хикс. — Вернемся на ту сторону?

— Нельзя, сэр. — Хейксвилл покачал головой. — Они уже у нас за спиной.

— Уверен?

— Я ведь сам с ними дрался, сэр. Не удержал. Их там слишком много. Целое племя, сэр. Потерял пару хороших парней. — Сержант шмыгнул носом.

— Вы смелый солдат, Хейксвилл, — мрачно заметил Моррис.

— Беру пример с вас, сэр, — ответствовал Хейксвилл, в очередной раз пригибая голову. С северной стороны рощи послышался нарастающий крик — получив подкрепление, воины Типу перешли в контратаку, тесня остатки неверных к каналу. — Господи Иисусе! Но вы не тревожьтесь, сэр. Я не умру, сэр! Меня нельзя убить!

Со стороны акведука донесся шум наступления — прибывшие на подмогу остальные роты 33-го полка преодолевали канал.

— Вперед! — Голос прозвучал оттуда, где никого из британцев уже не могло быть. — Вперед!

— Что еще за чертовщина? Это кто? — Капитан Моррис приподнял голову.

— Ко мне, тридцать третий! Сюда! Сюда!

— Оставайтесь на месте! — крикнул Моррис нескольким солдатам, уже приготовившимся было отозваться на зов, и они затаились в темноте, где свистели пули и стонали умирающие, где взрывались ракеты и воздух пропитался запахом пролитой крови. В темноте, где правили хаос и страх.

Глава седьмая

— Шарп! Шарп! — Голос принадлежал полковнику Гудену, ворвавшемуся в казарму уже с наступлением темноты. — Идемте! Быстрее! Как есть, скорей!

— А как же я, сэр? — спросил Лоуфорд. Лежа на койке, лейтенант читал Библию.

— За мной, Шарп! — Даже не взглянув на Лоуфорда, Гуден пробежал через двор и выскочил на улицу, отделявшую бараки солдат-европейцев от индуистского храма. — Быстрей, Шарп! — бросил через плечо француз, минуя кучу сложенных на углу кирпичей из обожженной на солнце глины. Шарп, успевший натянуть сапоги и полосатую тунику, но с непокрытой головой, без ремней и мушкета, мчался за полковником. На бегу он перепрыгнул через полуобнаженного мужчину, сидевшего у ступенек храма, прогнал с пути корову, свернул за угол и понял, что Гуден несется к Майсурским воротам. Что касается Лоуфорда, то он задержался на минуту, чтобы обуться, и когда вылетел на улицу, Шарп уже и след простыл.

— Можете держаться в седле? — спросил Гуден, когда они остановились у ворот.

— Пару раз пробовал. — Шарп не потрудился объяснить, что дело происходило у постоялого двора, а "скакунами" были неоседланные и покорные доходяги, годившиеся только на то, чтобы возить воду.

— Тогда садитесь! — Полковник указал на малорослую, но живую лошадку, которую держал под уздцы солдат-индиец. — Она принадлежит капитану Роме, так что, ради бога, будьте осторожны, — предупредил полковник, вскакивая в седло стоявшего рядом жеребца. Капитан Роме, один из двух помощников Гудена, молодых французских офицеров, большую часть свободного времени проводил в самом дорогом из городских борделей. Шарп видел обоих только мельком. Он с опаской вскарабкался на спину лошади, поддал ей под бока и отчаянно вцепился в гриву.

Гуден уже выезжал за ворота.

— Британцы атакуют лес к северу от Султанпетаха, — объяснил он на ходу.

Шарп слышал шум далекого боя. К западу от города трещали мушкеты и вспыхивали красные точки огоньков. На Серингапатам опустилась ночь. В домах зажигали масляные лампы, на арке Майсурских ворот коптили факелы. Проход был забит спешащими из города солдатами, некоторые из которых несли ракеты. Гуден смело врубился в толпу, расталкивая неповоротливых ракетчиков, и, выбравшись на простор, повернул коня на запад.

Шарп последовал за ним, не глядя особенно по сторонам, а стараясь изо всех сил не свалиться с лошади. Впереди лежал мост через южный рукав Кавери, и полковник еще издали прокричал стражам расчистить путь. Пехотинцы прижались к перилам, и всадники проскакали сначала мимо небольших башенок, а потом и над обмелевшей, отступившей от берегов рекой. Перебравшись на другую сторону, они перешли на галоп. Теперь перед ними расстилалась широкая, немного заболоченная равнина, которую пересекала еще одна речушка. Темнеющее небо прочерчивали искрящиеся траектории ракет.

— Ваши бывшие друзья пытаются захватить топе, — объяснил Гуден, указывая на густую рощу. Рельеф изменился, и полковник, не желая рисковать конем, перешел с галопа на рысь. — Хочу, чтобы вы попытались сбить их с толку.

— Я, сэр? — Шарп на секунду отвлекся и тут же наполовину съехал с седла. Удержаться удалось лишь отчаянным усилием. Он уже отчетливо различал треск мушкетов и видел вспышки. Судя по их разбросу, британцы наступали довольно широким фронтом и с привлечением немалых сил, что подтвердил и грохнувший вдалеке пушечный выстрел — вырвавшееся из дула пламя напоминало молнию.

— Вы будете отдавать им приказы, — сказал Гуден после того, как звук выстрела миновал их. — Сбивать их с толку! Путать!

— Думаю, сэр, у Лоуфорда получилось бы лучше. У него почти офицерский голос.

— Представьте, что вы сержант, и если все получится, я произведу вас в капралы.

— Спасибо, сэр.

Они медленно приблизились к лесу. Стало темно, и Гуден не хотел заблудиться. Севернее, оттуда, где била пушка, доносилась упорядоченная ружейная стрельба, и там британцы, похоже, уверенно выполняли поставленную задачу, а вот в лесу, очевидно, царил полный хаос: нестройно палили мушкеты, носились между деревьев ракеты, кое-где курился дымок небольших пожаров, тут и там слышались крики отчаяния и триумфа.

— Мне бы не помешало ружье, сэр.

— Оно вам не понадобится. Мы здесь не для того, чтобы драться, а только чтобы запутать их. Потому я и вернулся за вами. Спешиваемся. — Полковник привязал лошадей к брошенной ручной тележке, на которой, должно быть, подвозили ракеты. До рощи оставалось не более сотни ярдов, и Шарп уже слышал выкрики отдающих распоряжения офицеров. Определить, кто именно отдает команды, было нелегко, потому что в армии Типу пользовались английской военной терминологией, но, подойдя ближе к месту боя, Шарп понял, что приказы стрелять, наступать и убивать исходят от индийских офицеров. Похоже, пытавшиеся захватить лесок британцы оказались в нелегком положении, чем и решил воспользоваться Гуден, притащив первого попавшегося под руку англичанина, чтобы внести в ряды противника еще большее смятение. Полковник вытащил пистолет. — Сержант Ротье!

— Mon colonel! — Внушительных размеров фигура материализовалась из темноты. Злобно взглянув на Шарпа, сержант взвел курок мушкета.

— Позабавимся! — предложил Гуден.

— Есть, сэр! — ответил Шарп.

Что же делать дальше? Ускользнуть под прикрытием темноты от Гудена и Ротье не составило бы особого труда, а оторвавшись от них, можно было бы перейти на сторону своих. Но готов ли он бросить лейтенанта Лоуфорда? Пожалуй, решил Шарп, лучше всего представить дело так, что он не перебежал, а попал в плен случайно. Лоуфорду это вряд ли поможет, но ведь первейший долг Шарпа как раз в том, чтобы любой ценой доставить генералу Харрису сообщение Маккандлесса. Другого такого подарка можно и не дождаться.

Гуден остановился на опушке. Ракетчики лихо, не заботясь о точности, запускали свои снаряды, которые не столько наносили ощутимый урон врагу, сколько подавляли его боевой дух. Глубоко в чаще трещали мушкеты. У края топе лежали на земле несколько раненых, а неподалеку корчился, то вскрикивая, то шумно вздыхая, умирающий.

— Пока, — заметил Гуден, — мы вроде бы побеждаем. Вперед.

Шарп последовал за французами. Справа ударил вдруг ружейный залп, клацнули штыки, и Гуден повернул на звук, но схватка закончилась раньше, чем они подоспели к месту. Люди Типу наткнулись на группку красномундирников и, убив одного, погнали остальных в чащу. Заметив в затухающем свете ракеты лежащего на земле человека в красной форме, полковник опустился на колени, достал трутницу, высек искру, поджег фитиль и поднес огонек к лицу солдата. Тот был еще жив, но без сознания и с закрытыми глазами.

— Знакомая форма? — спросил Гуден. Наклонившись, Шарп увидел красные с белой окантовкой воротник и обшлага.

— Черт! — Он осторожно убрал руку полковника от лица умирающего. Вытекающая изо рта кровь успела испачкать напудренные волосы, но Шарп узнал его — Джед Маллинсон. — Форма знакомая, и парня я знаю. Мой бывший батальон, Уэст-Райдинг, Йоркшир.

— Хорошо. — Гуден захлопнул трутницу. — Так вы не против моего предложения попутать ваших бывших однополчан?

— Для этого я здесь, — добавив в голос требуемую меру кровожадности, ответил Шарп.

— Думаю, в вашем лице британская армия много потеряла. — Полковник поднялся. — Если не пожелаете остаться в Индии, можете поехать со мной.

— Во Францию, сэр?

— А чему вы так удивляетесь? — усмехнулся Гуден. — Это вовсе не страна дьявола, какой ее изображают. Я бы сказал, что Франция — самое благословенное место на земле. Такой человек, как вы, мог бы сделать во французской армии быструю карьеру. Стать офицером.

— Я, сэр? Офицером? — Шарп рассмеялся. — Легче осла превратить в скакуна.

— Вы себя недооцениваете.

Полковник остановился. Топот шагов справа... выстрелы слева... Возбужденные стрельбой индийские пехотинцы устремились было в лес, но сержант Ротье остановил их, проревев что-то на смеси французского и канарезского. И столь велика была сила его голоса, столь повелителен и уверен тон, что люди успокоились и подтянулись к Гудену.

— Ну что ж, Шарп, давайте посмотрим, получится ли у вас что-нибудь. Крикните, чтобы шли сюда.

— Вперед! — послушно проорал в темноту Шарп. — Вперед! — Он помолчал, прислушиваясь, но никто не откликался. — Батальон, ко мне! Ко мне!

Тишина.

— Позовите кого-нибудь по имени, — предложил полковник.

— Капитан Феллоуз! — Никакого капитана с таким именем в полку не было. — Капитан Феллоуз! Сюда! — Шарп повторил имя с десяток раз, помолчал и решил испробовать другой вариант. — Хейксвилл! Сержант Хейксвилл!

И почти сразу же из-за кустов донесся ненавистный голос.

— Кто это? — неуверенно спросил сержант.

— Сюда, сержант, ко мне! — приказал Шарп.

Хейксвилл не подчинился, но Гуден тем не менее обрадовался. Он уже сформировал из разрозненных пехотинцев боевой строй, готовый расстрелять любого, кто явится за призыв Шарпа. Между тем недолгое затишье оборвалось: в чаще затрещали ружья, по ветвям ударили ракеты, между деревьями поплыли дымки выстрелов, сверху посыпались листья. Издалека донесся победный клич, но кто радовался победе, индийцы или британцы, Шарп разобрать не смог.

Ясно было одно: у его полка большие проблемы. В противном случае никто не оставил бы беднягу Джеда Маллинсона умирать в одиночестве в лесу. Судя по беспорядочной стрельбе, индийцам удалось разделить наступавшие британские силы на части, которые они теперь и добивали по отдельности. Сейчас или никогда, решил Шарп. Ему нужно было как-то оторваться от Гудена и добраться до своих.

— Попробую подойти поближе, сэр, — сказал он и, не дожидаясь ответа, побежал в лес — Сержант Хейксвилл! Ко мне! Живо! Ну же, скотина! Шевелись! Я жду! — Шарп услышал шаги поспешившего за ним Гудена, замолчал и осторожно сделал несколько шагов в сторону.

— Шарп! — зашипел где-то рядом полковник, но Шарп, не подавая голоса, отошел еще дальше.

— Сержант Хейксвилл! — проревел он на ходу. Конечно, крики позволяли французу определять его местонахождение и следовать за ним, но и молчать он не мог — это немедленно возбудило бы у Гудена обоснованные подозрения и могло бы затем серьезно ухудшить положение оставшегося в городе лейтенанта Лоуфорда. Вот почему, углубляясь в лес, Шарп продолжал звать Хейксвилла. — Ко мне, сержант! Сюда! — В одном месте он споткнулся о ветку, упал, поднялся и выбежал на полянку. — Хейксвилл!

Ударившаяся о ствол ракета упала буквально к его ногам и завертелась, как бешеная собака, гоняющаяся за собственным хвостом. Отпрыгнув от брызжущей искрами железяки, Шарп взял в сторону и едва не налетел на неожиданно появившегося из-за кустов сержанта Хейксвилла.

— Шарпи! — воскликнул сержант, вскидывая алебарду, на которой еще не высохла кровь Фицджеральда. — Ах ты, дрянь! — Услышав, как кто-то зовет Хейксвилла, капитан Моррис послал его выяснить, в чем дело, и сержанту ничего не оставалось, как выполнять приказ. — Предатель!

— Подожди! — крикнул, отступая, Шарп. — Опусти эту штуку!

— Переметнулся на вражью сторону, а, Шарпи? — Хейксвилл наступал, тыча алебардой. — Придется тебя прикончить. Я бы мог, конечно, взять тебя в плен, но не хочу рисковать. Вдруг ты снова вывернешься. Нет уж, лучше я намотаю твои кишки на вертел. Отправлю к создателю. А ты уже и платье носишь, а, Шарпи? — Он снова сделал выпад, и Шарп отскочил назад, но в этот момент догорающая ракета совершила последний скачок по поляне. Бамбуковая палка попала Шарпу под ноги, он поскользнулся и, взмахнув руками, рухнул на землю. Хейксвилл издал победный вопль и подскочил к поверженному врагу с занесенной для последнего удара алебардой.

Ощутив под рукой что-то твердое, Шарп схватил предмет, оказавшийся той самой ракетой, и швырнул сержанту в лицо. Порох уже почти выгорел, но его все же хватило, чтобы полыхнуть еще раз, и вырвавшийся из трубы огненный язык лизнул Хейксвилла в щеку. Вскрикнув от страха, сержант выронил оружие и, отшатнувшись, закрыл лицо руками. В следующее мгновение он с удивлением обнаружил, что может видеть и что лицо даже не пострадало, и, повернувшись к Шарпу, вытащил из-за пояса пистолет.

Как раз в этот момент на поляну вырвался взвод красномундирников. Это были солдаты из гренадерской роты, которые, как и все прочие участники неудавшейся экспедиции, потерялись в ночном хаосе. Один из гренадеров, увидев поднимающегося с земли человека в полосатой тунике, вскинул мушкет.