— Не стреляй! — негромко предупредил Маккандлесс. — Подойди ближе.

— Есть, сэр.

Рядовой медленно поднялся и сделал шаг вперед. Страх бился в нем, как пойманная в клетку птица. Рядом что-то шептал Хейксвилл, но Шарп не слышал и не видел ничего, кроме глаз тигра. Попытаться добраться до камеры? Нет, тигр прыгнет, когда он станет открывать дверь. Лучше попробовать подстрелить его здесь, в коридоре. Он держал пистолет в вытянутой руке, целясь в полоску черной шерсти между глазами хищника. Между ними было футов пятнадцать, может быть, двенадцать. Насколько точен этот пистолет? Красивое оружие, кость да серебро, но вот как оно стреляет? И плотно ли сидит пуля? Если между ней и стенкой ствола есть хотя бы крошечный, толщиной с бумажный лист зазор, точности уже не жди. И тогда промахнуться можно даже с двенадцати футов.

— Давай, Шарпи, прикончи тварь! — призывал Хейксвилл.

— Осторожней, — шипел полковник. — Бей наверняка. Не спеши.

Еще полшага вперед. Мысленно Шарп приказывал тигру оставаться на месте, не шевелиться и встретить смерть достойно, как и подобает... кому? Десять футов. Тигр только наблюдал. Глаза щипало от пота, и рука начала подрагивать от напряжения. Сейчас, подумал Шарп, сейчас. Потяни курок, прикончи тварь и удирай отсюда. Капля пота повисла на реснице, и он моргнул. Тигр не мигал. Восемь футов. Шарп уже чувствовал запах зверя, видел когти, блеск в желтых глазах. Семь футов. Хватит. Достаточно. Он слегка согнул руку, совмещая примитивный прицел с черной полосой.

И тут тигр прыгнул.

Все произошло так быстро, что Шарп опомнился лишь тогда, когда зверь уже летел к нему. В какой-то момент перед ним мелькнули выпущенные из мягких подушечек лап огромные когти и страшные желтые зубы в оскаленной пасти. Он вскрикнул в панике и, не отдавая себе отчета, дернул курок — именно дернул, поспешно, отчаянно, а не потянул плавно, как собирался. В тот же миг Шарп инстинктивно рухнул на пол и сжался в комок.

Лоуфорд ахнул. Эхо выстрела прозвучало оглушительно громко в тесных стенах тюрьмы, внезапно наполнившейся едким сернистым запахом порохового дыма. Хейксвилл забился в угол камеры и закрыл глаза. Маккандлесс сжал кулаки. Шарп, вжавшись в землю, напрягся, ожидая смертельного удара когтистой лапы.

Но тигр умирал. Пуля попала ему в пасть. Крошечный кусочек свинца пробил горловые ткани и попал в ствол мозга. Изящный прыжок закончился неуклюжим падением, кровь брызнула на железные прутья камер. Громадное тело хищника свалилось у подножия ступенек, но инстинкт жизни еще не угас — зверь попытался подняться. Когти царапнули пол, голова приподнялась, хвост ударил по земле, но тут из пасти хлынула кровь, тигр дернулся, по телу прошла дрожь, и он затих.

Наступила тишина.

Над пролившейся кровью уже вились первые мухи.

— Господи Иисусе... — пробормотал, поднимаясь, Шарп, и полковник Маккандлесс не стал его корить. Он умел отличать молитву от ругательства.

Шарп подобрал растерзанный мундир, широко распахнул дверь камеры и, опасливо косясь на мертвого зверя, поднялся по ступенькам. Маккандлесс и Лоуфорд последовали за ним.

— А как же я? — окликнул их Хейксвилл. — Вы же не бросите меня здесь. Это не по-христиански!

— Пусть остается, — сказал полковник.

— Я тоже так подумал, сэр. — Шарп поднял с пола отмычку и взялся за второй замок. Механизм здесь был погрубее и попроще, так что на все дело ушли считанные секунды.

— Куда пойдем? — спросил лейтенант.

— Надо где-то спрятаться, — ответил Маккандлесс.

Нежданная свобода, похоже, прогнала лихорадку и вдохнула жизнь в изнуренное пленом тело.

Шарп открыл дверь, увидел прячущуюся под аркой Мэри и улыбнулся. Мэри почему-то не улыбнулась в ответ. Более того, вид у нее был испуганный. Стоящие рядом с ней люди тоже как будто окоченели от страха. В следующую секунду Шарп понял, что их так напугало.

Три джетти шли через двор по направлению к тюрьме. Три чудовища. Три великана, под обнаженной, лоснящейся кожей которых перекатывались тугие, как у тигра, мускулы. Один держал в руке свернутый кольцом хлыст, двое других вооружились длинными копьями, которыми они, по всей видимости, собирались усмирять охранявшего пленников хищника. Шарп выругался и выпустил из рук отмычку и мундир.

— Вернемся? — предложил Маккандлесс.

— От этих страшил за замком не спрячешься, сэр. Они его голыми руками сорвут. Их надо убить. — Шарп сорвался с места и побежал вправо. Джетти последовали за ним, но не так быстро. Спешить они не привыкли, полагаясь на превосходство в силе. Растянувшись в линию, три индуса надвигались на беглеца, рассчитывая загнать его в угол. — Брось мне мушкет! Живей! — крикнул Шарп Мэри. — Быстрей!

Молодая женщина выхватила мушкет из рук стоящего рядом солдата и, прежде чем тот опомнился и попытался протестовать, бросила его Шарпу. Поймав ружье на лету, он взял его наперевес и, не взводя курок, пошел навстречу среднему джетти. Силач осклабился, предвкушая легкую победу, и выбросил вперед руку, причем так ловко, что конец хлыста обвился вокруг шеи противника. В следующую секунду он потянул, рассчитывая, что враг потеряет равновесие, но Шарп уже бежал к нему, ослабляя натяжение кожаной удавки. Такого поворота джетти не ожидал, и не успел он оправиться от изумления, как дуло мушкета врезалось ему в адамово яблоко с силой падающей кувалды. Индус поперхнулся, выпучил глаза и получил удар ногой в промежность, после которого покачнулся и рухнул на землю. На одного противника стало меньше, но два копья уже нацелились на Шарпа. Мгновенно развернувшись вправо, он отбил выпад дулом мушкета, одним движением перевернул оружие и перешел в контратаку. Джетти бросил копье и попытался схватить мушкет, но Шарп вдруг подался назад, а когда руки индуса сжали пустоту, двинул его в висок тяжелым прикладом. Звук получился такой, как будто топор вошел в мягкое дерево.

Из смертельной игры выбыли уже двое. Сгрудившиеся на внутренней стене солдаты с интересом наблюдали за схваткой, но не вмешивались, потому что внизу стоял Кунвар Сингх, человек, похоже, облеченный большой властью. Если он держится в стороне, то с какой стати они должны что-то делать? Мало того, некоторые из них даже симпатизировали британцу, потому что джетти, чьей силой все восхищались, держались всегда особняком и пользовались привилегиями, недоступными простым солдатам.

Лоуфорд двинулся было на помощь Шарпу, но дядя остановил племянника.

— Он справится без тебя, Уилли. Бог на его стороне, а свое дело этот парень знает.

Третий джетти действовал осторожно — легкость, с которой чужеземец расправился с двумя его товарищами, произвела на него сильное впечатление. Выставив копье, он приготовился сделать выпад.

Шарп улыбнулся врагу, поднял мушкет, взвел курок и выстрелил.

Пуля попала в грудь, и сила удара была такова, что огромный индус содрогнулся. На мгновение джетти остановился, потом попытался сделать шаг вперед, но тут колени его подогнулись, и он завалился лицом вниз. По телу прошла дрожь, пальцы царапнули землю, и на этом все кончилось. Зрители на стене разразились восторженными криками.

Шарп снял болтавшийся на шее хлыст, подобрал копье и прикончил двух первых джетти. Один был оглушен, второй едва мог дышать, а теперь обоим еще и перерезали глотки. Из окон окружавших дворик домишек на Шарпа с изумлением и страхом смотрели мужчины и женщины.

— Да не стойте же вы там! — крикнул лейтенанту Шарп и поспешно добавил: — Сэр.

Лоуфорд и Маккандлесс вышли из-за ворот, а Кунвар Сингх, словно очнувшись от действия магических чар, поспешил им навстречу. Мэри подбежала к Шарпу.

— Как ты?

— Лучше не бывает, — соврал он, потому что на самом деле его трясло. Шарп поднял мундир и вытер мокрое от пота лицо. Кунвар Сингх и шестеро солдат смотрели на него, как на дьявола, явившегося прямиком из какого-то жуткого кошмара. Шарп с трудом понимал, что случилось, потому что, как это бывало всегда, дрался не сознательно, а повинуясь инстинкту. И, как всегда после драки, в нем еще кипели злость и ненависть. Шарпу хотелось убивать и убивать, и, возможно, солдаты Кунвара Сингха ощутили эту неутоленную жажду крови, потому что ни один из них не осмелился сделать ни шагу.

— Штурм, надо полагать, вот-вот начнется, — сказал, подходя, Лоуфорд. — Полковника отведут в безопасное место. Он требует, чтобы мы пошли с ним. Тому парню с подвеской это, похоже, не очень нравится, но Маккандлесс говорит, что без нас никуда не пойдет. Кстати, отлично сработано.

Шарп посмотрел лейтенанту в глаза.

— Я с ним не пойду, сэр. Буду драться.

— Рядовой! Что вы такое говорите!

— Мина, сэр! Вы про нее забыли? — сердито огрызнулся Шарп. — Чертова штуковина убьет сотни наших парней. Такое не должно случиться. Вы можете делать, что хотите, а я солдат, и мое дело воевать. Хотите, сэр, оставайтесь с полковником, хотите — пойдемте со мной. Мне все равно. Эй, приятель! — Он повернулся к одному из людей Кунвара Сингха. — Дай-ка мне патронов. Ну же, пошевеливайся! — Видя, что его не понимают, Шарп пересек двор, подошел к солдату, открыл его сумку и захватил пригоршню патронов, которые тут же рассовал по карманам. Кунвар Сингх даже не попытался помешать британцу. Все во дворе еще находились под впечатлением короткой жестокой схватки и той ошеломляющей свирепости, с которой чужеземец уложил трех казавшихся непобедимыми джетти. Правда, на стене уже появился офицер, пожелавший узнать, что происходит внизу. Кунвар Сингх прокричал в ответ, что они выполняют приказ султана.

Полковник Маккандлесс, очевидно услышав, о чем речь, подошел ближе.

— Если я могу вам чем-то помочь...

— Прошу прощения, сэр, но вы слишком слабы. Мне поможет мистер Лоуфорд.

Лейтенант, помолчав, кивнул.

— Конечно, помогу.

— Что собираетесь делать? — Полковник обращался к Шарпу, но не к Лоуфорду.

— Подорвать чертову мину, сэр.

— Благослови вас Бог, Шарп. Надеюсь, мы еще увидимся. Я буду молиться за вас.

— Приберегите молитвы для врага, сэр.

Шарп загнал в ствол пулю и, вскинув мушкет на плечо, зашагал к южным воротам. Он был в тылу врага, он был свободен, он был зол и готов показать всем чертям, что ад бывает и на земле.

* * *

Генерал-майор Бэрд достал из кармана большие круглые часы, откинул крышку и посмотрел на циферблат. Ровно час. Четвертое мая 1799 года. Пятница. Капля пота сорвалась с кончика носа и упала на стекло. Он аккуратно промокнул ее краем красного пояса. Пояс пошила ему мать. "Не подведи нас, Дэви", — твердо сказала она, вручая уходящему на войну сыну украшенную кистями шелковую ленту, и больше ничего не добавила. Поясу было уже больше двадцати лет, он протерся и истрепался, но Бэрд и не думал менять его на другой. Когда-нибудь он вернется с ним в Шотландию.

Хорошо бы встретить дома новое столетие. Может быть, тысяча восьмисотый откроет новую эру, станет вехой другого, лучшего мира. Генерал, правда, сильно сомневался, что новая эра обойдется без солдат. Каким бы ни был мир, в нем всегда будут востребованы люди, умеющие убивать. Он снял тронутую плесенью треуголку и утер рукавом влажный лоб. Пора. Почти пора.

Бэрд приник к щели между двумя мешками с песком, образовывавшими бруствер траншеи. Неподалеку мирно катил воды южный рукав Кавери с отмеченным белыми флажками бродом. Еще несколько минут, и он пошлет своих людей сначала через эту реку, потом к бреши в стене, вверх по куче щебня, глины и пыли. Бэрд насчитал двенадцать застрявших в стене ядер — издалека они больше всего напоминали сливы в пудинге. Пробежать три сотни ярдов по равнине, пересечь реку и вскарабкаться на сливовый пудинг. Из-за разбитых зубцов выглядывали люди. Развевались флаги. Там, у бреши, его солдат ждали орудия и, возможно, спрятанная под грудой мусора мина. Боже, сохрани "Форлорн хоупс", подумал генерал. Впрочем, в таких делах Бог обычно не выказывал особенного милосердия. Если полковник Гент прав, если Типу действительно заложил мину, то от "Форлорн хоупс" мало что останется, и тогда главным силам придется не только преодолевать брешь, но и штурмовать внешнюю стену. Что ж, так тому и быть. Время сомнений прошло.

Бэрд пробился к сержанту Грэму, которому предстояло вести один из отрядов "Форлорн хоупс". Если повезет, к вечеру сержант станет лейтенантом. Грэм пытался зачерпнуть воды со дна бочки, поставленной в траншее для утоления жажды изнывающих от жары солдат.

— Уже недолго, — сказал Бэрд.

— Как скажете, сэр. — Грэм плеснул воды на волосы и натянул треуголку. На штурм он собирался идти с британским флагом в одной руке и мушкетом в другой.

— Как только пушки дадут прощальный залп. — Генерал снова открыл часы. Стрелки, словно устав от жары, едва двигались. — Через шесть минут, если только они не опаздывают. — Он поднес часы к уху. — Обычно отстают на пару минут в день.

— Мы готовы, сэр.

— Знаю, но ждите приказа.

— Конечно, сэр.

Бэрд оглядел добровольцев — британцев и сипаев. Ему улыбались. Мошенники и воры все как на подбор, но при этом отличные парни, храбрецы. К таким генерал питал слабость, даже к сипаям. Подобно многим шотландцам-солдатам, он был человеком эмоциональным и инстинктивно недолюбливал тех, кто, как полковник Уэлсли, казался бесстрастным и равнодушным. Именно страсть, думал Бэрд, поведет этих парней через реку и вознесет на стены. К черту войну по науке. Наука осадной войны открыла перед ними город, но только безумная, требующая утоления страсть могла увлечь людей в узкую брешь, навстречу смерти.

— Да пребудет с вами Бог, ребята, — сказал генерал, и ему снова заулыбались.

Передовые группы шли налегке, без ранцев, только с оружием. В случае успеха их ожидала благодарность генерала Харриса и, может быть, горсть мелочи.

— А подкрепиться там есть чем, сэр? — спросил кто-то.

— Склады у них полны, — ответил Бэрд, который, как и вся армия, получал половинный рацион.

— А бибби, сэр? — поинтересовался другой.

Шотландец закатил глаза.

— Конечно! И все, парни, ждут не дождутся вас. Бибби там столько, что хватит даже такому старику, как я.

Солдаты рассмеялись. Генерал Харрис отдал строгий приказ насчет того, что жители города ни в коем случае не должны подвергнуться насилию, но Бэрд знал — ярость и жестокость, без которых невозможен штурм, так или иначе найдут выход. Лично он по этому поводу не переживал. Пусть разряжают ружья, лишь бы сначала взяли город.

Генерал прошел по траншее дальше. Часы тикали, но когда он снова посмотрел на них, оказалось, что с момента, когда он в последний раз открывал крышку, прошло не более минуты. Бэрд убрал часы в карман и обернулся посмотреть на берег. Нетронутая часть стены сияла на солнце. Прекрасное место, с башенками, куполами, блестящими крышами и высокими пальмами, но именно там он провел почти четыре года пленником Типу. Генерал ненавидел город почти так же сильно, как и его правителя. Возможности отомстить пришлось ждать долго, но теперь это время пришло.

Бэрд вынул палаш, тяжелый, брутальный шотландский клинок, совершенно не похожий на современные изящные, тонкой работы сабли. Красота и изящество — ему это ни к чему. Он пойдет на штурм с мечом-рубакой не ради того, чтобы покрасоваться, нет, он отплатит Типу за сорок четыре месяца ада.

Пушкари на батареях за спиной Бэрда дули на фитильные пальники. Генерал Харрис вытащил часы. Полковник Уэлсли, которому предстояло вести вторую волну атакующих, поправил шарф. Он думал об ответственности. Основную часть его сил составлял швейцарский батальон, сражавшийся когда-то на стороне голландцев, но перешедший потом, после захвата британцами Цейлона, на службу Ост-Индской компании. Уэлсли знал, что может положиться на этих стойких, дисциплинированных солдат, по большей части швейцарцев и немцев, а потому планировал повести их сразу к Внутреннему дворцу для защиты имеющихся там богатств и гарема. Пусть Серингапатам падет, пусть Типу погибнет, но самое главное — заручиться дружбой Майсура, и ради этой цели Уэлсли был намерен сделать все возможное, дабы не допустить излишней жестокости и ненужных жертв, которые могли бы подорвать основу будущего союза. Он поправил воротник, обнажил на пару дюймов и тут же вернул в ножны саблю, а потом на мгновение закрыл глаза, чтобы обратиться к Богу с просьбой поберечь его людей.

Солдаты, сжимая заряженные мушкеты с примкнутыми штыками, терпеливо ждали команды. Офицеры посматривали на часы. Река неторопливо несла свои воды. Город затаился.

* * *

— Сними мундир, — бросил Лоуфорду Шарп, незаметно для себя возвращаясь к тем отношениям, которые сложились между ними за дни службы в батальоне полковника Гудена. — Не стоит раньше времени дразнить врага красным, — объяснил он, выворачивая мундир наизнанку. Надевать его Шарп не стал, а, связав рукава, повесил так, чтобы прикрыть израненную спину. Они укрылись за коровником у идущего от дворца переулка. Полковника Маккандлесса увели в дом Аппа Рао, так что Лоуфорд и Шарп остались одни.

— У меня даже ружья нет, — нервно пожаловался лейтенант.

— Дело поправимое, — успокоил его Шарп. — Пошли.

Перед ними открывался настоящий лабиринт улочек и переулков. Присутствие белого человека не вызывало в городе удивления, поскольку в войске Типу служило немало европейцев, и тем не менее Шарп не хотел рисковать. Вообще-то он считал, что шансов у них совсем немного, но не покидать же товарищей на произвол судьбы!

Пройдя мимо запертой лавки ювелира, Шарп заметил в тени у входа вооруженного человека, вероятно, охранника.

— Оставайся здесь, — сказал он Лоуфорду, повесил на плечо мушкет и вернулся к лавке.

— Как дела?

Охранник, не поняв вопроса, нахмурился и растерянно пожал плечами. В следующий момент левый кулак Шарпа врезался ему в живот. Охранник охнул и согнулся. Удар правой в переносицу послал беднягу на землю. Шарп забрал у него мушкет и сумку и, подумав, огрел парня прикладом по макушке. Вернувшись на улицу, он протянул мушкет Лоуфорду.

— Вот вам и ружье, сэр. Грязное, правда, но стрелять будет. И пули есть.

Лоуфорд проверил, заряжен ли мушкет.

— Что собираешься делать?

— Не знаю, сэр. Сначала надо добраться до места, а там видно будет.

— Хочешь подорвать мину?

— Так точно, сэр.

— Ее охраняют.

— Да уж.

— А нас только двое.

— Считать я умею, сэр. — Шарп довольно ухмыльнулся. — Вот чтение дается труднее. Но ведь сейчас уже лучше, правда, сэр?

— Ты хорошо читаешь. — "Как мальчишка лет семи", подумал лейтенант. Тем не менее заниматься с ним было действительно интересно — учеба доставляла Шарпу огромное удовольствие, хотя единственный имевшийся в распоряжении учителя и ученика текст, страничка из Книги Откровения, изобиловал упоминаниями таинственных зверей с крыльями. — Вот выберемся отсюда, и я достану тебе по-настоящему интересные книги, — пообещал Лоуфорд.

— Спасибо, сэр, — сказал Шарп и, сорвавшись с места, перебежал через улицу.

Страх перед неминуемым штурмом прогнал людей с улиц, но переулки были забиты тележками и повозками. Кое-где их облаивали бродячие собаки. Прохожих британцы почти не встречали, а если и встречали, то на них никто не обращал внимания.

— Вот он, сэр, наш ответ. — Шарп указал на груженную ракетами ручную тележку. — Только того и ждет, чтобы мы доставили ее к стене. У них там столько всего, что уже и места не хватает. Вот как мы поступим, сэр. Отвезем ее на соседнюю улицу и устроим день Гая Фокса.