— Я поговорю с ними, — заявил я Бергу и, развернув коня, стал ждать.

Всадники были молоды, не старше двадцати. Лошади хорошие, резвые и сильные. На всех троих кольчуга, хотя щита или шлема не было ни у кого. Приближаясь, они растянулись, потом, шагах в десяти от меня, вздыбили коней. Волосы длинные, на лицах наколки. Это подсказало мне, что они норманны, хотя кого еще мог я встретить по эту сторону реки?

— Доброго вам утра, — обходительно пожелал я.

Тот юнец, что располагался посередине, тронул коня. Кольчуга у парня была хорошая, ножны меча украшали серебряные насечки, а висящий на груди молот отливал золотом. У него были длинные черные волосы, сальные и гладкие, собранные на затылке и прихваченные черной лентой. Он оглядел моего скакуна, потом меня и наконец уставился на Вздох Змея.

— Дед, добрый у тебя меч.

— Добрый, — мягко согласился я.

— Старикам мечи без надобности, — изрек он, и оба его спутника захохотали.

— Меня зовут Хефринг Фенирсон, — все таким же мягким тоном представился я. — А это мой сын Берг Хефрингсон.

— Скажи-ка мне, Хефринг Фенирсон, — сказал юнец, — почему ты едешь на восток?

— А почему бы и нет?

— Потому что ярл Рагналл созывает людей, а ты скачешь прочь от него.

— Ярлу Рагналлу старики без надобности, — ответил я.

— Верно. А вот молодые ему нужны. — Парень посмотрел на Берга.

— Мой сын не мастер обращаться с мечом.

На самом деле парень был смертоносно быстр с клинком, но присутствовало в его лице выражение какой-то невинности, делавшее предположение о нелюбви к войне вполне правдоподобным.

— А вы кто такие? — вежливо осведомился я.

Юнец помедлил, явно не желая называть свое имя, потом пожал плечами, видимо решив, что это не имеет значения.

— Отер Хардгерсон.

— Ты прибыл с кораблями из Ирландии? — поинтересовался я.

— Откуда мы пришли, тебя не касается, — отрезал он. — Ты принес присягу ярлу Рагналлу?

— Я не присягал на верность ни одному мужчине, — ответил я, причем сказал чистую правду: клятву-то я дал Этельфлэд.

Отер осклабился:

— Так ты, видать, ярл?

— Я крестьянин.

— Крестьянину не нужен хороший конь, — с издевкой заявил юнец, — да и меч тоже. Не нужна кольчуга, пусть даже такая ржавая. А что до твоего сына… — Норманн провел лошадь мимо меня и вперил взгляд в Берга. — Если он не умеет сражаться, то кольчуга меч и конь ему тоже ни к чему.

— Хочешь купить их? — поинтересовался я.

— Купить?! — Идея вызвала у Отера смех. — Выбирай, старик: вы можете поехать с нами и принести присягу ярлу Рагналлу или вы отдаете нам коней, оружие и доспехи и идете своей дорогой. — Он повернулся ко мне. — Ну, что скажешь?

Я знавал таких, как Отер. Молодой воин, взращенный для боя, он привык презирать всех, кто зарабатывает на жизнь не мечом. Его одолевала скука. Юнец переплыл через море ради обещанных земель и добычи, и, хотя нынешняя осмотрительность Рагналла была полностью оправданна, Отера она раздражала. Ему приходилось ждать, пока ярл соберет больше людей, и людей этих явно вербовали в Нортумбрии, среди данов и норманнов, населяющих эту раздробленную страну. Отеру поручили нудную обязанность патрулировать северный берег реки, чтобы не дать саксам высунуть нос за Мэрс, а ему не терпелось начать вторжение в Британию. Если Рагналл не поведет его в бой, он сам найдет с кем сразиться. Кроме того, Отер был самоуверенным молодым задирой, который не видел нужды бояться какого-то старика.

Да, наверное, я был стар. Борода моя подернулась сединой, и на лице отпечатались годы, но даже так Отеру и двум его приятелям стоило быть начеку. С какой стати крестьянину скакать на быстрой лошади? Или вешать на бок длинный меч? Или одевать кольчугу?

— Отер Хардгерсон, выбирай: ты или уезжаешь прочь и благодаришь богов, каким молишься, что убрался отсюда живым, или забираешь у меня меч, — ответил я. — Парень, выбор за тобой.

На удар сердца он воззрился на меня так, будто не поверил собственным ушам, потом расхохотался:

— Дедуля, пешим или на коне?

— Парень, выбор за тобой, — повторил я, и на этот раз произнес слово «парень» с неприкрытой издевкой.

— Ну, старик, ты покойник, — бросил он в ответ. — Пешим, дряхлый ты ублюдок!

Юнец проворно соскользнул с седла и приземлился на сырую траву. Я предположил, что драться на ногах он захотел потому, что конь его не приучен к бою, но это меня устраивало. Я тоже спешился, но проделал это медленно, словно мои старые кости и ноющие мускулы не давали мне поворачиваться.

— Мой меч зовется Кровопийца, — сообщил Отер. — Человеку следует знать имя оружия, которое посылает его в могилу.

— Мой меч…

— Да зачем мне знать имя твоего меча?! — прервал он меня, потом снова захохотал, вытаскивая из ножен Кровопийцу. Мой противник оказался правшой. — Старик, я сделаю это быстро. Ну, ты готов?

Вопрос был издевкой. Ему было плевать, готов ли я. Отер осклабился — я потянул из ножен Вздох Змея и взмахнул им так, будто сроду не держал оружия. Я даже ухватил его сначала левой рукой и только потом переложил в правую: все — с целью создать у него впечатление моей неопытности. Я оказался настолько убедительным, что юнец опустил меч и покачал головой.

— Ну и дурак ты, старик. Я не хочу убивать тебя, просто отдай меч.

— С удовольствием, — рыкнул я и шагнул к нему.

Парень протянул левую руку, я кистью крутанул Вздох Змея и ударил ему по руке, оттянул клинок назад, отбив в сторону Кровопийцу, потом в выпаде устремил острие меча ему в грудь. Вздох Змея уткнулся в кольчугу повыше грудины, заставив Отера отшатнуться. Он едва не споткнулся и, яростно взревев, взмахнул клинком, как косой, и снес бы мне голову, если бы я не вскинул Вздох Змея. Мечи встретились, я сделал еще шаг вперед и врезал парню рукоятью по лицу. Тот отчасти сумел увернуться, поэтому получил по скуле, а не по носу.

Отер попытался рассечь мне затылок, но места для замаха ему не хватило, а я отступил, вскинув при этом Вздох Змея так, что кончик его чиркнул противнику по подбородку, но не особенно сильно. Кровь пролилась, и ее вид побудил одного из спутников норманна выхватить меч. Я не увидел, но услышал, как скрестились клинки, и понял, что Берг вступил в бой. Сзади донесся стон, потом снова звон металла. Глаза Отера расширились при виде того, что происходило у меня за спиной.

— Парень, сосредоточься! — окликнул я. — Ты дерешься со мной, не с Бергом.

— Тогда до могилы, дедуля, — огрызнулся он и шагнул вперед, взмахнув мечом, и этот удар не оставило труда отразить.

Он оказался не слишком искусен в фехтовании. Конечно, юнец был проворнее меня — ведь, в конце концов, был моложе, — но у меня за плечами стояла жизнь, прожитая с мечом. Отер наседал, рубя снова и снова, а я отбивался. После шести или семи яростных замахов я резко отшагнул, опустил оружие, дав его мечу просвистеть мимо меня, отчего противник потерял равновесие. И тогда я бросил Вздох Змея вперед, поразив его в правое плечо, — проткнул кольчугу и рассек плоть под ней. Заметив, что рука его упала, я на обратном замахе приставил лезвие ему к горлу. Вздох Змея, обагренный кровью, застыл неподвижно.

— Кстати, паренек, этот меч называется Вздох Змея, а меня зовут Утредом Беббанбургским.

— Господин! — Юнец рухнул на колени, рука отказывалась ему повиноваться. — Господин, я не знал!

— Ты всегда обижаешь стариков?

— Я не знал! — взмолился он.

— Держи меч крепче, парень, и жди меня в Валгалле.

Я поморщился, когда потянул клинок на себя, перепиливая ему горло, а затем двинул вперед, доканчивая дело. Кровь струей хлынула на мокрую траву, норманн взвизгнул. Потом захрипел.

— Крепче держи Кровопийцу! — рявкнул я на него.

Он вроде как кивнул, потом свет померк в его глазах, и юнец упал. Меч остался в его руке, поэтому мне предстоит встретиться с Отером за пиршественным столом богов.

Берг обезоружил одного из всадников, тогда как другой был уже шагах в двухстах от нас и бешено нахлестывал лошадь.

— Господин, прикончить этого? — уточнил Берг.

Я покачал головой:

— Я отправлю с ним послание.

Я подошел к лошади парня и дернул пленника за руку. Он свалился с седла и распростерся на траве.

— Ты кто? — поинтересовался я.

Норманн назвал имя, не помню уже какое. Это был совсем мальчишка, и он охотно отвечал на вопросы. Рагналл строит большую стену на Эдс-Байриге, но одновременно разбил лагерь на берегу, там, где через реку переброшен мост из лодок. Там ярл собирает людей, формируя новую армию.

— И куда пойдет эта армия? — уточнил я.

— Брать саксонский город, — ответил юнец.

— Сестер?

Он пожал плечами. Название ему не сообщили.

— Лестницы вы делаете?

— Лестницы? Нет, господин.

Мы сняли с трупа Отера кольчугу, забрали его коня и меч, потом проделали то же самое с юнцом, которого обезоружил Берг. Ранен он был несильно, больше напуган и, увидев, как мы садимся в седла, задрожал.

— Передай Рагналлу, — сказал я парню, — что саксы из Мерсии идут. Скажи, что убитых у него будут тысячи. И что жить ему осталось всего несколько дней. А еще передай, что это ему обещает Утред Беббанбургский.