— Я поговорю с ними, — заявил я Бергу и, развернув коня, стал ждать.
Всадники были молоды, не старше двадцати. Лошади хорошие, резвые и сильные. На всех троих кольчуга, хотя щита или шлема не было ни у кого. Приближаясь, они растянулись, потом, шагах в десяти от меня, вздыбили коней. Волосы длинные, на лицах наколки. Это подсказало мне, что они норманны, хотя кого еще мог я встретить по эту сторону реки?
— Доброго вам утра, — обходительно пожелал я.
Тот юнец, что располагался посередине, тронул коня. Кольчуга у парня была хорошая, ножны меча украшали серебряные насечки, а висящий на груди молот отливал золотом. У него были длинные черные волосы, сальные и гладкие, собранные на затылке и прихваченные черной лентой. Он оглядел моего скакуна, потом меня и наконец уставился на Вздох Змея.
— Дед, добрый у тебя меч.
— Добрый, — мягко согласился я.
— Старикам мечи без надобности, — изрек он, и оба его спутника захохотали.
— Меня зовут Хефринг Фенирсон, — все таким же мягким тоном представился я. — А это мой сын Берг Хефрингсон.
— Скажи-ка мне, Хефринг Фенирсон, — сказал юнец, — почему ты едешь на восток?
— А почему бы и нет?
— Потому что ярл Рагналл созывает людей, а ты скачешь прочь от него.
— Ярлу Рагналлу старики без надобности, — ответил я.
— Верно. А вот молодые ему нужны. — Парень посмотрел на Берга.
— Мой сын не мастер обращаться с мечом.
На самом деле парень был смертоносно быстр с клинком, но присутствовало в его лице выражение какой-то невинности, делавшее предположение о нелюбви к войне вполне правдоподобным.
— А вы кто такие? — вежливо осведомился я.
Юнец помедлил, явно не желая называть свое имя, потом пожал плечами, видимо решив, что это не имеет значения.
— Отер Хардгерсон.
— Ты прибыл с кораблями из Ирландии? — поинтересовался я.
— Откуда мы пришли, тебя не касается, — отрезал он. — Ты принес присягу ярлу Рагналлу?
— Я не присягал на верность ни одному мужчине, — ответил я, причем сказал чистую правду: клятву-то я дал Этельфлэд.
Отер осклабился:
— Так ты, видать, ярл?
— Я крестьянин.
— Крестьянину не нужен хороший конь, — с издевкой заявил юнец, — да и меч тоже. Не нужна кольчуга, пусть даже такая ржавая. А что до твоего сына… — Норманн провел лошадь мимо меня и вперил взгляд в Берга. — Если он не умеет сражаться, то кольчуга меч и конь ему тоже ни к чему.
— Хочешь купить их? — поинтересовался я.
— Купить?! — Идея вызвала у Отера смех. — Выбирай, старик: вы можете поехать с нами и принести присягу ярлу Рагналлу или вы отдаете нам коней, оружие и доспехи и идете своей дорогой. — Он повернулся ко мне. — Ну, что скажешь?
Я знавал таких, как Отер. Молодой воин, взращенный для боя, он привык презирать всех, кто зарабатывает на жизнь не мечом. Его одолевала скука. Юнец переплыл через море ради обещанных земель и добычи, и, хотя нынешняя осмотрительность Рагналла была полностью оправданна, Отера она раздражала. Ему приходилось ждать, пока ярл соберет больше людей, и людей этих явно вербовали в Нортумбрии, среди данов и норманнов, населяющих эту раздробленную страну. Отеру поручили нудную обязанность патрулировать северный берег реки, чтобы не дать саксам высунуть нос за Мэрс, а ему не терпелось начать вторжение в Британию. Если Рагналл не поведет его в бой, он сам найдет с кем сразиться. Кроме того, Отер был самоуверенным молодым задирой, который не видел нужды бояться какого-то старика.
Да, наверное, я был стар. Борода моя подернулась сединой, и на лице отпечатались годы, но даже так Отеру и двум его приятелям стоило быть начеку. С какой стати крестьянину скакать на быстрой лошади? Или вешать на бок длинный меч? Или одевать кольчугу?
— Отер Хардгерсон, выбирай: ты или уезжаешь прочь и благодаришь богов, каким молишься, что убрался отсюда живым, или забираешь у меня меч, — ответил я. — Парень, выбор за тобой.
На удар сердца он воззрился на меня так, будто не поверил собственным ушам, потом расхохотался:
— Дедуля, пешим или на коне?
— Парень, выбор за тобой, — повторил я, и на этот раз произнес слово «парень» с неприкрытой издевкой.
— Ну, старик, ты покойник, — бросил он в ответ. — Пешим, дряхлый ты ублюдок!
Юнец проворно соскользнул с седла и приземлился на сырую траву. Я предположил, что драться на ногах он захотел потому, что конь его не приучен к бою, но это меня устраивало. Я тоже спешился, но проделал это медленно, словно мои старые кости и ноющие мускулы не давали мне поворачиваться.
— Мой меч зовется Кровопийца, — сообщил Отер. — Человеку следует знать имя оружия, которое посылает его в могилу.
— Мой меч…
— Да зачем мне знать имя твоего меча?! — прервал он меня, потом снова захохотал, вытаскивая из ножен Кровопийцу. Мой противник оказался правшой. — Старик, я сделаю это быстро. Ну, ты готов?
Вопрос был издевкой. Ему было плевать, готов ли я. Отер осклабился — я потянул из ножен Вздох Змея и взмахнул им так, будто сроду не держал оружия. Я даже ухватил его сначала левой рукой и только потом переложил в правую: все — с целью создать у него впечатление моей неопытности. Я оказался настолько убедительным, что юнец опустил меч и покачал головой.
— Ну и дурак ты, старик. Я не хочу убивать тебя, просто отдай меч.
— С удовольствием, — рыкнул я и шагнул к нему.
Парень протянул левую руку, я кистью крутанул Вздох Змея и ударил ему по руке, оттянул клинок назад, отбив в сторону Кровопийцу, потом в выпаде устремил острие меча ему в грудь. Вздох Змея уткнулся в кольчугу повыше грудины, заставив Отера отшатнуться. Он едва не споткнулся и, яростно взревев, взмахнул клинком, как косой, и снес бы мне голову, если бы я не вскинул Вздох Змея. Мечи встретились, я сделал еще шаг вперед и врезал парню рукоятью по лицу. Тот отчасти сумел увернуться, поэтому получил по скуле, а не по носу.
Отер попытался рассечь мне затылок, но места для замаха ему не хватило, а я отступил, вскинув при этом Вздох Змея так, что кончик его чиркнул противнику по подбородку, но не особенно сильно. Кровь пролилась, и ее вид побудил одного из спутников норманна выхватить меч. Я не увидел, но услышал, как скрестились клинки, и понял, что Берг вступил в бой. Сзади донесся стон, потом снова звон металла. Глаза Отера расширились при виде того, что происходило у меня за спиной.
— Парень, сосредоточься! — окликнул я. — Ты дерешься со мной, не с Бергом.
— Тогда до могилы, дедуля, — огрызнулся он и шагнул вперед, взмахнув мечом, и этот удар не оставило труда отразить.
Он оказался не слишком искусен в фехтовании. Конечно, юнец был проворнее меня — ведь, в конце концов, был моложе, — но у меня за плечами стояла жизнь, прожитая с мечом. Отер наседал, рубя снова и снова, а я отбивался. После шести или семи яростных замахов я резко отшагнул, опустил оружие, дав его мечу просвистеть мимо меня, отчего противник потерял равновесие. И тогда я бросил Вздох Змея вперед, поразив его в правое плечо, — проткнул кольчугу и рассек плоть под ней. Заметив, что рука его упала, я на обратном замахе приставил лезвие ему к горлу. Вздох Змея, обагренный кровью, застыл неподвижно.
— Кстати, паренек, этот меч называется Вздох Змея, а меня зовут Утредом Беббанбургским.
— Господин! — Юнец рухнул на колени, рука отказывалась ему повиноваться. — Господин, я не знал!
— Ты всегда обижаешь стариков?
— Я не знал! — взмолился он.
— Держи меч крепче, парень, и жди меня в Валгалле.
Я поморщился, когда потянул клинок на себя, перепиливая ему горло, а затем двинул вперед, доканчивая дело. Кровь струей хлынула на мокрую траву, норманн взвизгнул. Потом захрипел.
— Крепче держи Кровопийцу! — рявкнул я на него.
Он вроде как кивнул, потом свет померк в его глазах, и юнец упал. Меч остался в его руке, поэтому мне предстоит встретиться с Отером за пиршественным столом богов.
Берг обезоружил одного из всадников, тогда как другой был уже шагах в двухстах от нас и бешено нахлестывал лошадь.
— Господин, прикончить этого? — уточнил Берг.
Я покачал головой:
— Я отправлю с ним послание.
Я подошел к лошади парня и дернул пленника за руку. Он свалился с седла и распростерся на траве.
— Ты кто? — поинтересовался я.
Норманн назвал имя, не помню уже какое. Это был совсем мальчишка, и он охотно отвечал на вопросы. Рагналл строит большую стену на Эдс-Байриге, но одновременно разбил лагерь на берегу, там, где через реку переброшен мост из лодок. Там ярл собирает людей, формируя новую армию.
— И куда пойдет эта армия? — уточнил я.
— Брать саксонский город, — ответил юнец.
— Сестер?
Он пожал плечами. Название ему не сообщили.
— Лестницы вы делаете?
— Лестницы? Нет, господин.
Мы сняли с трупа Отера кольчугу, забрали его коня и меч, потом проделали то же самое с юнцом, которого обезоружил Берг. Ранен он был несильно, больше напуган и, увидев, как мы садимся в седла, задрожал.
— Передай Рагналлу, — сказал я парню, — что саксы из Мерсии идут. Скажи, что убитых у него будут тысячи. И что жить ему осталось всего несколько дней. А еще передай, что это ему обещает Утред Беббанбургский.