— Отправится ли Рагналл на север или на юг, самое время дать ему отпор, — решил я. — Он только что прибыл сюда. Незнаком с местностью. Хэстен, разумеется, все тут знает, но вот вопрос — насколько доверяет Рагналл этому куску куньего дерьма? Нам известно со слов пленных, что собранная морским конунгом армия никогда еще не сражалась в одном строю, поэтому нам нужно ударить сейчас, прежде чем норманны подыщут убежище и почувствуют себя в безопасности. Мы сделаем то, что сделали ирландцы, — дадим Рагналлу понять, что ему тут не рады.

Снова тишина. Я следил за гусями, ища в их числе предзнаменование, но птиц было слишком много, чтобы сосчитать. Гусь — символ Этельфлэд, и разве гуси не добрый знак? Я прикоснулся к молоту на шее. Финан заметил жест и нахмурился. Потом сжал висящее на груди распятие и, переменившись вдруг в лице, дернул с такой силой, что кожаный ремешок оборвался. Некоторое время смотрел на серебряную безделушку, потом зашвырнул ее в воду.

— Я попаду в ад, — сообщил он.

На миг я потерял дар речи.

— Ну хотя бы мы по-прежнему будем вместе, — выдавил наконец я.

— Угу, — без улыбки отозвался друг. — Тот, кто убивает кровного родича, — проклят.

— Это тебе христианские попы сказали?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь?

— Просто знаю. Вот почему мой брат не убил меня, а продал тому ублюдку-работорговцу.

Так мы с Финаном познакомились: прикованные рабскими цепями к скамье и ворочающие длинными веслами. У нас на коже до сих пор сохранилось клеймо, хотя наш хозяин давно умер — его зарубил Финан в приступе ярости.

— С чего брату вздумалось избавиться от тебя? — поинтересовался я, понимая, что ступаю на зыбкую почву.

За все долгие годы нашей дружбы мне так и не удалось узнать, почему Финан стал изгнанником в родной Ирландии.

— Женщина. — Он скривился.

— Удиви меня, — хмыкнул я.

— Я был женат, — продолжал Финан. — Славная была женщина, из правящего королевского рода Уи Нейлл, а я был принцем своего народа. Мой брат тоже. Принц Коналл.

— Коналл… — повторил я после длившегося несколько ударов сердца молчания.

— В Ирландии маленькие королевства, — с грустью добавил он, глядя куда-то над рекой. — Маленькие королевства и большие короли, и мы воевали. Господи, как любим мы воевать! Королевство Уи Нейлл — одно из крупнейших, по крайней мере, на севере. Мы были вассалами Уи Нейллов. Платили им дань. Дрались за них, когда они требовали, пили за их здоровье, женились на их славных женщинах.

— И ты сочетался браком с женщиной из рода Уи Нейлл? — задал я наводящий вопрос.

— Коналл был младше меня, — не поддался Финан. — Следующим королем должен был стать я, но Коналл встретил девицу из рода О’Домнейл. Бог мой, как она была прекрасна! По рождению никто — не дочь вождя, простая молочница. И диво как хороша, — печально проговорил он, и в глазах у него блеснула влага. — Волосы темные как ночь, очи как звезды, а стан изящный, будто у летящего ангела.

— И звали ее… — подтолкнул я.

Финан коротко тряхнул головой, отметая вопрос.

— И помоги нам Бог, но мы влюбились друг в друга. И убежали. Сели на коней и поскакали на юг. Только жена Коналла и я. Мы полагали, что уедем, скроемся и никто нас не найдет.

— А Коналл погнался за вами? — предположил я.

— Уи Нейлл погнался за нами. Господи, вот это была охота! Каждый христианин в Ирландии знал про нас, знал про золото, обещанное за нашу поимку. И да, Коналл охотился за нами.

Я молчал. Ждал.

— В Ирландии ничего не скроешь, — продолжил Финан. — Там негде спрятаться. Мелкие люди замечают тебя. Все тебя видят. Найди остров посреди озера, и про это узнают. Заберись на вершину горы — отыщут, забейся в пещеру — выследят. Нам бы сесть на корабль, да мы были молоды. Не знали.

— Вас нашли.

— Нашли. И Коналл пообещал, что устроит мне жизнь, которая будет хуже смерти.

— Продав тебя Сверри?

Сверри был тот самый работорговец, что нас заклеймил. Финан кивнул.

— С меня сорвали все золото, высекли, заставили ползать по дерьму Уи Нейллов, а потом продали Сверри. Я король, который никогда не правил.

— А девушка?

— И Коналл взял себе мою жену из Уи Нейллов. Священники разрешили ему, даже подталкивали, и он воспитал моих сыновей как своих собственных. Они меня прокляли. Мои родные сыновья меня прокляли. Этот вот, — он кивнул на труп, — проклял меня только что. Я предатель, я проклят.

— И это твой сын? — мягко уточнил я.

— Он не сказал. Может быть. А может, парень Коналла. В любом случае моя кровь.

Я подошел к убитому, поставил правую ногу ему на живот и выдернул копье. Поддалось оно нелегко, и труп издал неприличный чмокающий звук, когда широкое острие вышло. На груди покойника лежал окровавленный крест.

— Священники похоронят его, — сообщил я. — Прочтут молитвы. — Я зашвырнул копье на отмель и вернулся к Финану. — Что сталось с девушкой?

Он пустыми глазами смотрел за реку, затянутую густым дымом от наших кораблей.

— Они дали воинам Уи Нейллов натешиться с ней вволю, — промолвил мой друг. — Меня заставляли смотреть. А потом они сжалились: убили ее.

— И твой брат послал людей в помощь Рагналлу?

— Уи Нейллы послали людей в помощь Рагналлу. И да, мой брат возглавляет их.

— А зачем они это сделали? — спросил я.

— Потому что Уи Нейллы станут королями севера. Ирландии и Шотландии — всего. Рагналл заберет земли саксов. Таково соглашение. Он помогает им, они помогают ему.

— И начнет Рагналл с Нортумбрии?

— Или с Мерсии, — пожав плечами, ответил Финан. — Но на чем-то одном они не остановятся, потому что им нужно все.

То был седой сон. Сон, преследовавший меня всю жизнь. Сон о северянах, завоевывающих Британию. Они нападали часто и были близки к успеху, но мы, саксы, выжили и давали сдачи, пока не вернули себе половину острова. А мы просто обязаны были проиграть! Северяне свирепы, они налетали с яростью и злобой, от их армий земля становилась черной. Но имелась у них роковая слабость. Они грызлись между собой, словно собаки, но как только одна из собак обретала силу и ей удавалось рыком и клыками заставить остальных повиноваться, эти вторжения становились опасными. А при первом же поражении эти армии рассыпались. Викинги шли за вожаком, пока ему сопутствовал успех, но стоило человеку выказать слабость, как соратники толпами бежали от него в поисках иного вождя.

И вот теперь армию возглавил Рагналл. Армию из норманнов, данов и ирландцев, а это означает, что Рагналл объединил наших врагов. Это делает его опасным.

Если, конечно, ему действительно удалось привести всех прочих псов к повиновению.

От пленников я вызнал еще одну вещь. Сигтригр, муж моей дочери, отказался плыть с братом. И до сих пор в Ирландии. Бедвульф может решить иначе, потому что заметит знамя с красной секирой и подумает, что оно принадлежит Сигтригру. Пленники поведали, что символ сообща используется братьями — флаг их покойного отца, кровавая секира Ивара. Топор Сигтригра пока отдыхает, зато оружие Рагналла прорубило зияющую дыру в нашей обороне. Я коснулся молота на груди и помолился, чтобы мой зять остался в Ирландии.

— Нам пора, — сказал я Финану.

Следует быстро разбить Рагналла.

Нам нужно мчаться на восток.