Глава 4

— Красные лучи — это божественная кровь, — авторитетно утверждала Лара. — Даже в летописях часто упоминаются потомки богов, у которых из пальцев били красные лучи. Красные, Нария, не желтые или синие! Те цвета у драконов. А красные — у богов!

— Желтые у нее были, когда она к одноглазику ушастому [Мелкая нежить с одним глазом на маленькой круглой мордашке. Обитает в больших продуктовых складах, питается грызунами, крупными насекомыми и земноводными.] подойти боялась! — парировала Нария. — Несколько дней назад. А синие — когда психанула на зельеварении две недели назад! Так что вообще не факт!

Я тяжело вздохнула, слушая этих двух умниц, и повторила, наверное, в тысячный раз:

— Я — человек.

Подруги переглянулись и насмешливо посмотрели на меня.

— А мы — русалки, — заявила Лара.

На русалок обе были похожи слабо. Поэтому мне оставалось только руками развести.

Тогда, при виде зомби, я впала в некое подобие транса, по уверениям Лары с Нарией. И пока визжала, из пальцев рук били красные лучи. Они-то и уничтожили «питомцев» Оркаса. Причем уничтожили полностью, развеяв до молекул, не оставив в аудитории ни малейшей песчинки. Последнее взбесило Оркаса больше всего, так как ему было не за что зацепиться, чтобы воссоздать старых зомби. Приходилось создавать новых, что было намного сложней и энергозатратней.

И вот теперь Нария и Лара спорили уже больше часа, пытаясь выяснить мое происхождение и тщетно доказывая друг другу свою возможную правоту.

Мы сидели в спальне в общаге, в креслах неподалеку от разожженного камина. За окном падали крупные хлопья снега. Мороз крепчал, ночью обещали очередное похолодание. А здесь, в спальне, перед камином, было тепло и уютно. Отличное место и для занятий, и для выяснения отношений.

Я попала в академию случайно. Ну, это я так считала. Лара с Нарией утверждали, что случайностей не бывает. И боги специально создали мне все условия, чтобы в конечном итоге я оказалась здесь, в магической академии. И именно тут мне, по мнению Лары, предстоит найти сему себя. Нария же считала, что и будущее свое я смогу узнать лишь в академии.

После некоторых безуспешных попыток в очередной раз переубедить упрямых подруг я лишь пожимала плечами и со всем соглашалась, в душе продолжая считать по-своему.

В тот день, последний мой день на Земле, я уволилась. Вернее, меня вынудила уволиться моя непосредственная начальница, высокая худощавая грымза [Женщина (обычно немолодая) с неприятной внешностью и плохим характером.] средних лет, успешно доставшая меня до самых печенок своими мелочными придирками. Ей очень хотелось посадить на мое довольно-таки хлебное место свою подружку. Вот она и старалась.

Когда в очередной раз мне объявили, что лишат меня премии из-за чужой ошибки, я психанула. Понятия не имею, как так получилось, но из моих пальцев сами собой забили лучи. На их цвет я тогда внимания не обратила. Стояла посередине офиса и методично уничтожала все: и мебель, и технику, и окна. Народ вокруг орал и визжал. Мне же было все равно.

Закончив «развлекаться», я упала в обморок. И очнулась уже здесь, в академии, без сил, но с чувством полного удовлетворения.

Каждый, кто внезапно становился магом, без его на то желания, особенно если он прибывал из немагического мира, отправлялся в лекарский корпус. Там врачи-вампиры и медсестры-дриады проводили полное обследование организма. Все заболевания, какими бы тяжелыми они ни были, вылечивались максимум за сутки. И ко времени общения с комиссией новый адепт был полностью здоров.

В комиссии присутствовало обычно пятеро-семеро существ разных рас — ректор и деканы факультетов или же их помощники. Все они тщательно проверяли знания и уровень магии новоявленного адепта и только после этого отправляли его на тот или иной курс.

После короткого экзамена меня единодушно отправили на первый — магии было много, знаний — ни капли.

— Вас, адептка, и в город-то выпускать страшно, — высказался о моих умениях ректор, оборотень со звериной ипостасью ягуара. Ходили слухи, что он был женат на дальней родственнице императора, драконице со странным зубодробительным именем. — На вас кто-нибудь косо посмотрит, вы обидитесь, и прощай, наш милый городок.

Я и сейчас уже обиделась, считая, что задели меня без всякого на то права, но промолчала. Учиться я любила. Мне нравилось постигать новое, узнавать что-то неизвестное, тренироваться в чем-то, что ранее не было доступно.

И потому, очутившись в академии магии, я с жаром принялась за учебу. Кормили здесь сносно, одежду и учебники выдавали. Полный пансион. Да, после учебы нужно было отработать несколько лет на благо государства. Но я и не спорила. При «отработке» разрешались шабашки на стороне. Так что даже при тех условиях можно было сколотить неплохой стартовый капитал.

Преподы считали меня магом-универсалом, не раскрывшим ни на грамм свой потенциал, и потому гоняли как ту сидорову козу по всем предметам. Мол, чем больше заданий вы, адептка, получите, тем легче будет выявить ваши умения и пристрастия к тому или иному виду магии.

И попробуй поспорь, когда у тебя «в состоянии покоя» одинаково плохо выходят стихийные и ментальные заклинания. А вот когда меня доводили, ну или же обижали, я очень легко справлялась с заданиями любой направленности. Чем и пользовалась вся академия.

Поселили меня вместе с однокурсницами Ларой и Нарией. Мы довольно быстро сошлись друг с другом. Я рассказывала девчонкам про земные обычаи. Они обучали меня местным премудростям. В общем, в обиде не было никого.

Глава 5

— У нас завтра зельеварение, — сменила тему Лара. — Практика. Зелье варить будем. То ли любовное, то ли лечебное, то ли еще какое.

— Счастье-то какое, — проворчала Нария.

Никто из нас троих зельеварение не любил. Мне в школе на Земле отвратно давались и химия, и биология. Здесь это было совмещено. И я тихо выла каждый раз, когда надо было что-то творить из выданных трав. Как, ну вот как можно было запомнить, что любоцветы [Магические растения, входящие в состав многих зелий от бессонницы. Растут на землях эльфов как сорняк.] вызывают зевоту, а арнита [Магическое растение. Способствует перевариванию любой пищи, даже самой тяжелой.] — икоту, но при этом вместе они хорошо укрепляют память?! В прошлый раз я смешала любоцветы с гартаной [Магическое растение. Входит в состав любовных зелий.] — забыла об эффекте от этой травки. Получилась убойная смесь. В прямом смысле слова убойная. Мухи дохли на подлете к котлу. Запах стоял такой отвратный, что пришлось проветривать больше получаса. Пара была сорвана. Ну и я, конечно же, получила отработку.

Наша препод, Гартия дорт Ногасская, из клана темных эльфиек, была отличным зельеваром. Ну и яды при этом варила более чем приличные. Поговаривали, что из-за последнего умения ее и выставили из клана, когда там стала править неугодная Гартии персона. Так это или нет, никто достоверно не знал. Но Гартию старались не задевать даже сильные преподаватели. Во избежание всяческих возможных последствий и случайностей.

Мы препода боялись, но ляпы все равно совершали, считай, всем курсом.

Вот и теперь, сидя с учебником зельеварения на коленях, я вздыхала про себя и думала, что завтра опять опозорюсь. Снова смешаю не те травки, а может, вообще забуду что-то положить. Ну и привет, очередная пересдача, коих у меня и так набралось более чем достаточно.

— Ника! — позвала меня Лара, отвлекая от учебника. — Ты на праздник в город пойдешь?

— Какой праздник? — не поняла я, вся погруженная в теорию.

— Так на Ронтанг же. Местные так Солнцеворот называют.

А, это… Да я как бы не против.

— Меня могут не отпустить. Ректор же грозился, что фигушки мне, а не поход в город, — напомнила я.

— Так это когда было, — отмахнулась от моих слов Лара. — С тех пор больше двух лет прошло. Ты уже научилась держать себя в руках.

— Ага, ага, — ехидно поддакнула Нария. — Особенно это было заметно сегодня на некромантии.

Лара недовольно зыркнула на нее и снова повернулась ко мне.

— Посмотрим, — вздохнула я. — Если назначат отработку, то фигушки я пойду.

А назначить ой как могли. По любому предмету…

Я снова вздохнула, на этот раз про себя, и вернулась к учебнику. Следовало и ингредиенты повторить, и сами зелья почитать. Да и теорию неплохо бы вспомнить.

Спать мы легли поздно. Впрочем, как обычно. Я по пальцам могла пересчитать, когда нам удавалось выспаться. Даже во время нескольких выходных за месяц мы учились. Ну а кто не учился, тот вылетал из академии уже на следующей сессии. И магию его, по законам этой империи, мгновенно запечатывали. Чтобы недоучка не мог своими действиями навредить обществу. А когда привык решать любые мелкие бытовое вопросы с помощью щелчка пальцев, остаться совсем без сил было смерти подобно. Потому и зубрили мы теорию, работали с практикой и постоянно не высыпались.

На следующее утро нас всех разбудил ор местного петуха, заратака, крупной серой птицы, любящей попугать врагов своим далеко не ангельским голоском.

— Чтоб тебя, башкой об угол да на сковородку, — мрачно выругалась я и, зевая, поднялась со своей кровати.

Девчонки слаженно хмыкнули. Так «изящно» выражаться, кроме меня, могли только тролли, за что, в принципе, они меня и ценили. Остальным адептам, да и преподавателям тоже, обычно воспитание не позволяло.

Ну а я, со своей многочисленной родней, часто появлявшейся в гостях, и десятком родных и двоюродных сестер и братьев, причем далеко не робких и не тихих, обычно могла выразиться и не так. Особенно когда меня будили рано утром, а я сама спала всего ничего. Пять часов все же мало для сна. А четыре с половиной — и того меньше.