Среди слуг послышались тихие смешки.

— И кто-нибудь, кто вставит выбитую дверь, — добавила Ира.

Вот теперь в глазах слуг загорелся интерес. Действительно, надо же узнать, да в подробностях, чью именно дверь выбили и по каким причинам.

Помочь переодеться вызвалась служанка, симпатичная брюнетка лет восемнадцати-девятнадцати, одетая, как и остальные служанки, в темно-коричневое плотное платье с белыми передником и чепцом.

Вместе с ней Ира вышла из служской.

— Как тебя зовут? — уточнила она, идя по очередном коридору якобы к себе в комнату.

— Лала, госпожа, — послышался тихий ответ.

— Лала, мы идем-то в нужном направлении? К комнате вашего господина? — Ира подобрала самое корректное слово, понятия не имея, кем на самом деле является ее муж.

Служанка огляделась и несмело кивнула:

— Да, госпожа.

Что ж, уже легче было прожить.

— Мне нужно, чтобы ты помогла мне переодеться, подсказала, как вызвать тебя, когда мне что-нибудь понадобится в следующий раз, показала гардероб. Мой, собственный. Ясно?

— Да, госпожа.

Да что ж она так тихо отзывается-то. Тут, в этих хоромах, похоже, можно кричать во все горло, и то вряд ли кто-то услышит.

Глава 9

— Ах, детка, — едва жена со служанкой подошли поближе, всплеснула руками мать, причем вполне естественно, не наигранно, — какой кошмар! Генрих, почему ты не вызвал ей служанку?! Заходи, милая. Генрих, Людвиг, выйдите в коридор, Луизе нужно переодеться!

Генрих приподнял в удивлении брови, но спорить с матерью не стал, направился в коридор вместе с хмыкнувшим отцом.

Вообще, конечно, получалась полная чушь: он, любимый сын своих родителей, должен был находиться снаружи, пока мать внутри обихаживала невестку, которую и не знала-то толком. Абсурд. Полный абсурд.

— Женщины, — догадавшись о его мыслях, негромко произнес отец, — хотя тебе и в самом деле следовало вызвать кого-нибудь к ней. Посмотри, как она шла. Скорей всего, ноги в кровь растерла.

— Папа, — поморщился задетый за живое упреком Генрих, — не забывай: это не тихая скромная Луиза. А… непонятно кто. Уверен, эта… точно не страдает от кровавых мозолей на ногах.

— И это мой сын, — качнул головой отец, — о своих любовницах ты так не отзываешься.

— Мои любовницы меня никогда не оскорбляли, — отрезал Генрих, вспомнив про шерсть и предложение вычесывать его. Даже сейчас, спустя время, в Генрихе проснулось негодование: вычесывать его, тайгера, как какую-то кошку! Да что она о себе возомнила!

— Успокойся, — на губах отца появилась полуулыбка, — поверь, у нас с твоей матерью тоже случалось… разное.

Генрих не успел ответить: в коридор вышла мать, подхватила отца под локоть и, не посмотрев в сторону любимого сына, удалилась. Следом прошмыгнула служанка.

Генрих, нахмурившись, зашел в комнату.

Жена сидела на постели, оперевшись спиной о подушку. Ноги в носках, на теле — домашнее платье. Со стороны посмотришь — прямо агнец.

— Мы с вашей матерью договорились пообедать вчетвером, — равнодушно сообщила она. — Такая милая женщина…

Она не договорила, но Генрих отчетливо услышал: «И как у такой милой женщины мог родиться такой сын».

Он фыркнул:

— Без меня. У меня другие планы.

— Пойдете снова по борделям? — с любопытством поинтересовалась жена. — Ваша мать сказала, вы любитель девочек. Справку о здоровье потом принесите. Иначе никакой брачной ночи не будет.

Доходило до Генриха долго, секунды три-четыре, а когда дошло, он почувствовал желание убивать. Принести что?! Да как она смеет!

Кровавые мозоли на ногах выглядели пугающе, если не для Иры, то для ее нынешней свекрови уж точно. Лала разыскала в дальнем углу комнаты какой-то чудо-ящичек, приложила к мозолям что-то вроде местных компрессов, поверх аккуратно натянула носки.

Затем Ире показали, как прямо из спальни пройти в гардероб. Оказалось, в одной из стен существовала неприметная дверца. Если знаешь, где и что искать, проблем не будет.

И как слуг вызывать, тоже показали, — посеребренным колокольчиком, который стоял на туалетном столике. Ира и не заметила его с самого начала. Спрашивать, как слуги услышат звон, она не стала, решив, что раз уж муж — кошак, то и в мире должна быть магия.

— Пока отдыхай. Через два часа обед, встретимся вчетвером, пообщаемся, — свекровь поднялась, головой указала служанке на выход. — Вам, молодым, надо поговорить.

О чем именно говорить, она не уточнила. Но тема нашлась сама собой.

— Пойдете снова по борделям? — спросила Ира. — Ваша мать сказала, вы любитель девочек. Справку о здоровье потом принесите. Иначе никакой брачной ночи не будет.

Муж зарычал, но на этот раз трансформироваться не стал.

— Ты! Что ты себе позволяешь! Я благородный тайгер!

— У благородных и болезни благородные, — ухмыльнулась Ира. — Которые передаются половым путем. А я болеть не хочу. Ваша медицина…

Она не договорила: муж грохнул кулаком по ближайшей стене, причем дважды.

— Дверь вы уже вынесли, стены сейчас разнесете. Жить мне где потом?

Глаза мужа сверкнули зеленым огнем:

— Не доводи меня, женщина.

«Я хомячков не боюсь», — проворчала про себя Ира, но решила пока не искушать судьбу: бегать она сейчас не может. Как от этого психа спастись?

— Обед, значит, — муж, похоже, говорил сам с собой. — Будет вам всем обед.

— И справка, — любезно напомнила Ира.

В ответ — что-то нечленоразборчивое и очень похожее на мат.

— Из какого мира ты появилась, такая храбрая?

— Земля. Кстати, вы не знаете, домой я смогу вернуться?

Гнев в глазах сменился жалостью. Причем жалели, видимо, ее умственные способности.

— Мы с тобой теперь связаны. А тайгеры своих миров не покидают.

То есть билет в один конец. Что-то подобное Ира и предполагала.

Глава 10

Генрих смотрел на жену и отчетливо понимал: легко с ней не будет. Она, циничная стерва, скорее всего, не нуждалась в мужчинах. Совсем. Генрих знал такую категорию женщин. Им для хорошей жизни нужны были еда, сон и какое-нибудь развлечение. Но никак не мужчина. И вот теперь, похоже, его связали с одной из них. Понять бы еще, за что. Когда и где он так сильно нагрешил?! И к какому из многочисленных богов обращаться с молитвами?!

Мир, названный женой, был Генриху не знаком. Скорее всего, что-то мелкое, незначительное, вряд ли магическое.

— Кто у вас так развлекается? Из богов, имею в виду? — спросила жена, чуть скривившись, и Генрих догадался, что ее тоже мало прельщала сложившаяся ситуация.

Такая догадка царапнула острой иглой по самолюбию Генриха. Да что она, непонятно кто, себе позволяет?! Да выйти за него замуж мечтали многие, а она!..

— Любой мог, — заставив себя говорить спокойно, ответил Генрих.

— И много их тут?

— Основных — десять.

Жена хмыкнула:

— Интересно, кому и чем вы успели так сильно насолить?

Генрих тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос.

— Почему я? — он вздернул брови. — Может, это тебя отправили сюда на перевоспитание?

— Чье? Ваше?

Она… она его точно доведет…

— Не забывайся, женщина!

— А иначе что? Обернетесь кошаком и разнесете здесь все?

— Я — тайгер!

— Боже, сколько пафоса. А всего-то и есть, что гибрид льва и тигра, — вздохнула жена.

Что такое «гибрид», Генрих не понял, только догадался о примерном смысле, но руки прямо-таки чесались прибить нахалку.

— Увидимся за обедом, — отрывисто бросил Генрих и широким шагом вышел из комнаты, жалея, что не может хлопнуть дверью.

— Шарашашлоршашор! — выдал раздраженно Генрих и отправился в свою спальню.

Там можно будет не только переодеться и привести себя в порядок, но и вызвать дворецкого, чтобы отдать приказ починить дверь в спальне жены.

Надо же ему, Генриху, чем-то хлопать!

Ирина наблюдала с постели, как вешают дверь два дюжих бугая, и все больше убеждалась, что ремонтные работы одинаковые в любых мирах. Мужики умело работали инструментами, многие из которых были Ире знакомы. Как под копирку лепили. Язык так и чесался попросить повесить покрепче, чтобы не вызывать их каждый раз, когда муж изволит трансформироваться. Но Ира понимала: сейчас ее юмор оценить будет некому. Слишком глубокая социальная пропасть лежала между классами. Глубже, чем на Земле. Да и, что греха таить, между ней и местными аристократами тоже лежала глубокая пропасть. И Ира понятия не имела, кто и зачем закинул ее сюда, в тело местной избалованной красавицы.

Дождавшись, когда бугаи уйдут, закрыв за собой починенную дверь, Ира встала с кровати. Тогда, утром, она ходила по дворцу, не замечая боли в ногах, — шок и эйфория мешали адекватно реагировать на ситуацию. Сейчас она чувствовала, что ноги все же побаливают. Не так, как должны после подобных длительных прогулок на каблуках, но довольно чувствительно. Возможно, компрессы, наложенные Лалой, еще не успели подействовать. «А возможно, кое-кто слишком активничает», — невесело фыркнула про себя Ира.

Как бы то ни было, времени до обеда оставалось мало, а успеть нужно было много.

Ира наконец-то внимательно осмотрелась: спальня, комната просторная и хорошо освещаемая двумя широкими окнами. Ковер на полу, гобелены и ковер на стенах, круглый желтый шар вместо люстры под потолком. Пока все более-менее привычное. Из непривычного — балдахин, довольно высокий, над кроватью. Столик в дальнем углу тоже привлек внимание Иры. Она подошла, хмыкнула: несколько флакончиков с духами, что-то, похожее на современную земную косметику, и чернильница.