Глава 13

Денис

Что значит быть медведем?

Постоянный контроль. Днем и ночью. Ибо внутри, в самой тени, ждет своего часа ОН.

ЗВЕРЬ.

Берсерк, не знающий ни пощады, ни милости. Готовый убить любого за пару секунд. Разорвать, затем сожрать внутренности. И мой разум — единственная защита для окружающих людей. Не ведающих, кто находится рядом с ними.

Выдыхаю. А еще он хочет ЕЁ…

Машеньку. Постоянно, без перерыва на обед и сон. Лишь увидев эту юную девушку, он взревел, потребовал тут же покрыть самку. Не сдерживаться, а просто налететь, сорвать эти шорты и войти.

Все женщины в один момент перестали существовать.

Лишь стройная, невинная малышка, попавшая в плен моей эротической игрушки. Встроить наручники в изголовье придумал я. Димас подхватил. Порой мы использовали это, когда делили девочек.

Обычно не одну, а двоих. Одной мало. Было.

Сейчас в башке словно переклинило. Машенька. Её огромные синие глаза вызывают трепет в сердце. И дикую дрожь в теле. Отчаянное желание. Приходится сдерживать себя изо всех сил.

Зверь опасен. А голодный зверь опасен вдвойне.

Маша… Машенька… Машуня…

И сейчас, когда она смотрит на меня, по телу бегут мурашки. Девочка хочет в общагу. Но мой зверь рычит, требует не пустить. Я доверяю его мудрости. Ей туда просто нельзя.

Почему? Разберемся с этим позже.

— Нет, — отвечаю на её вопрос, — Машуня, ты просто напиши подруге сообщение. Она прочтёт, когда сможет.

— Денис, пожалуйста! — умоляет. — Я волнуюсь.

— Нет, — повторяю, вручаю девочке шлем.

Она хмурит свои тонкие брови. Глядит на Димку. Друг согласен со мной. Ей нельзя возвращаться.

Охотник вышел на охоту…

— Малыш, — мурчит Дима, — давай так. Мы отвезем тебя к нам, обогреем и накормим. А вечером, ближе к ночи, позвонишь подруге, и, если она не возьмет, домчим тебя обратно. Хорошо?

Он приподнимает её личико кончиком пальца. Слышу рокот внутри разума. ЕМУ это не нравится.

— Ладно, — сдается Маша, — надеюсь, вы сдержите слово.

— Мы всегда его держим, тебе нечего бояться, — бросаю, — запрыгивай, детка.

Она усаживается за мной. Обхватывает мой торс тонкими ручками. Чувствую, как любопытные пальчики гуляют по моим мышцам. Ухмыляюсь. Ей нравится. Её тянет к нам.

Но Маша не понимает, что с ней. Во взгляде постоянно промелькивают искорки страха. Не хочу, чтобы она боялась. Мы со зверем всё для этой малышки сделаем. Меня ведёт от её аромата, от близости Машеньки.

Но метки нет. Знак солнца всё еще не проявился. Ни на мне, ни на Димке. Наутро, после нашей ночи я немного обалдел. Всю нашу долгую жизнь мы были уверены, что истинная пара где-то там, у каждого своя.

Но шли годы, а моя избранная женщина так и не появлялась. Менял любовниц, как перчатки. Вел себя разнузданно. И думал, что именно из-за этого бог Солнца не дарует мне пару.

Я не достоин потомства. Не достоин понянчить медвежат, которые станут продолжением моего рода. Но тут появилась ОНА. В один миг изменила двух медведей.

Одна истинная на двоих. Как такое возможно у оборотней-одиночек?

— Приехали, — спрыгиваю с мотоцикла, помогаю малышке слезть.

Касаться её нежной кожи — кайф, граничащий с экстазом. Не хочу отпускать. И ОН не хочет. Урчит внутри, требует касаться её, приручать…

Сегодня ночь охоты. И мы выясним, что случилось в общежитии Маши. А она будет мирно посапывать в нашей постели. В безопасности.

— Мне очень нравится ваш дом, — мурчит она, скромно краснея, — он такой большой и… уютный.

— Нам тоже нравится, когда ты здесь, Машуня, — целую её в висок, раз за разом вдыхаю бесподобный аромат девушки, — оставайся подольше, сладкая.

Её запах — это что-то с чем-то! Словно сильнейшие наркотики для нас со зверем. А сегодня она особо ароматная. Димка тоже тащится, я вижу. Но у него с медведем немного проще отношения.

Он впускает в себя немного ярости, чтобы сбросить напряжение. А я такого не могу себе позволить. Потому и кажется, что мы с Бероевым словно лёд и пламя.

— Я не могу… я… — лепечет она, срывая мне крышу, — это неправильно… ммм…

Обхватываю её попку. Машуня дрожит. Хрупкая и мягкая. Сладенькая девочка. Сука, я её прямо здесь, перед домом возьму! Димас ухмыляется, не сводит с нас взгляда. Тоже хочет…

— Дэн, я не… не могу, — Маша отталкивает меня, еще гуще краснеет, — прости. Не сегодня.

— Так, в чём дело? — не отпускаю. — Рассказывай.

— Это неловко, — опускает взгляд, взмахивает пушистыми ресницами.

— Ладно, не хочешь, заставлять не буду. Пойдем, ты вся замёрзла. Димас, открывай дверь, у меня ключи далеко.

Не хочется отрываться от Маши. Ни на секунду. Никогда так не тащился от девушки. Она точно моя пара. Но где же метка?

Заходим. Малышка разувается, босиком шлепает по паркету к камину. Смелеет. Какое-то время смотрит на ковер, где я лишил её невинности. Подхожу сзади, обнимаю.

— Думала, что больше никогда здесь не окажусь, — тихо говорит она, — настроила себя, что для вас я лишь развлечение.

— Это не так, — Димка берет её ладошки, растирает, — ты наше сокровище, Ма-шень-ка.

— Но почему? — Маша вопросительно глядит на моего друга. — Что во мне такого? Я не понимаю. У меня куча вопросов и…

Чувствую, как она дрожит. Целую её в шейку, и девочка замолкает. Тяжело дышит, возбуждается. Она пока не готова к правде. Испугается, убежит. Нет, её нужно подготовить.

— Пойду готовить ужин, — шепчу на сладенькое ушко, — пока грейся. Димка тебя развлечет, не так ли?

— О да, — облизывается он.

Нехотя отрываюсь от Маши. Пока не знаю, как мы будем уживаться. Если она истинная для нас обоих, как ревнивые и буйные берсерки будут делить пару?

Глава 14

Дима

— Садись, — говорю девчонке, и она покорно плюхается на диван, — у меня дежавю, лапочка моя. Ты уже так сидела на днях. И закончилось это лучшим сексом в моей жизни.

— Правда? — вертит своей прекрасной головкой по сторонам. — Прям лучшим? У вас явно были другие планы на вечер. И девушки куда эффектнее.

Малышка смелеет. Огрызается, вопросы задает. Провоцирует. Член мгновенно принимает боевую стойку, требуя закрыть собой этот сладкий ротик.

Зверь издаёт похотливый рык. Ничего, дружище, мы покроем эту самку уже скоро. Хотя… её запах отличается от того, что было позавчера. Более резкий, словно отталкивающий.

Но с нами это бессмысленно. Слишком сильна тяга.

— Уже не боишься? — ухмыляюсь. — В прошлый раз дрожала, как осиновый лист.

— Мне здесь нравится, — улыбается Машенька, а меня тащит от неё.

Разбираюсь с камином, стягиваю футболку. Когда мой зверь на грани, я начинаю в буквальном смысле гореть. Но хочу проверить одну теорию. В отличие от Дэна, который отчаянно сдерживает зверюгу, я готов подотпустить поводья.

— Уже не мерзнешь? — глазами липну к торчащим соскам нашей гостьи. — Я рад, что тебе здесь нравится. Не хватает женской руки.

— Я в гостях, — лапочка кусает губки, моя башня окончательно съезжает.

— Оставайся… — прижимаю её к себе, провожу указательным пальцем по нежным губам, — мы тебе рады, Ма-шень-ка.

Ей нравится, как я смакую её имя. Вижу, что девочка готова заурчать. И я вместе с ней.

— Ну, чем займемся пока ждем нашу кесадилью? — трусь щекой о личико Машеньки. — Может, пошалим, м?

Глажу её бедро, поднимаюсь выше. Девочка шумно выдыхает, её сосочки рвут майку. Супер! Мне это очень по душе! И моему медведю.

— Дима… нет… — останавливает мою руку, когда я пытаюсь забраться к ней в шортики, — не надо… не сегодня, ладно?

— У тебя месячные? — спрашиваю её. — Ты поэтому так стесняешься, не хотела ехать к нам? Отталкиваешь?

— Угу, — она краснеет, но я не намерен отступать, — откуда ты…

— Сложил два и два, — убираю прядь светлых волос со лба Машеньки, — у тебя болит живот, ты нас к себе не подпускаешь. Стесняешься, прячешься. Это не стыдно, малышка. Просто говори, как есть и всё. Все мы люди.

Ухмыляюсь. Забыл добавить, что запах девочки изменился из-за этого. Мы не можем её оплодотворить. Природа предусмотрела механизм отпугивания. Но ведь в этом нет ничего постыдного!

Злюсь. Тело есть тело. Физиологические процессы нормальны. Но такие люди. С самого детства им внушают, что секс — это грязно.

Что месячные у женщин нужно скрывать, прятать средства гигиены. Это смешно.

— Мне нужно в уборную, — бормочет девочка.

— Иди, — отпускаю её, — не стесняйся нас, пожалуйста. В этом нет ничего стыдного.

Она уходит, а я смотрю на огонь. От Маши остался лёгкий сладкий шлейф. Ловлю носом остаточный аромат своей самки. Это точно она… моя истинная. Почему нет метки?

У Ярцева и Вересова она вылезла прям сразу, как пара появилась в их жизни. Размышляю. Рычу себе под нос.

Что-то не так. Нужно взглянуть на Машу голышом. Возможно, она боится признаться, и метка у неё уже проявилась. Когда наша лапочка возвращается, снова обнимаю её.

— Всё хорошо? — наслаждаюсь близостью Машеньки. — Как себя чувствуешь?

— Отлично, — она улыбается, разворачивается ко мне, таращится на губы.

— Что? — давлю лыбу в ответ.

— Поцелуй меня, Дим, — лепечет, облизывается, в синих глазах порочный блеск.