Ворота слегка приоткрылись, и оттуда вышли Фландерс, Уинфред и несколько мальчишек. Широко улыбаясь Дэниэлу, Роману и старому полковнику, они подобрали мясо. Изекиэл Тернер ткнул дулом ружья в жареные языки, заметив:

— Нисколько не удивлюсь, если они отравлены. — Усы его смешно встопорщились.

Дэниэл, выхватив охотничий нож на поясе Сквайра, отрезал кусок языка и отправил в рот, жуя с видимым удовольствием, даже облизывая пальцы.

— По-моему, очень вкусно ребята! На вашем месте я бы все-таки подкрепился.

И вытер руки о кожаные чулки.

В послании Гамильтон обещал, что в Детройте им никто не причинит вреда, если они согласятся стать британскими подданными и хранить верность английскому королю. Он напоминал Дэниэлу об их приятной встрече в этом британском оплоте, о данном Буном обещании подготовить сдачу всего населения форта.

— Как странно, однако, что вы, Дэниэл, попивали чаек со Скупщиком скальпов! — крикнул Блендфорд Мур, сжимая кулаки в бессильном гневе. Тоска по утраченному сыну отразилась на его облике, проложив от носа до рта глубокие борозды.

— Ведь это же убийцы! — не выдержал Бен Тайлер. — Все это знают! Одного не понимаю: как мог такой богобоязненный человек, как вы, общаться с ним!

Дэниэл реагировал спокойно на все нападки:

— Знаете, если меня загонит в пещеру громадная старая рысь и прыгнет мне на грудь, я сделаю все, чтобы ублажить ее, заставить замурлыкать — даже если мне для этого придется почесать ей за ухом. Но как только я спасу свою шкуру, я при первой же возможности убью ее! Думаю, и всякий поступит именно так, если, конечно, он не полный идиот.

Он не таясь смотрел на своих обличителей, среди которых был и Ричард Кэллоувэй. Полковник, правда, молчал.

— Я делал все, что мог, чтобы спасти форт, когда у вас не было людей, способных отразить нападение. Сейчас у нас под ружьем пятьдесят человек, мужчины и подростки, теперь наши шансы выстоять прилично возросли.

Командир отряда колониальной полиции Уильям Смит нервно раскачивался на каблуках, напирая кончиком языка то на одну, то на другую щеку, словно не зная, что ему предпринять при таком повороте событий.

— Давайте сейчас не ссориться! — наконец предложил он.

Роман, выпрямившись во весь рост, со спокойным лицом подошел к Дэниэлу и встал рядом. Через несколько секунд к ним присоединился Каллен — он стоял, засунув большие пальцы за пояс, готовый сразиться хоть сейчас, не теряя при этом своей обычной веселости и благожелательности.

Билл Хэнкок, пришедший наконец в себя после страшных испытаний и мучительного перехода через первобытные дебри, скривился и что-то злобно, неразборчиво пробормотал.

— Тебя что-то грызет, Билл. Облегчи душу, выскажись, — обратился к нему Дэниэл.

Все повернулись к Хэнкоку, на лице которого была написана ненависть к Буну, но он лишь отвернулся, дернув головой.

— Я, конечно, могу и высказаться… но в другое время, — процедил он.

— Ты прав! — поддержал его Фландерс. — Нам, наоборот, нужно радоваться, что сейчас, когда грозит такая опасность, Дэниэл с нами! В прошлом у нас не было никаких причин в чем-то подозревать его, не сомневаемся мы в нем и сейчас.

Дэниэл, улыбаясь, посмотрел на своего зятя. Генри Портер, Уинфред Бурдетт и многие другие громкими криками выразили свою полную поддержку человеку, который был с ними с самого начала.

— Ну ладно, ребята! — поднял руки Дэниэл, призывая всех к тишине. Но водворить ее оказалось непросто. — Давайте-ка лучше решать, что будем делать. — Он был явно тронут проявлением такого доверия к нему. — Не могу твердо обещать вам, что мы отразим их атаку, но нужно все же попробовать. А если мы не устоим… Вы слышали, что говорил по этому поводу Черная Акула… Для меня несомненно, что он никогда не бросает слов на ветер. — Он посмотрел поверх голов, взгляд его на секунду остановился на Джемине. — Я не имею права принимать решения за вас, — сказал он внезапно севшим голосом. — Думаю, что вам следует обсудить все с вашими женами — и их нужно выслушать. Я поступлю так, как вы решите.

Наступило долгое молчание. Мужья повернулись к своим женам, матери прижали к себе детей…

— Я не принимаю ничью сторону! — заявила бабушка Хоукинс. — Я прожила свою жизнь, и мне наплевать, что теперь со мной будет. Хочу только, чтобы конец наступил поскорее. — Ее внук, склонившись, нежно взял ее за руку.

— Ну, я-то уж знаю, что мне делать! — твердо сказал Сквайр. — Я намерен отстаивать форт до последнего дыхания.

— Браво! Браво! — закричал Фландерс, и к нему присоединился нестройный хор голосов.

Решение было принято, и все распределили роли. Тем временем индейцы, которые по-прежнему находились на безопасном для пуль расстоянии, готовили еду, играли в разные игры, беззаботно смеялись, словно вернулись после долгого похода в родное селение.

Вечером следующего дня нервы поселенцев из-за томительного ожидания были напряжены до предела. Но Черная Акула опять удивил всех, подъехав прямо к воротам форта в сопровождении своих приближенных и английского офицера. Все тот же Помпей энергично размахивал белым флагом. Дэниэл с Романом вышли им навстречу вместе с майором Смитом — этим «Большим Капитаном» для индейцев.

Но командир группы белокожих в отряде индейцев, лейтенант Рене Ликандр, по сути дела проигнорировал Смита и обратился прямо к Дэниэлу.

— Лейтенант… — Дэниэл прослушал его представление с едва скрываемым презрением к этому канадскому французу, находящемуся на службе у Гамильтона.

Черная Акула, казалось, терял терпение из-за этих формальностей.

— Я сдержал свое слово, Большая Черепаха! — гордо изрек он. — Я дал тебе время поговорить с твоим народом. Теперь я жду твоего ответа.

Бун колебался, и Роману показалось, что он заметил у Дэниэла что-то вроде привязанности к старому вождю, смешанной с сожалением, что отношения между ними дошли до такой критической точки. Но капитан Бун, быстро взяв себя в руки, посмотрел прямо в глаза человеку, называвшему его своим сыном.

— Мой народ решил, что будет защищать форт всеми силами до последнего дыхания, — сказал он. — И я вместе с ним. Я не вернусь к шоуни. Я остаюсь со своим народом, а Черная Акула пусть остается со своим.

Нет, не такого ответа ожидал от него Черная Акула… На его обычно бесстрастном лице вспыхнуло удивление, тут же сменившееся откровенным раздражением. Он долго в упор разглядывал Дэниэла, и его черные глаза все больше наливались гневом.

— Я просил его ответить, — ни к кому не обращаясь, сказал он, — и Большая Черепаха все сказал. Да будет так!

И, резко повернувшись, поскакал прочь.

— Они готовятся к атаке. — Прильнув к бойнице, Каллен увидел не менее сотни индейцев на лошадях.

Они орали что было мочи, погоняя своих пони. Припав к их гривам, они неслись к форту, на ходу стреляя из ружей. Первая цепь отходила, уступая место второй…

— Ребята, взять на учет каждый выстрел… — тихо сказал Дэниэл.

Наконец через какое-то время, которое всем показалось вечностью, индейцы отступили. Воцарившаяся тишина давила на уши.

— Господи, им пока не удалось ничего с нами сделать! — торжествовал Уинфред.

Пожав руку Каллену, Китти поспешила к Майку, который мирно спал на руках Сары. Ему было абсолютно все равно, что происходит вокруг.

В один из тыльных блокгаузов принесли раненного Сквайра. Жена его сидела рядом, пытаясь тряпкой приостановить кровотечение, бабушка Хоукинс склонилась над ним.

— Все это г…! — Сквайр посмотрел на брата. — Если тебя до сих пор не подстрелил индеец, то только потому, что пули от тебя отскакивают.

Дэниэл улыбнулся:

— Успокойся, братец. Сейчас я вытащу пулю.

В камине разожгли огонь, вскипятили воду. Дэниэл на несколько минут опустил в огонь острое лезвие ножа.

— Жаль, что у нас нет маисовой водки! — сказал он с наигранной веселостью. — На вот… — Вытащив из корзины возле камина небольшую веточку, он протянул ее брату. — Зажми зубами и не выпускай. Я все сделаю быстро…

Сквайр напрягся всем телом, когда Дэниэл пальцем стал определять, где засела пуля. Когда же в рану проникло лезвие ножа, он изо всех сил прикусил веточку и, дрожа, громко застонал. На его покрытом шрамами лице выступили крупные капли пота. Поддев кончиком ножа пулю, Дэниэл ловко извлек ее. Сквайр, еще раз застонав, дернул головой и выплюнул веточку. Потом тяжело выдохнул.

— По Библии, — сказал он, трудно дыша, — Господь наказывает тех, кого любит. Из этого я заключил, что он ко мне неравнодушен.

Бабушка Хоукинс, которая стояла рядом и кивала головой, по достоинству оценивая хирургическое искусство Дэниэла, теперь занялась раненым. Приложив к ране скользкую кору вяза, она забинтовала ее.

— Позовите меня, когда они снова явятся! — приказал Дэниэл Каллену и Роману, подошедшим к Сквайру узнать о его самочувствии. — Нет, они от нас не отстанут, можете быть уверены.

Теперь все поселенцы спали в блокгаузах — там по ночам было безопаснее, — но Китти, поручив ребенка заботам Сары, пошла вместе с Калленом в свою хижину.

— Сегодня ночью мне хочется побыть с тобой… — прошептала она, проводя пальцем по бровям мужа.

— Мне тоже, девочка моя… — Голос его вдруг осип, когда он, приподнявшись на локте, поцеловал ее наполненные молоком груди. Рука его скользнула по ее округлившемуся животу, по литым бедрам, чего прежде, до рождения Майкла, не было… Теперь она была ему стократ желаннее.

— Клянусь, любовь моя, — сказал он срывающимся голосом. — Пока я жив, никто не причинит вреда ни тебе, ни малышу.

Когда наступило утро, наблюдатели сообщили вниз, что индейцы ведут подкоп под берегом реки, выбрасывая ведра с илом и землей в реку, которая теперь была подернута толстым слоем грязи от одного берега до другого.

— Они роют подземный ход в форт, — с мрачной физиономией сделал вывод Дэниэл. — Наверняка их Ликандр надоумил… Дикие индейцы не приучены к тяжелому труду.

— Ну, что будем делать? — спросил Смит.

— Хотел бы я знать, черт подери! — воскликнул Кэллоувэй. — Если им все это удастся, нам останется только встретить их.

— Можно выделить группу добровольцев и внезапно напасть на них, — предложил Каллен.

— И превратить половину добровольцев в покойников… А они тут же направят другой отряд, который восполнит все потери, — резюмировал Дэниэл.

— Он прав, — поддержал Сквайр.

Роман хранил молчание, стоя возле открытой двери. Потом сделал шаг назад, скосил глаза на ближайшую хижину с тыльной стороны форта и мысленно провел оттуда прямую линию до того места под горой, где индейцы делали подкоп.

— Можно вырыть свой подземный ход, — сказал он, жестом приглашая всех выйти из темной комнаты на яркий солнечный свет. — Начнем прямо отсюда, — он указал на открытое пространство между блокгаузом и хижиной, — вот с этой стороны. Нужно вначале отрыть отрезок перпендикулярно вниз — до уровня их подкопа, а потом продолжать рыть дальше уже под хижинами — горизонтально.

— Прямо навстречу им! — воскликнул Сквайр.

Роман кивнул, а глаза Дэниэла вспыхнули от радости:

— И они напорются на нас!

— Совершенно верно, — подтвердил Роман. — Тогда мы сможем уничтожать их по одному, по двое… большему числу нападающих через узкий проход не пробраться.

Каллен улыбался во всю ширь:

— Господи, кажется, мы нашли верное решение!

— Расскажите людям обо всем, что мы задумали, и назначьте команды, которые будут по очереди копать… — И Дэниэл уже зашагал к противоположному краю двора.

— Уинфред! — заорал он, заметив крупную фигуру кузнеца. — Собери все имеющиеся у нас лопаты!

Итак, всем здоровым мужчинам, кроме дежурств возле амбразур в блокгаузах и на стенах форта, еще предстояло по очереди ежедневно копать землю на сентябрьской жаре… Они обливались потом, но старались пить как можно меньше, чтобы растянуть запасы такой драгоценной теперь влаги.

Индейцы разместили своих снайперов на высотках на том берегу реки, и теперь передвигаться по двору даже в дневное время стало опасно.

Вечером следующего дня перед наступлением темноты, когда в дозоре стоял Горас Гамильтон, шальная пуля попала в камень, закрывавший бойницу во время затишья. От удара каменная затычка рассыпалась, и все вдруг увидели, что Горас упал на колени.

— Горас! — крикнул Джон Холдер.

Китти подбежала к нему и, положив руку ему на плечо, осведомилась:

— Ну, что? Все в порядке?

Горас наклонил голову вперед.

— Легко отделались! — улыбнулась она. — Вам просто повезло, что пуля попала не в вас!

Он снова кивнул, но по-прежнему стоял на коленях, раскачиваясь взад-вперед, и Китти, наклонившись к нему поближе, пришла в ужас. У нее остановилось дыхание, когда она увидела как раз посредине лба дырку диаметром с ее мизинец. Рана была рваной, отвратительной, из нее прямо ему на переносицу текла струйка крови.

Она позвала на помощь. Подошли Джон Холдер с Калленом и еще несколько мужчин.

Подняв Гораса, мужчины отнесли его в угол и прислонили спиной к стене.

— Пойду за водой. Нужно смыть кровь и перевязать рану, — сказала Китти.

Каллен с тревогой в глазах схватил ее за руку:

— Лучше сбегай за Мэгги и приведи ее сюда!

Пришла шмыгающая носом Мэгги, из глаз ее лились слезы. Она, однако, сразу воспряла духом, увидев, что Горас сидит у стены.

— Я знала, что этим все и кончится! — напустилась она на него. — Благодари Бога, что это осколок камня, а не пуля! Он ведь мог попасть тебе в глаз, и ты бы ослеп!

Горас отталкивал любого, кто пытался обработать его рану. Сидя в своих изорванных в клочья кожаных чулках и поношенном жилете, он все раскачивался из стороны в сторону, а кровь с сукровицей все выливалась из маленькой дырочки во лбу… Мэгги сидела рядом, причитая насчет того, как ему повезло.

Пришел Дэниэл. Каллен отвел его в сторону:

— Кажется, осколок камня проник ему в мозг…

Они послали за бабушкой Хоукинс. Внимательно осмотрев рану и услышав, что произошло, она печально покачала головой:

— Вряд ли я смогу помочь… нужно только молиться.

Горас умер до наступления полуночи, сидя опершись спиной о стену и слегка прижавшись к жене. Но Мэгги не закатила, как все ожидали, истерику. Она ходила от одного к другому с осунувшимся, отчаянным лицом и только твердила, что ведь это был всего лишь маленький осколочек камня. И он убил его…

Элизабет Кэллоувэй удалось уложить ее только перед рассветом. После того как были прочитаны молитвы, Гораса похоронили в форте рядом с молодым парнем из фактории Логана, убитым на стене.

С каждым днем множились испытания поселенцев. На них сказывались постоянное недосыпание, долгие изнурительные часы в дозоре.

Хоть все небо и заволокло тучами, дождя почему-то не было, а запасы воды почти иссякли. Кроме угрозы жажды перед женщинами маячила еще одна беда: полное отсутствие чистого белья. Особенно остро эта проблема встала перед теми, у кого были маленькие дети и грудные младенцы.

Чистые пеленки у Майкла давно кончились, и Китти уже израсходовала почти весь свой запас тряпок, несмотря на то что постоянно укорачивала, разрезала их на все более мелкие кусочки…

К полудню наконец-то полился долгожданный дождь, и поселенцы, высунувшись из окон хижин, благоговейно смотрели на него. Кто-то вдруг вспомнил, что сегодня воскресенье, и если Бог посылает дождь в Свой день — это очень доброе предзнаменование.

— А для индейцев, насколько я их знаю, сегодняшний день — дурное предзнаменование, ниспосланное их богами, — добавил к сказанному Роман. — Теперь они сидят там мокрые как мускусные крысы и не могут даже развести огонь, чтобы обогреться.

Сквайр провел службу в одном из блокгаузов, куда усталые люди набились до отказа.

— Господи, избавь нас от страданий в этот трудный час! — просил он.

И все шепотом исступленно повторяли: «Аминь!»

Весь полдень Дэниэл провел с копателями подземного хода. Вместе с ним Роман и Каллен проползли по мрачному лазу шириной в метр с небольшим. При свете пары масляных ламп едва различались грязные и голые по пояс тела разработчиков.

— Есть неприятности, ребята? — спросил Дэниэл.

— Не знаю, — почти шепотом ответил крупный мускулистый парень из форта Хэррод.

Отбросив в сторону лопату и засунув большие пальцы за пояс бриджей, он повернул свое тяжелое скуластое лицо к Дэниэлу.

— Если немного помолчите, сами услышите, — уточнил сын Уинфреда Бурдетта Оливер.

Уступив место Дэниэлу, Роману и Каллену, они указали на срез подкопа недалеко от того места, где рыли.

Все трое ждали, но ничего не слышали, кроме надоедливого капанья воды. Дэниэл уже хотел было, пожав плечами, повернуть назад, как вдруг до них донесся сквозь толщу земли какой-то звук… Вначале он был похож на шорох, потом чуть усилился, и вдруг они четко разобрали скрежет лопаты и тупые удары. Кто-то рыл землю.

Они обменялись взглядами. Дэниэл, подняв камень, острым краем его отметил место, откуда доносились самые громкие звуки. Потом жестом приказал всем выйти из туннеля.

Наверху на холодном дожде копатели быстро натянули на себя рубахи.

— Ну, ребята, отложите лопаты, — сказал Дэниэл. — Теперь нам потребуются ружья.

Возле подземного хода был выставлен круглосуточный караул. Сменные команды по четыре человека в каждой должны были быть готовыми в любой момент поднять тревогу, как только индейцы вылезут на поверхность.

Ночью дождь прекратился, и перед самым рассветом резкие порывы ветра отнесли к югу облака вместе с туманом. Теперь часовые уже более уверенно ожидали восхода солнца, держа свои ружья на изготовку. Когда над горизонтом за рекой показались похожие на длинные пальцы лучи света, они стали напряженно вглядываться в даль, пытаясь уловить малейший звук, но ничего не видели, кроме безлюдной низины да стены леса за ней; чуть дальше простирались пологие склоны Ежевичного кряжа, порозовевшие от утренней зари.

— Черт подери, где же они? — неуверенно спросил кто-то.

— Кажется, убрались!! — восторженно завопил Изекиэл.

— Не горячитесь, ребята! — предостерег их Дэниэл. — Нельзя позволить им захватить нас со спущенными штанами.

Через минуту раздались радостные возгласы снаружи. Когда Дэниэл, Роман и Каллен выбежали на грязный двор, их встретили отчаянно запыхавшиеся полковник Кэллоувэй и Сквайр.

— Часовые говорят, что весь подземный ход обвалился! — тяжело прохрипел Сквайр, держась за раненое плечо и корчась от боли после быстрого бега.

Роман с Калленом, не дожидаясь доклада часовых, взлетели на смотровую башню.

Подземный ход, который индейцы так усердно рыли, рухнул, и теперь все пространство от берега реки и почти до тыльной стороны частокола форта было покрыто жидкой смесью воды и грязи.

Они с минуту полюбовались этой картиной. Вода в реке стремительно неслась, выйдя из берегов после обильного дождя, — это и сыграло свою роковую роль. Но независимо от столь безрадостного пейзажа повсюду дальше омытая дождем земля мирно сияла под ярким небом.

— Вознесем же хвалу Господу! — умиленно сказал Бен, вышедший с братом Тоддом после дежурства из сырого подземелья туннеля на свет Божий.

— Кажется, они все-таки ушли… — произнес Дэниэл.

Он хорошо понимал, что шоуни наверняка восприняли обвал туннеля как последнее зловещее предзнаменование, как последний ясный знак от своих духов.