Глава двадцать шестая

Один из противников, подскочив, обрушил топорик Сайрусу на плечо. Сомкнувшийся текст в мантии сослужил свою службу исправно, сыграв роль брони, однако от удара Сайрус попятился. Вытащив из мантии несколько абзацев, он оглядел нападающих, надеясь запустить текст в их одежду и обездвижить. Но на них были только кожаные штаны до колен, ни единого клочка ткани. Сайрус сдавленно зарычал от досады. Предусмотрительный пошел преступник…

Стоявший слева взмахнул высоко занесенным топориком – Сайрус пригнулся и попытался ударить обидчика, но в живот ему врезался обух второго топорика. Защитный текст, настроенный лишь на режущую кромку, на тупой удар не среагировал, и у Сайруса перехватило дыхание.

Оба противника наступали, сверля Сайруса холодными золотистыми глазами. Один что-то сказал. Другой ответил.

Сайрус шагнул к правому, но тот отступил, а другой тем временем рубанул Сайрусу по бедру. Заклинания сработали, однако Сайрус снова попятился по инерции. Противники теснили его в храм, в темноту, кишащую неизвестными чарами.

Один из противников шагнул вперед, занося топорик над головой. На этот раз Сайрус, намеренно качнувшись навстречу, выставил блок и встретил лезвие предплечьем. От удара, хоть и смягченного защитными заклинаниями, руку словно молнией прошибло. Противник замер. Сайрус отредактировал полу мантии, выпуская текстовый вихрь из ткани, и взлетел вверх.

В левую ногу врезался какой-то прицельно пущенный снаряд, и она онемела от удара, но Сайрус был слишком занят редактированием своего импровизированного прыгошюта. Описав дугу в воздухе, он ловко приземлился на каменную дымовую трубу.

Внизу грохнуло. Опустив взгляд, Сайрус увидел топорик, подрагивающий в подпирающем трубу брусе.

Кто-то крикнул повелительно. Голос мужской, человеческий. Сайрус обернулся, но разглядел только разрушенный храм и темнеющий щебень. Непонятных созданий и след простыл.

В груди снова будто кинжал провернули, и Сайрус задохнулся от боли. Через каких-нибудь четверть часа – может, меньше – Франческина удавка его прикончит.

На небе зажигались первые звезды. Сайрус судорожно заметался взглядом по окрестностям в поиске источника света. На севере подмигивала факелами городская стена. Слишком далеко. Он умрет на полдороги. На юге сплошная путаница неосвещенных закоулков – и только чуть поодаль темноту разрывал залитый теплым оранжевым сиянием прямоугольник. Рыночная площадь.

Подобрав полы мантии, Сайрус прыгнул с трубы и полетел по улице. Вслед ему закаркали обалдевшие от такого нахальства вороны, а когда он приземлился на булыжную мостовую, встретили испуганным гвалтом дети.

Поспешно отредактировав прыгошют обратно в мантию, Сайрус кинулся бежать. На рынке толпились каники, торговцы предлагали медовые коврижки и мясо на шампурах. Прилавки с утварью почти все уже опустели, но торговка лампами, к облегчению Сайруса, еще работала. И несколько светильников даже горели зазывно.

– Масло и огниво! – выпалил Сайрус, нащупывая на поясе кошель. – Быстрее, иначе реквизирую именем канонистки.

Торговка – дородная женщина с круглым лицом и проседью в черных волосах – тут же достала требуемое. Сайрус выложил на прилавок три серебряных соверена – переплатил, конечно, однако торговаться сейчас некогда. Женщина сгребла монеты и вручила ему тяжелую флягу. Только теперь Сайрус спохватился, что сердце уже должно было зайтись от невыносимой боли. Вслед за флягой торговка передала ему кремень и изогнутое кресало.

Сайрус поспешил обратно. Над рынком медленно описал полукруг дозорный змей. Подсвеченное иерофантскими заклинаниями крыло светилось в сгустившихся сумерках, словно лоскут лучезарного неба. Похоже, кому-то из дозорных надоело парить вдоль городской стены, высматривая ликантропов в высокой траве, и он решил заложить крюк. Надо будет сказать пару ласковых командиру эскадрильи насчет дисциплины… если, конечно, удастся дожить до утра.

Сайрус кинулся по улице к разрушенному храму. Странно, почему сердце еще не отказало после всех эти прыжков, полетов, беготни и нервотрепки? Несколько едва ощутимых уколов не в счет.

Стучит как стучало. Значит… Но как? Как Франческа умудрилась снять заклинание? И когда?

Память услужливо подкинула картинку: они стоят позади курительной, и Франческа, положив руку ему на плечо, говорит: «Теперь я тебе верю». Пальцы с силой стиснули флягу. Ему-то показалось тогда, что Франческа заигрывает, а на самом деле это был жест доверия, убирающий заклинание-удавку. Но почему было не сказать сразу, что поводок обрезан? На это доверия, выходит, не хватило?

Сайруса захлестнули противоречивые чувства – негодование пополам с восторгом. В ладонях возникло забытое ощущение – ее тонкой талии, аккуратной груди, узкого плеча…

Он потряс головой, отгоняя воспоминания. Не время распускать сопли. Нужно вызволять Франческу.

Темная пелена спала с глаз, и Франческа обнаружила, что по-прежнему находится в разрушенном храме.

Она не сдвинулась ни на полшага с того места, где ее скрутил чей-то чужой текст. Ловушка подвергла цензуре, оглушила, ослепила и заставила замереть. Оправившись от потрясения, Франческа даже восхитилась мастерством неизвестного противника. Потом забеспокоилась. Скорее всего, слепота объясняется тем, что субтекст преломляет свет вокруг и делает ее незримой. А значит, Сайрус, потеряв ее из вида, может угодить в ту же ловушку.

До нее донеслись резкие, хоть и приглушенные голоса. Франческа напрягла слух, пытаясь уловить слова, и, к изумлению своему, поняла, что разговаривают не люди. Точно не люди. Голоса шипели и лязгали, словно вилки, бултыхающиеся в бурлящем котле.

Франческа помертвела. Что, если вместо Никодимуса Марки она наткнулась на Саванного Скитальца? И сейчас ее сознание перемелют в афазийный фарш.

– Магистра…

Франческа забарахталась, вырываясь из спеленавших ее заклинаний. Ни в какую. Тогда, перестав трепыхаться, она призвала на помощь все свое хладнокровие.

– Магистра, – снова произнес голос. Мужской голос, низкий, сдержанный. Он раздавался пугающе близко, над самым ухом. – Уделите мне каплю вашего драгоценного внимания.

– И только-то? – светским тоном осведомилась Франческа. – Вы несколько некстати, я тут обмотана заклинаниями с головы до пят хуже какой-нибудь колбасы. Приходите через часок, хорошо?

Собеседник сухо усмехнулся.

– Чтобы вы успели соорудить корявенькое боевое заклятье, которое не впечатлит даже первокурсника?

– Всегда было любопытно, может ли неполноценность сочетаться с заносчивостью. Спасибо, что разрешили загадку, магистр Марка.

– Магистра мне льстит, – ответил тот холодно. – До этого высокого звания я со своим скудным умишком не доучился. Но мне, по крайней мере, хватает мозгов и ответственности подумать о ближних и не кидаться сломя голову на разоружающие заклинания.

При слове «ответственность» у Франчески сжалось горло – она вспомнила умершую у нее на руках Дейдре.

– Что вы сделали с Сайрусом?

– Если вы про того иерофанта, то мы его всего-навсего придержали, чтобы не навредил ни нам, ни себе. Без сопротивления, конечно, не обошлось, так что немного посвистели топорики. Нам этого совсем не хотелось, однако нельзя же было отпустить его с миром, чтобы он привел других ветряных магов. Самое печальное, что он все же сбежал, а мне совсем не улыбается убивать тех, кого он приведет, или пострадать от их рук. Понимаете?

– Сайрус вам не враг. И я вам не враг.

– Он ведь притащит других иерофантов?

Франческа хотела мотнуть головой, но чары не пустили.

– Не знаю. Он в курсе, что многие из них, сами того не подозревая, служат Тайфону.

Повисшая после признания тишина сменилась взволнованным перешептыванием на грубом языке. Потом кто-то чирикнул. Попугай? «Азура, Азура», – увещевал кто-то хрипло.

– Дейдре просила кое-что передать, – повысила голос Франческа.

– Как она? – спросил Никодимус, неожиданно смягчаясь.

Франческа напрягла зрение, пытаясь разглядеть собеседника, но ничего не увидела, кроме развалин и щебня.

– Утром была ранена во время нападения ликантропов, – ответила она бесстрастно, усилием воли скрывая дрожь. – Ее доставили в лечебницу, и она скончалась у меня на руках. А через несколько секунд ожила. Ее преследовало чудовище, вызывающее афазию. Я пыталась помочь ей сбежать, но не вышло. И в наказание она придумала мне самую страшную кару…

– Поручив найти меня, – подхватил Никодимус. – Понятно. Хуже меня наказания нет.

– Всегда полезно осознать свое место в этом мире.

– Неужели Дейдре не догадывалась, что оказывает нам медвежью услугу? Зачем она вас прислала?

– Тайфон, по ее словам, намерен нанести вам смертельную рану, когда схватит, и мне придется поддерживать в вас жизнь. Но Дейдре надеется его переиграть, отправив меня к вам с важным посланием. – Франческа помолчала. – Она передает, что драконов двое.

В ответ снова раздался лязгающий гвалт. На этот раз Франческе удалось различить несколько разных голосов – и в одном она узнала Никодимуса, довольно точно имитирующего резкие звуки.