Франческа ухватила его за плечи. «А если ошибкой будет расставание? Вдруг у кого-нибудь есть пророчество, в котором обалдуй-какограф и прекрасная дракониха находят способ предотвратить Разобщение?»

«Обалдуй?»

Франческа с жарким поцелуем перекатилась Никодимусу на грудь.

«Если такова награда за простое обалдуйство, чем меня порадуют за непревзойденный идиотизм?»

«Покажу, если запрешь дверь».

Никодимус рассмеялся, но тут же посерьезнел. «Фран, ты съела побежденного Тайфона…»

Стыд свернулся внутри ледяным узлом. «Инстинкт, не более. Растерла его в порошок, чтобы он больше не воскресал».

«Ты уверена?»

«Не советую злоупотреблять обалдуйством».

Никодимус не улыбнулся. «Фран, почему ты просто не оставила меня в Холодном Шлюзе? Зачем нужно было, чтобы я пришел в святилище, не подозревая о твоей истинной сущности?»

Она откинула ему волосы со лба. «Изумруд. Ты жить без него не мог. И я хотела, чтобы ты его получил… но на самом деле было бы лучше, если бы ты не жаждал его так сильно. Отказался бы от него».

Никодимус кивнул. «Потому что он не дает мне тебя менять? Моя какография дарит тебе свободу?»

«Да, отчасти поэтому. Сейчас, например, я знаю, что он где-то на тебе».

Никодимус отвернул ворот, демонстрируя изумрудную слезу на серебряной цепочке и, осторожно расстегнув ее, положил рядом с собой на кровать. Франческу моментально бросило в жар – какография вернулась. Она посмотрела Никодимусу в глаза. «Хочу, чтобы у нас всегда было так, как в Холодном Шлюзе».

Он покосился на изумруд. «Я всегда считал его не достающей частью себя. Но почемуто, обретая ево, не чуствую ни чего не обычного».

Франческа провела ладонью по его животу. «За необычным дело не станет, предоставь это мне».

Он рассмеялся красными огоньками. «Сечас наверно не время. Черес четыре часа нужно отправлятся в Звездопад. Сможешь?»

«Четыре часа?»

Никодимус вздохнул. «Богиня Селеста спусскается с Острой горы, штобы правозглосить мою сестрицу Альцыоном. К ее прибытею меня недолжно быть в городе и даже в королевстве».

«Но ведь твоя сестра теперь какограф».

«Кроме Лотанну и нас с тобой никто не знаит что Скиталец отнил у нее спасобность к чарасловию. Вивиан – или как там ее по настоящему зовут – облодает полетическим умом и должжной под готовкой чтобы правит империей. А Триллинон, Вердант и Остро земье уже решили обеденится в империю. Репутацыя Вивиан важнее ее спасобностей».

Франческа обдумала прочитанное. «Ты хотел бы видеть Альционом ее?»

Никодимус посмотрел на изумруд. «Видет Создатель, у нее полу чилось бы куда лушче».

Франческа поразмыслила еще. «Умение колдовать без ошибок не сделает тебя особенным. Твоя особенность в другом».

Никодимус отвернулся к окну.

Она взяла его за руку. «Как будем добираться до Звездопада?»

«Корованом. Дегарн по слал колаборис агентом лиги Звездапада в Звезной академии. Нас всретят впути и праводят до Нагорья, а там по доспеют куззнецы и друиды. Сможеш собраца в такой короткий срок?»

«Мне нечего собирать».

«Хорошо. Мне нужено еще заглинуть в святилише. Отправлю за тобой ково ни будь из кузнецов. Они железно воз намерялись нас охранять – вот и сейчас двое караулют задверью».

Франческа, нахмурившись, оглянулась на дверь и кое-что вспомнила. «Я всегда буду целителем, куда бы мы ни перебрались. Имей в виду. Я не брошу практику».

Никодимус улыбнулся. «Почему?»

«Не представляю другой жизни», – пожала плечами Франческа.

Он поцеловал ее. «И ненадо. Значит будишь целитилем».

Наконец, после долгого ожидания, флаги на авильских дозорных змеях просигналили «Королевской пике» возвращаться в сад ветров на дозаправку чарами. Сайрус привел в действие необходимые тексты – все мышцы ныли, в глаза будто песку насыпали. Завершив патрулирование, «Пика» устремилась на запад.

Сайрусу и остальным иерофантам-монотеистам приходилось работать за двоих. Оглянувшись на капитана Изема, он увидел, что и тот едва не падает с ног от усталости.

Дождь и ветер за это время поутихли, и перелет через Багряные горы получился недолгим. Но когда впереди протянулась зеленая седловина, где разевали широченные пасти бесчисленные ветроуловители, садовая башня показалась Сайрусу какой-то странной. На взлетной площадке толпились пилоты, а в небо уходила цепочка выстроившихся друг над другом змеев. Подойдя поближе, Сайрус разглядел на каждом из них флажный сигнал «Победа!».

Изем за его спиной рассмеялся.

– Первый раз такое вижу… – в недоумении пробормотал Сайрус.

Зависшую перед швартовкой «Пику» взлетная площадка встретила дружным ликующим ревом.

– Чествуют героев, – пояснил Изем. – «Королевскую пику», ее экипаж и, в первую очередь, ее бравого пилота.

Сайрус понял, что последние слова относятся к нему, и у него запылали щеки.

– Сайрус! – крикнул Изем. – Надеюсь, тебе не особенно дорога должность небесного дозорного? Сдается мне, ты теперь обречен на капитанство.

Войдя вслед за служителем в кабинет, Никодимус увидел Вивиан в тяжелой чарословской мантии и длинных черных перчатках. Чуть поодаль стоял Лотанну. Оба с непроницаемыми лицами.

За спиной Никодимуса выстроились трое – Дегарн, предводитель уцелевших кузнецов и старейшина друидов.

– Сестрица. Магистр Лотанну, – по очереди поклонился хозяевам кабинета Никодимус.

– Никодимус, – удостоила его кивком Вивиан, выдержав долгую паузу.

– Как мне тебя называть?

– Я вижу, слухами земля полнится. В широких кругах я известна под вымышленным именем, так что, полагаю, и тебе лучше звать меня Вивиан.

Никодимус отметил про себя, что она моложе его на несколько лет.

– Надеюсь, в беседе с канонисткой Кейлой я выразился достаточно ясно.

– Безусловно.

– Но я бы хотел кое-что добавить для тебя лично.

Вивиан смотрела выжидающе.

– Я не вижу причин для вражды, – начал Никодимус.

– Ты помог сепаратистам, – проронила она холодно. – Теперь люди не смогут выступить единым фронтом против демонов.

– Под твоей властью они тоже не объединятся, но это не отменяет сотрудничества.

Вивиан сцепила затянутые в перчатки руки.

– Мне казалось, ты зарекся участвовать в политике.

– Да. – Никодимус помолчал. – Но если ты сочтешь возможным договориться, я буду рад.

– Ты великодушен.

Никодимус собрался идти, но остановился.

– Перчатками не отгородиться.

– Ты о чем?

– О твоем недуге. Перчатки не дадут заражать окружающих язвами, но тебе все равно никуда не деться от близости ко всему живому. Она будет тебя преследовать.

Лицо Вивиан окаменело.

– Спасибо за предупреждение.

Никодимус смерил ее взглядом. Не свалял ли он дурака, что пришел?

– Через час меня не будет в городе. Возможно, мы не встретимся до самого Разобщения. А может, и тогда не встретимся.

– Может.

Поклонившись, он снова повернулся к выходу – и снова остановился.

– Вивиан, ты знала нашу мать?

– Она умерла, когда мне было семнадцать.

Никодимус почувствовал комок в горле. Оказывается, у него все это время теплилась надежда.

– Какая она была?

Вивиан плотно сжала губы.

– Истово верующая. – С минуту она рассматривала Никодимуса. – Часто думала о тебе. Плакала, когда приходили вести об очередном убитом имперце – воспитаннике демонов. Одна часть ее желала тебе смерти, чтобы ты не вырос приверженцем Лоса. Другая часть надеялась, что убили не тебя и ты доживешь до зрелых лет.

Никодимус кивнул.

– Вы с ней похожи внешне?

Сощуренные глаза Вивиан посмотрели чуть менее напряженно.

– Она была гораздо красивее.

Никодимус помолчал, изучая ее лицо. А потом, повинуясь какому-то безотчетному порыву, взмахнул рукой, перекидывая Вивиан что-то небольшое. Лотанну с воплем метнул заряд магнуса, и в воздухе, словно влипнув в серебристую паутину, повис арахестский изумруд.

Вивиан с Лотанну, переглянувшись, уставились на Никодимуса.

– Что это значит? – сдвинув брови, спросила Вивиан.

– Мне никогда не стать Альционом. Всю жизнь я силюсь заполнить внутреннюю пустоту. Но эта пустота… Я выстроил себя вокруг нее, и заполнить ее теперь будет все равно что заложить камнями нутро храма.

– Но почему ты отдаешь его мне?

Он выдержал пристальный взгляд зеленых глаз.

– Тебя растили Альционом. Ты веришь в порядок, в империю. Может быть, тебе удастся воспользоваться им во благо. Отразить демонов, например. Мне это не по силам и, честно говоря, я только рад буду переложить бремя на твои плечи. Изумруд мешает нашим с Франческой устремлениям, и поскольку магистра Шеннона я от язв излечил, иной надобности в этом камне у меня нет.

Вивиан, шагнув вперед, протянула руку к изумруду, но вдруг замерла.

– Я не хочу оказаться перед тобой в долгу.

– Тогда признай, что не все, в отличие от тебя, обязаны почитать порядок, – выдержав ее взгляд, проговорил Никодимус.

– Признаю. И обещаю действовать на благо человечества.

– В таком случае бери изумруд и поступай как подскажет совесть.

Сняв перчатку, Вивиан выхватила изумруд из воздуха. Миг спустя она сотворила сложнейший витиеватый абзац на нуминусе и издала протяжный вздох облегчения. Лотанну подался к ней, но остановился как вкопанный.