Ну, собственно, Нэйтан — это я. Старший детектив отдела тяжких и особо тяжких преступлений Управления полиции Старого Города Нэйтан Райан — к вашим услугам. Пол, как вы уже, надеюсь, догадались, мужской. Возраст — тридцать четыре года по стандартному исчислению. Рост — шесть футов и три дюйма [6 футов 3 дюйма — 190,5 сантиметра], вес — двести двадцать фунтов [220 фунтов — 99,79 килограмма]. Друзья зовут кто Нэйтом, кто Натом… Порой, бывает, даже Натти, но это — исключительно для девушек, молодых и привлекательных. Для остальных — старший детектив Райан. Можно просто «сэр», не обижусь.

— Все отлично, сержант. Да, кстати, по поводу хулиганства и бытового вандализма сообщение было уже?

— Нет, — он отрицательно мотнул крупной головой на все еще мощной, совсем не стариковской шее. — Что, снова младший Ричардс шалит?

Да уж, для сержанта Стивен — именно что Ричардс-младший, потому как О’Хара в свое время и его ныне вполне законопослушного отца за ухо в участок приводил за мелкие кражи в магазине. Сам когда-то рассказывал.

— К сожалению, уже не просто шалит, — вздыхаю я. — Там разные надписи для полиции нелицеприятные… Короче, чистая «двадцать пять точка три».

— Даже так? — хмыкает О’Хара. — Надо же, растет наш мальчик! Уже до хулиганства дорос. Опять стене Коэна досталось?

Дождавшись утвердительного кивка, начинает быстро вслепую, не глядя, молотить пальцами по клавиатуре стоящего перед ним стационарного коммуникатора.

— Отправил туда свободный патруль. Думаю, Ричардс-старший в свой офис не уехал еще. Вот пусть и порадуется за сына. Заодно и на повестке в суд распишется.

— Как у нас тут? — смена у дежурного по Управлению начинается на час раньше, чем у остальных, сержант уже принял дела у предшественника и точно в курсе всех событий.

Конечно, можно и журнал регистрации заявлений и учета происшествий на своем служебном «комме» в офисе просмотреть, но с сержантом поболтать — всегда интереснее. Он расскажет и подробнее, и красочнее, да еще и пару «похожих случаев» из своей богатейшей практики припомнит.

— Мелочевка одна. По твоему направлению — спокойно все. Вот завтра утром точно будет чего рассказать.

— У меня сегодня суточное дежурство, — невесело улыбаюсь и развожу руками я. — Завтра утром и сам смогу рассказать кому-нибудь что-нибудь интересное.

— Что есть, то есть, — соглашается сержант. — Суббота — это всегда весело.

Надо же, сегодня я в отдел пришел не первым. За своим рабочим столом уже обосновался Хавьер Бланка. Детектив Бланка у нас в отделе пока ходит в статусе «новобранец необученный, только из Академии». Нет, паренек хваткий и неглупый, но теория в Академии (или даже производственная практика на Новой Аризоне или еще какой-нибудь приличной планете поближе к центру Конфедерации) — это одно. Реальная пьяная поножовщина или разборки мелких уличных шаек в припортовых кварталах — совсем другое. Но, думаю, толк из парня выйдет. Настырный.

Впервые увидев его симпатичную (да чего уж там, будем честными — откровенно смазливую) мордашку и подкачанную в фитнесс-зале фигуру я ему, не стану врать, дал примерно две недели. Видно же — приличный мальчик из небедной столичной семьи. Такие в нашем захолустье долго не задерживаются: Булыжник — это вам не оранжерея для нежных цветочков. Тут все просто и грубо. Домашние мальчики у нас, словно рыбки гуппи в аквариуме с пираньями — долго не живут. Зачем они вообще к нам прилетают? Думаю, дело в льготной выслуге год за два и ореоле фронтира. Ну, да, окраина обжитых миров, форпост человечества. К тому же, до демаркационного пояса с янки — рукой подать. Почти что Техас Старой Земли веке в девятнадцатом. Место, где закону служат отважные, суровые и брутальные рейнджеры, которым сам черт не брат. Служба у нас — такая ступенька, что может стать вполне «прыгучим» трамплином в карьере, если правильно разыграть карты. А голова у Хави, несмотря на внешность главного героя девичьих сериалов, что так любила подростком смотреть Вики, по внутреннему содержанию — явно не кочан капусты…

Так вот, касательно нашего мексиканского мачо я здорово ошибся. Трехмесячный стажерский испытательный срок у него практически истек, а желания бросить все и сбежать назад к богатенькому папе на Новую Аризону он так и не проявил. Хотя вижу, что порой ему от наших реалий несладко. Но — держится. Упорный он, и гордый. Похоже, пытается семье доказать, что способен все сделать сам. По крайней мере, в широком швырянии деньгами Хавьер не замечен. Явно живет на стажерскую зарплату. У нас, правда, хватает разных доплат: за сложность-напряженность, за переработку… Словом, даже новички-стажеры не бедствуют и с хлеба на воду не перебиваются. Но, все равно, особо не пошикуешь. Вот Бланка и не шикует. Хотя видно — привык парень к совсем другой жизни. Так что, толк из него явно выйдет. А там, глядишь, лет через пятнадцать-двадцать и присядет наш Хавьер в уютное кресло начальника полицейского департамента какой-нибудь вполне приличной, давно и прочно обжитой планеты. И, очень может статься, что далеко не самый плохой начальник из него получится.

Сейчас прибывший в Управление раньше всех Бланка сидит в дешевом офисном кресле за своим рабочим столом, листает какой-то журнал и прихлебывает из белого пластикового стаканчика отвратительную бурду, которую вместо кофе впаривает всем желающим здешний кофейный автомат. Лично я с момента приобретения нормальной кофе-машины «казенный» кофе стараюсь не пить вообще. У меня от него изжога. А Хави — по барабану. Молодой, здоровье пока и не такое позволяет. Таким как он — «Na halyavu i hlorka — tvorog». Ага, еще один зубодробительный русский афоризм от Влада, привет из не такого уж и далекого, но все же прошлого.

— Ола, Хави! — приветствую молодого коллегу взмахом руки и закидываю шляпу на свой стол. — Что пишут? Поп-звезда Бамбина все-таки разводится со своим муженьком-наркоманом?

— Странные у вас интересы, господин старший детектив, — ехидно хмыкает Бланка и демонстрирует мне обложку журнала. — Уж не знаю, на кой черт вам сдались та Бамбина и ее наркоша, но лично мне на подобные «новости» — наплевать.

Ого, надо же — «Независимый военный вестник»! Хави продолжает расти в моих глазах! Солидное издание, из тех, что в свободной продаже, а не под грифами секретности самых страшных степеней, пожалуй, наиболее авторитетное.

— Достойно, — абсолютно серьезно выражаю я одобрение коллеге. — Что интересного?

— Янки, чтоб им пусто было, вплотную приблизились к созданию носимого боевого лазера…

— Да брось, Хавьер, к нему все, кому ни попадя, приблизились уже лет сорок как. А толку? — скептически хмыкаю я.

— Прогресс не стоит на месте, — наставительно поднимает указательный палец вверх мой молодой коллега. — Та же тяжелая боевая броня еще сорок лет назад тоже в перспективных разработках числилась. А потом, всего-то за десять лет — раз… И уже у всех на вооружении. Так и лазеры. На линкорах космофлота ведь стоят. И у нас, и у янки, и у русских…

— У линкоров космофлота, дружище, по два атомных реактора на борту. И по двухтонному аккумулятору на каждый излучатель… И при всех этих красотах, напомнить тебе, какая у тех линкоров боевая скорострельность?

— Зато мощь какая! — не сдается Хавьер.

— Ты как ребенок, — улыбаюсь я. — Лишь бы жахнуть как можно сильнее и громче… Все равно, пока не изобретут достаточно мощного источника питания весом хотя бы в полсотни килограмм — старое доброе нарезное со сцены не сойдет. А до этого, похоже, еще очень далеко. Взять ту же тяжелую броню. Ведь, еще в конце двадцатого века над первыми прототипами экзоскелетов для нужд армии работать начали. А до ума довели когда? Сам сказал — три десятка лет назад. И это при том, что броня энергии один черт потребляет чуть больше карьерного проходчика… Что уж говорить про боевой лазер…

Хавьер не ответил, но явно остался при своем мнении. А я в его глазах теперь, точно, законченный старый пер… ретроград. Честно — не понимаю я его в этом вопросе. Кому и на кой черт те лазеры в атмосфере сдались? Пуля пистолета или штурмовой винтовки, отправленная в полет хоть зарядом старого доброго бездымного пороха, хоть более современным ЖМВ [ЖМВ — жидкое метательное вещество, жидкостный аналог пороха, значительно превосходящий его по мощности] — по-прежнему делает свое дело быстро и надежно. Бронежилеты? Ну, они, во-первых, далеко не у всех есть, а во-вторых, толщину пластины до бесконечности увеличивать невозможно — пределы носимого веса никто не отменял, даже с учетом возможностей только что упомянутой боевой брони. А вот энергия пули патрона с жидкостной взрывчаткой возросла существенно… На мой взгляд, огнестрельное оружие еще долго позиций своих не сдаст. Тот же русский АК-600 взять… Впрочем, что-то отвлекся я.

Хави уже отложил журнал и сидит, упершись локтями в столешницу, с мечтательным видом. Видать, о носимом боевом лазере грезит.

— Спать нужно было дома, Бланка, — с порога, не успев даже толком войти в офис, рявкает лейтенант Рудицки, наш с Хавьером непосредственный начальник.

Вот уж у кого внешность совершенно с должностью не сочетается. Ну, не похож наш лейтенант на копа. Хоть убейте! На кого похож? Не знаю, на какого-нибудь сантехника. Причем, серьезно себя запустившего и во внеслужебное время крепко любящего «заложить за воротник». Вот только внешность, как известно, обманчива. В случае с лейтенантом это утверждение справедливо вдвойне. И в морду он кому хочешь до сих пор зарядить может так, что «оппонента» в сознание вернет только санитар «неотложки», и голова у него светлая и ум цепкий. Вообще ничего общего с поляками из анекдотов [В англоязычных странах анекдоты о поляках занимают ту же нишу, что у нас — анекдоты про чукчей. Разве что в русских анекдотах чукчи добрые и простодушные, а вот поляки в американских — просто идиоты]. Жесткий, хладнокровный и чертовски умный мужик. Профи.