Глубокий рейд, книга 2 «Голова» Борис Конофальский читать онлайн бесплатно
Борис Конофальский
Глубокий рейд
Книга 2. Голова
Глава 1
Сотник был из таких людей, которых казаки называли въедливыми. Немного рябой, лысоватый, он принёс зачем-то настоящую заламинированную карту болот, хотя мог обойтись и обычным офицерским планшетом. Обвёл небольшой круг на карте и спросил, обращаясь именно к Акиму:
— Прапорщик, здесь вы их зафиксировали в первый раз?
— Да… — Саблин разглядывает карту; он, честно говоря, не понимает, почему сотник спрашивает именно у него, это ведь не он «сидел на РЭБе». Он не очень хорошо себя чувствует. Уж больно ему досталось в последнем деле, голова тяжёлая… Это от лекарств. Медик сказал, что страшного ничего нет, но обещал, что отёк на затылке поболит, да и сама голова тоже. Может ещё и тошнить. Не врал медик. Всё было, как и обещал. Оно и понятно — сотрясение вместо с контузией. Саблин собирается с силами, чуть встряхнув головой и разглядев карту, добавляет: — Ну да… Вроде тут.
И лишь после этого сотник оборачивается к Ряжкину:
— Это место? А вы помните?
— Оно, кажись, — Вася разглядывает карту. — Но я же журнала не вёл… Не на войне вроде были… Так, на память скажу… Ну… да… Вот тут я дрон их запеленговал, удивился ещё, что сигнал кодированный… — он водит пальцем… — Да… Тут… А мы шли… — он опять указывает пальцем. — На юго-восток к вам… И тогда Аким приказал менять курс, и мы взяли юго-юго-восток… И пошли на полных оборотах. На Сосновку, но шли так недолго… — он глядит то на Саблина, то на Калмыкова, — кажись, и часа так не шли.
— Да нет, какой там час, полчаса, не больше, — вспоминает Калмыков. — Потом они дрон кинули…
Второй офицер в звании есаула… вообще-то он молод для такого звания, ему на вид лет тридцать пять, или чуть больше… он почти ничего не говорит, но все их слова записывает себе в планшет и потом отмечает что-то у себя на электронной карте. Он нет-нет, да и зыркнет на кого-то из казаков, остановит взгляд и изучает.
Неприятный такой у него взгляд, он словно не доверяет им. Да, эти два офицера им не доверяют.
У обоих на рукавах гимнастёрок только цифра «четыре», обведенная в круг. И больше ничего. Ни рода войск, ни номера части. А это говорит о том, что офицеры эти из Четвёртой дивизии. Из штаба. Но уж точно не интенданты, и не оружейники какие-нибудь. Оба внимательные и немногословные, с нехорошими глазами. Как и положено… разведчикам.
— И вот тут я понял, что у них три лодки, — продолжает водить пальцем по карте радист. — Вот тут…
Офицеры рассматривают карту, и сотник произносит задумчиво:
— Да-а… Жаль, конечно, что вы не вели ЖБД (журнал боевых действий), — а потом снова спрашивает: — И вот в этом месте вы сбросили обороты и пошли на средних? — и теперь переводит взгляд на Калмыкова.
— Ну, так старший приказал, — отвечает Денис.
Офицер смотрит на Саблина.
— Да не уйти от них было, — вспоминает Аким. А сам начинает трогать затылок. Теперь сомнений у него не осталось: голова заболела снова. Видно, действие обезболивающего заканчивалось.
— Нипочём не уйти, — сразу поддерживает командира Калмыков. — У них моторы — жуть. Мощи нечеловеческой. У Акима… то есть у прапорщика Саблина… мотор тоже хороший, но с теми ему… Нет, не тягаться…
— Да чего там говорить, — Ряжкин сначала машет рукой, а потом руки и разводит, желая показать что-то большое. — Они вот такие… Мы как первую лодку расстреляли, как глянули… Там мотор… килограммов сто одного железа. Как от таких уйти?
— А где вы расстреляли их первую лодку? — теперь как раз заговорил есаул, оторвавшись от своего планшета. — Местечко сможете вспомнить?
— Да где там вспомнить? — сомневается Саблин. И снова морщится. Боль в голове начинает усиливаться… Пульсирует. — Это вон только если радист наш вспомнит. Я за другим следил.
Сотник глядит на Акима долгим взглядом, а потом и произносит:
— Прапорщик, идите в медсанчасть, — и после пары секунд — пока до Акима доходили его слова — добавляет: — Казак Калмыков, проводите прапорщика.
— Есть проводить прапорщика, — Денис тут же поднимается с места. И после него встаёт Саблин.
«Этот сотник специально нас с Денисом выпроводил, потом Васю отпустят, позовут Дениса, снова опросят и будут сравнивать сказанное, — и Саблину это не нравилось. — Чего цепляются, чего допрос устроили? Первый раз, что ли, казаки в болоте от переделанных отбиваются?».
Саблин и Денис выходят из кабинета и идут по бетонному коридору, освещенному редкими, тусклыми лампами.
Они, когда вышли с острова, на котором был у них бой, пошли на вторую заставу, ту, что прозывалась ещё «северной», но на тот момент там, на самой большой и мощной из трех застав, как назло, в медсанчасти не было медика. Казаки-медики были не в счёт, они могли только первую помощь оказать, а вот посмотреть, что у Акима с головой, пользуясь даже самым простым томографом… Ну, даже если бы кто из местных и смог включить аппарат и сделать «картинку», так её ещё нужно было растолковать, а в этом деле без опытного врача никак. И пришлось казакам второго полка ехать дальше. На первую заставу, на «восточную». А там к их приезду уже подготовились, медики были на месте, оборудование работало. Там только и взялись за Саблина как следует: анализы, рентген, томограф… Лекарствами напичкали сразу. Всё как полагается. И, слава Богу, немолодой уже врач сообщил ему на следующее утро, что ничего страшного с головой нет. А насчёт руки Аким и не волновался. Рука — дело наживное, можно и новую вырастить, ежели что. Были бы деньги. В общем, на больничной койке он находиться не захотел, в госпиталь на берег тоже. И тогда, посовещавшись, казаки решили: раз с командиром всё в порядке, ехать к себе в Болотную. Но сразу их не отпустили. Комендант заставы прапорщик Свахин нашёл их, когда они были у пирсов и подняли лодку для осмотра, чтобы убедиться, что на ней можно дойти до дома. Комендант прошёлся вокруг лодки, даже потрогал заваренные наспех пробоины пальцем, а потом и сказал:
— Казаки, задержитесь малость.
— А чего? — удивился Калмыков.
— Так, погутарить с вами хотят.
— Разведка, что ли? — сразу понял Ряжкин.
— Ну, так… — Свахин делает жест: сами понимаете. — Я вчера рапорт отправил в полк, а сегодня вот пришла директива.
— Значит, из вашего полка приедут поговорить с нами, — произнёс Денис таким тоном, каким обычно говорят: ну, надо — так надо.
— Выше бери, — отвечает ему комендант. — Из дивизии. К вечеру обещают быть. А вы пока отдыхайте, я приказал вашу лодку подшаманить, сейчас люди придут, поглядят её, если что — подварят, подчистят, мотор посмотрят…
— Мотор трогать не нужно, — сразу предупредил Саблин.
— Он к своему мотору никого не подпускает, — посмеялся Ряжкин.
— Добре… Мотор трогать не будут, — заверил Акима комендант, — а вы, пока разведка не приехала, можете отдыхать, любые койки выбирайте, я кашеварам приказал питать вас по первой статье: компоты персиковые, булки из пшеницы — всё как положено; тебе, прапорщик, койка в медсанчасти с массажем… очень хорошая… капельницы там, лекарства… и всё такое…
— Да, я понял, — кивает Аким.
А после комендант ушёл.
— Понял, Денис? — говорит Ряжкин Калмыкову со значением. — Из дивизии по твою душу приезжают.
— Итить ты, ядрёный ёрш, вот оно чего… — отвечает тот ему в тон, дескать: понимаю, из дивизии!
Шутят. Настроение у казаков хорошее. Так всегда бывает. Несколько дней после тяжёлого, но успешного дела в подразделениях всегда царит хорошее настроение.
В общем, Аким пошёл в медсанчасть, поваляться на кровати с массажёром, лекарств попить, так как чувствовал себя ещё нехорошо, а Калмыков и Ряжкин пошли в курилку, языками трепать с казаками из других полков. Про жизнь, войну и болото разговаривать.
И дождались. К ночи в бетонных помещениях с низкими потолками и влажными стенами появились два офицера. Аким сразу подумал, что надо было ему с товарищами уехать раньше, но раз уж дождались…
А те, естественно, стали скрупулёзно разбирать весь бой, что случился у них с переделанными. Их интересовало всё, включая время, координаты событий и даже откуда они знали про заброшенную в болотах заставу. И, конечно же, одними из первых заданы были казакам вопросы о целях путешествия. Куда ездили? Зачем? Кто просил? А вот на эти вопросы ни Ряжкин, ни Калмыков ответить не могли. И тут они кивали на Акима: а это вот он знает.
И тогда прапорщику пришлось сказать офицерам разведки:
— То дело частное, денежное. К военным делам касательства не имеет.
Сказал как отрезал. И оба офицера, и сотник, и есаул, уставились на него и долго смотрели, не произнося ни слова, как будто ждали продолжения. Или пояснения какого. Но молчаливый прапорщик с санитарной повязкой на голове так ничего и не добавил к сказанному. И вот теперь, когда лысый сотник, оставив Ряжкина, выпроводил их с Калмыковым из помещения, Аким сразу подумал, что сейчас офицеры разведки вдвоём будут вытягивать из Васи подробности. Где были? С кем говорили? Что забрали? И всё это совсем не нравилось Саблину. Вася, конечно, им скажет, что ходили к Камню. На Мужи. Зачем? — спросят разведчики. Да ящики какие-то забрать. Ах, ящики. А у кого забирали? А что там?
