Глава 2

— Андрей… Я не пойму… Вот тебе обязательно нужно было их бесить? — спросил комиссар по контролю и внутренним вопросам или, как его чаще называли, начальник кадрового отдела Вавилов. — Вот что ты их задираешь? Все эти твои усмешечки, ухмылочки… Зачем? Вот зачем? — Вавилов, кажется, был не на шутку раздосадован итогами заседания. — Думаешь, после того как ты им нахамишь, посмеёшься над ними, мне будет легче тебя выдвинуть на должность заместителя начальника Оперативного Отдела?

Горохову так не понравилась эта речь комиссара, что он едва сдержался, чтобы не ответить ему чем-нибудь едким. Ну в самом деле, комиссар Вавилов его, одного из опытнейших сотрудников, отчитывал как провалившего исполнение новичка. Но хамить начальству… даже при его самоуверенности уполномоченный не решился, а в очередной раз молча полез в карман и достал оттуда сигарету. И на это уже отреагировал его непосредственный руководитель, начальник Отдела Исполнения Наказаний комиссар Бушмелёв; он выхватил из пальцев Горохова сигарету.

— Хватит уже… Хватит… Чадишь, как старый теплоход на реке, без перерыва, тебя просят не курить, так ты ещё больше дымишь. Как назло. Правильно тебе Вавилов говорит: какого хрена ты их бесишь? Чего дожидаешься, ещё одну комиссию хочешь? Нет бы взять и сказать просто: так, мол, и так дело было, а с вами я больше не пойду, потому что здоровье уже подорвал в этом пекле, — а ты им всё шуточки свои шутишь… Перед этими тощими бабами ихними. Вот нужны они тебе были?

И самое неприятное в этом всём было то, что оба начальника отчасти были правы. Но они не были в курсе последнего разговора, что имел уполномоченный с консулом Северной Конфедерации, который изящно дал понять Горохову, что его желание перевезти семью на север неосуществимо.

— Ладно, — наконец произнёс уполномоченный, — хватит вам меня отчитывать, — он забрал обратно сигарету у Бушмелёва. — Просто надоели они мне. Лживые они… Сволочи…

— Не дали пропуск на север, — резюмировал Вавилов, — и это после того, как ты привёз им пробирку. Обидно, наверное? — ему не нужен был ответ уполномоченного, он молча протянул Горохову руку для рукопожатия. И тот её пожал. А когда он ушёл, Бушмелёв проводил его взглядом, а потом приблизился к своему подчинённому, как будто боялся, что его услышат, и заговорил:

— Чего они там выспрашивали всё время про смерть Кораблёвой?

— Думаю, это способ давления на меня у них такой, — сразу нашёлся, что ответить, уполномоченный. — Дескать, всё неясно: вас было четверо, мотоцикл был один. Нужно ещё выяснить, почему это ты с Роговым приехал, а не Кораблёва с Винникером.

— М-м…, — многозначительно произнёс комиссар. И вдруг спросил: — А и вправду, почему это ты приехал с Роговым, а не с Кораблёвой?

Горохов покосился на начальника и ответил уверенно:

— Как говорят наши пациенты: так карта легла.

— Карта, значит? — многозначительно переспросил Бушмелёв.

— Угу, карта, — подтвердил уполномоченный. Больше он ничего говорить о том деле не хотел. Даже с теми, кому всегда доверял.

— Ну, карта так карта, — закончил разговор начальник и встал. — Ты, Андрей, это… зайди к Поживанову, он два дня тебя спрашивал.

— Зайду, — пообещал Горохов.

* * *

В Отделе Дознания всегда тихо, кабинеты обычно пусты, а в коридорах прохладно. Большинство сотрудников отдела в здании бывают редко. Они такие же бродяги, как и уполномоченные, — или ещё большие бродяги. Уполномоченные выходят и идут в степь исполнять приговор Трибунала. Уходят, исполняют, возвращаются. Следователи и дознаватели возвращаются в Трибунал только написать рапорты и выписать постановления. Делают это и снова уходят в степь. Чаще всего они изображают из себя старателей — то ещё занятие, учитывая количество бандитов, казаков и даргов в степи. В общем, в отделе Поживанова почти всегда тихо, только в приёмной был молодой человек, имени которого уполномоченный не знал. Парень сразу встал и произнёс:

— Товарищ Горохов, здравствуйте, комиссар ждёт вас.

Сам Сергей Сергеевич восседал в своём необыкновенном кресле, и на сей раз был он не в дорогом костюме, а в какой-то модной то ли кофте, то ли олимпийке, в общем, в одежде с «горлом», в одежде, которую можно носить только в том случае, если ты никуда не отходишь от кондиционера. Горохов слыхал от Натальи, что сейчас моден цвет «заката». Кажется, кофта комиссара была именно этого цвета. Причёска, обстановка в кабинете… Всё было первого класса. И завершала композицию дорогая выпивка в стеклянном холодильнике. Нет, начальник Отдела Дознания совсем не походил на всех остальных комиссаров Трибунала.

— Садись, — коротко предложил Поживанов уполномоченному, указав на стул перед своим большим столом.

Они молча пожали друг другу руки, и Горохов уселся туда, куда было предложено, а комиссар, увидав в его руках сигарету, тут же подвинул ему пепельницу: кури, если хочешь. Но уполномоченный закуривать не стал.

— Что-то лица на тебе нет, — ехидно заметил Поживанов. — Что, Андрюша, уездили тебя северные красотки?

— Просто одолели, — подтвердил Горохов, покачав головой. Он, честно говоря, думал, что комиссар предложит ему чего-нибудь успокаивающего из своего холодильника, но тот не торопился этого делать и продолжал:

— Думаю, что это не последняя комиссия, что приезжает по твою душу. Впрочем, их можно понять, погибла целая группа отборных людей. А ещё ты привёз им что-то очень нужное.

— Да, они хотят, чтобы я ещё раз туда съездил, — сказал Горохов. — Готовы ещё людей гробить, чтобы только добыть того вещества.

— О, — комиссар удивился. — Значит, и впрямь ты что-то ценное добыл, — и тут же спросил, многозначительно поглядев на Горохова: — А что это было-то? Или у тебя подписка о неразглашении?

Наверное, Горохову не нужно было рассказывать об этом, но ведь и вправду подписку о неразглашении за время всех этих разборов и комиссий с него так никто и не взял. Дело вели северяне, а не Трибунал. А они, как выяснилось, совсем не так опытны в подобных мелочах. К тому же Горохов рассчитывал получить кое-какую информацию от Поживанова и посему не стал играть с ним в тайны и ответил вполне развёрнуто:

— Прозрачное, как вода, вещество. Но более густое. Капля в пару граммов. Может передвигаться по пробирке вне зависимости от её наклона. Мне показалось, что вещество ищет место, где больше солнечного света, и передвигается туда, но сам понимаешь, это только мои предположения.

— Ну понятно, — произнёс Сергей Сергеевич без особого интереса, — короче, какая-то муть для Института.

— Да, — согласился уполномоченный.

— Ладно, — перевёл тему комиссар, — помнишь, ты меня просил про Алевтину из Серова разузнать?

— Я уж думал, ты забыл, — сказал Горохов.

И тогда Поживанов посмотрел на него с укором и ответил очень серьёзно:

— О просьбах таких людей, как ты, Андрей, я никогда не забываю.

— Это чем же мы, «такие люди», отличаемся от «не таких»? — с усмешкой спросил Горохов. Он всю серьёзность фразы генерал-майора переводил в шутку.

Ну и Поживанов тоже пошутил:

— «Такие люди», как ты, от простых людей отличаются количеством приведённых в исполнение приговоров.

Они оба посмеялись, и Горохов закурил. А сам Поживанов встал и добавил:

— Вообще-то мне сейчас нельзя, у меня встреча скоро, но я выпью с тобой пару капель, — он полез наконец в свой холодильник и достал оттуда самую дорогую кактусовую водку, которая давно уже привлекала внимание уполномоченного — даже через два стекла — своей божественной синевой.

Также комиссар поставил на стол две рюмки и тарелку с острой нарезкой. Разлил выпивку, и они выпили. И, не закусывая, Поживанов продолжил:

— В общем, на человечка, что на меня там работает, я почти не надеялся и, как выяснилось, правильно делал, он… короче, в религию ушёл; там, в Серове, шаман какой-то появился, и он стал к нему ходить.

— Так это явление повсеместное, — заметил Горохов, — от безнадёги люди либо на полынь присаживаются, либо в религию уходят, я давно это приметил.

— Я тоже, — согласился Поживанов. — Короче, я отправил туда Васю Белькова, знаешь его?

— Да, я его знаю, — сразу вспомнил уполномоченный толкового оперативника. — И что он говорит?

— Много чего… Во-первых, там есть боты.

— Ну, это уже не удивляет…, — уполномоченный даже махнул рукой, — далеко на юге уже появились серьезные боевые модели. Как-то они колодец хотели отбить у торговцев. Девять-десять попаданий из винтовки выдерживает походя. В общем, они как из бетона… жуткие твари… хотя ещё и туповатые…

Кажется, о таких ботах начальник Отдела Дознаний ещё не слышал, он даже приподнял брови от удивления.

— Десять попаданий…? Ты лично видел таких?

— Лично, — заверил его уполномоченный.

— Да…, — многозначительно произнёс Поживанов и вспомнил: — Ладно, продолжим про город Серов. Обстановочка там интересная, мягко говоря, буду писать докладную Первому. Пока обдумываю нюансы. Ну, боты это… Это ты уже понял. Но вот что меня поразило — и меня, и Васю Белькова тоже, — так это то, что там куча хороших северных товаров. Всё есть: аккумуляторы, кондиционеры, даже «вечные» батарейки, персики, сушёные фрукты, отличный крахмал, и всё в оптовых количествах.