— Нет, — женщина трясёт головой.

— А кто? Вы, что ли? — напирает инженер, подбрасывая ей идею.

— Я, я, — соглашается она, — извините.

— А где они, вы можете их вернуть? Давайте посмотрим в мусоре, — предлагает Горохов.

Но это, конечно, невозможно, и она мямлит:

— Вы знаете, их уже нет, сожгла их в печи, — женщина расскажет ему, что угодно, но тех, кто копался в его вещах, она не выдаст, кончено же, от страха. — Извините.

Она боится, Горохову это уже ясно, так боится, что даже готова взять на себя вину. Скорее всего, у него в комнате были люди из службы безопасности. Значит, Тарасов. Инженер смотрит на неё всё ещё с неприязнью:

— Вы уничтожили целый день моей работы, мне придётся всё переделывать, — он делает паузу, и его как будто озаряет, — поэтому я за сегодняшний день вам платить не буду.

— Ну…, — она, конечно, согласна, лишь бы он больше не заводил разговор про бумаги. — Хорошо. Ладно, — в её голосе даже слышится облегчение. — За сегодня вы не платите.

Он поворачивается и уходит в свою комнату, больше не сказав ей ни слова. Но этого ему мало. Все выводы, к которым он пришёл, — всего-навсего умозаключения, а нужны знания. И тут около заднего выхода из дома Горохов видит девочку.

— Нина, — окликнул он её, она выносила какой-то хлам в большой корзине на улицу.

— Да, — обернулась к нему девочка.

— Как освободишься, забеги ко мне на минутку, — произнёс он. — Дело для тебя нетрудное есть.

— Хорошо, сейчас и забегу, пока клиенты не начали собираться. А что за дело?

Он только покачал головой: не сейчас, и стал подниматься к себе. Конечно, она зайдёт, он уже давал ей денег, девчонка это помнит и наверняка захочет подзаработать ещё.

Придя к себе, он вытряхнул из карманов всю мелочь, которая у него была. Тут главное — не жадничать. Инженер отобрал несколько небольших серебряных монеток. Три штуки по двадцать копеек. Выбрал самые новые, с хорошо сохранившейся чеканкой. Положил монетки на стол, себе под руку. Вскоре девочка, стукнув в дверь один раз, ввалилась в его комнату, взмокшая и запыхавшаяся.

«О, торопилась, значит, заинтересована», — думает Горохов и рукой манит девочку к себе.

— Слушай, у меня к тебе дело, — говорит он и подталкивает на край стола первую монетку.

Нинка косится то на него, то на монету, явно красивая серебряная монета ей нравится.

— А что нужно-то? — спрашивает она, но деньги не берёт. Умная девочка: сначала, дядя, скажи, что нужно, а я уже потом решу, брать или не брать.

— Да ничего особенного. — Горохов не хочет на неё давить. — Тут ко мне кто-то приходил сегодня, пока меня не было. Вот узнать хотел…

Лицо девочки сразу поменялось, инженер даже договорить не успел, раньше было насторожённое, но заинтересованное, а теперь весь интерес как ветром сдуло, она уже на деньги и не глядит. Горохов понимает: девчонка-то в курсе. Он пододвигает к краю вторую монету:

— Что, Тарасов был?

Она взглянула на него быстро. Губёнки поджала.

Он стучит пальцем по монетам, чтобы привлечь её взгляд, и повторяет:

— Тарасов?

Она взглянула на монеты. Да, от деньжат девочка не отказалась бы.

Нужно немного додавить, и инженер говорит проникновенно:

— Да ты не волнуйся, я никому о нашем разговоре не скажу, слово степняка. А мы, степняки, молчать умеем, веришь? Скажешь, кто был, — денежки твои.

И опять она молчит, поэтому инженер повторяет:

— Тарасов?

И тут она, к его радости, качает головой: нет. Он доволен и пытается развить успех:

— А кто тогда?

— Тарасов раньше к вам ходил, а сегодня у вас Коняха в комнате рылся, — негромко произносит девочка.

— Сегодня Коняха, значит… А Коняха — это кто? — он сдвигает монетки к самому краю стола — бери.

— Витёк Коняхин, — девочка нерешительно берёт одну за другой монетки со стола.

— Витёк Коняхин, — Горохов должен выяснить всё, — если он не с Тарасовым, то с кем он, или, может быть, он сам по себе?

— Не сам он по себе, — девочка зажала монеты в руке, — он у Юрка работает.

Кончено, Горохов знал, кто такой Юрок. Прежде чем сюда отправиться, он полистал опросы людей, тут бывавших, и имел некоторое представление о главных людях Полазны, об их взаимосвязях, об их занятиях, их доходах. И в той информации, конечно, не раз всплывало имя Юрка, но всё равно он должен был спросить, хотя бы для поддержания легенды:

— А Юрок — это кто такой?

Нинка смотрит на него почти с удивлением: как же можно этого не знать!? И говорит:

— Юрок Дулин — это сын Папы Дулина, второй или ещё какой-то там.

Горохов протягивает ей последнюю монету:

— Если этот Коняха тут появится, ты мне его покажешь?

— Угу, — Нинка забирает монетку и прячет деньги, — покажу, он сюда приходит иной раз. Если сегодня появится, я к вам забегу.

— Отлично, договорились, — он поймал её за руку. — Нина…

— Что? — она смотрела на него с тревогой: ну что вам ещё, дядя?

— Ты об этом нашем разговоре никому не говори, даже матери.

— Нет у меня матери, — строго отвечала девочка.

— А хозяйка… она тебе…, — он не знал, как закончить.

— Жанат? Она мне работу дала. И на том спасибо, папка-то у меня в Перми сгинул, ходил с самим Якутом, много ходил, всегда удачно, а один раз так и не пришёл. Никто из их артели не пришёл, то два года назад было, а мамка давно от грибка померла, брат тоже. А я одна осталась. Вот у Жанат и прижилась.

Горохов погладил её по голове, но сказать ему было нечего. Ну разве что:

— Слушай, когда этот Коняха тут появится, ты мне дай знать. Ещё копеечку тебе подкину.

— Хорошо, — кивнула она, — он у нас гость нередкий.

Он отпустил её, и она быстро и с радостью — денежки-то получила немалые — вышла из его комнаты, а он закрыл за ней дверь, сел у стола, закурил. Сидел, пускал дым в прохладную струю из кондиционера, поигрывал зажигалкой. Конечно, он кое-что знал о Юрке Дулине. Читал о нём доклады, знал, что это был один из сыновей Папы. Один из двенадцати. Как о нём говорили — самый способный из всех, такой способный, что не боялся с папой конфликтовать. Давно уже сам себе сделавший имя, промышляющий по всей реке всем, что только могло принести денег, от торговли оружием и полынью до торговли людишками, которым не повезло. Да, Горохов, честно говоря, рассчитывал не на его внимание. Этот Юрок был очень опасным типом. Он был из тех, которых считают напрочь отбитыми.

Глава 12

А на улице уже ночь. Фонарей мало. Зато луна на небе полная. Тени, которые он увидел по приезде в первую ночь своего пребывания тут и которые казались ему поначалу зловещими, оказывались простыми работягами, которых в этом промысловом городе было не так уж и мало. Вот и сейчас трое таких возвращали на место недавно снятую с крыши солнечную панель. А рядом, тут же, люди грузили в прицеп связки сетей и канистры с водой, видно, собирались в степь за саранчой.

Инженер уже начал разбираться в местной специфике жизни в городе, в котором температура днём иной раз дотягивает до шестидесяти. Он видел, что все основные работы делаются тут ночью. Поэтому тоже решил не ложиться. Выяснив у хозяйки, где здесь можно нанять тягач, пошёл искать транспортную контору. Она находилась у реки, прямо у пирсов, о чём говорил большой, длинный навес, который тянулся вдоль воды и укрывал транспорт от солнца, но под которым оказалось всего одна полуразобранная машина. Остальных тягачей не было. Видимо, ночью у них была самая работа. Горохов пошёл в контору, где под кондиционером с важным видом сидела всего одна старая женщина-диспетчер с изуродованным синими желваками лицом. Её лицо ещё в самом начале разговора выражало скепсис. Она нехотя отвечала ему, попивая плохой, почти чёрный чай из грязного стакана. Из её слов он понял, что все машины заняты, законтрактованы на месяцы вперёд на каждую ночь, ну а днём даже бот в пустыне может сдохнуть.

— И по выходным, что ли? — Горохов не верил, что вопрос нельзя будет как-то решить.

— Нет у нас выходных, — всё так же нехотя отвечала старуха. — На выходных мы ремонтируемся.

— Тут не очень далеко, — пытался договориться с ней инженер, — километров двадцать пять по степи. Думаю уложиться в десять рейсов, груз негабаритный, — он приберёг козыри на конец фразы, — готов платить за рейс пять рублей.

Этот козырь не сыграл, женщина только посмотрела на него с презрением и фыркнула: пф… Пять рублей! Тоже мне…

— И что же вы так возите тут, что у вас выходных не бывает? — интересовался он.

— Поищите частников, мужчина, — не став ему отвечать, она подвела итог их разговору.

— И где же мне их поискать? — уже чуть ли не с раздражением спрашивал инженер.

Тут старуха смилостивилась и назвала пару мест поблизости, где ему могли помочь.

Горохов пошёл по тёмным улицам, на которых то и дело ему встречались люди. На углу был открыт небольшой кабачок, оттуда классно пахнуло жареными гекконами. Лука явно не пожалели, запах на улице стоял обалденный. Блюдо, конечно, не дешёвое, пойди их ещё налови на барханах, но инженер уверен, что оно найдёт своего покупателя, он бы и сам похрустел, но всё-таки проходит дальше.