«Когда я начал снимать “THX”, у нас там [в “Зоотроп”] была самая настоящая восьмимесячная эпоха Возрождения, — объяснял Лукас в начале 1971 года. — Внезапно настала свобода в основном из-за “Беспечного ездока”… Этот фильм совершил великую вещь, но эффект продлился недолго… Студия увидела [“THX”] и взбесилась, потому что тогда как раз вышел “Аэропорт”… а затем “История любви”» [George Lucas: Maker of Films.]. «Уорнер» решила больше не спонсировать смелые и безумные фильмы молодых. Они вернулись к бескомпромиссной развлекухе. И они приняли правильное решение — для себя — потому что сделали на нем кучу денег. Но нас они предали» [Kline, GL Interviews, 37.].

«THX 1138» передали в руки опытному монтажеру Руди Феру, который вырезал из чистового монтажа Лукаса немногим больше четырех минут. Этот поступок Лукас тоже не забыл и не простил. «Джордж впервые столкнулся с грубым вмешательством студии, — сказал Мерч. — Он как будто попал в ад, потому что это был самый первый его фильм, его дитя, которого студия калечила» [Creating an Empire.]. Вырезанные четыре минуты превратили цинизм Лукаса по отношению к Голливуду в неприкрытую ярость. «Они резали только потому, что хотели показать свою власть, другой причины нет, — говорил он. — [Их позиция была такой]: “Мы изуродуем твой фильм потому, что можем изуродовать”… Мы пытались бороться, и потому они так поступили. Я очень злился» [“A Legacy of Filmmakers”.]. Его приводили в ярость слова больших боссов о том, что «вырезано всего-то четыре минуты из девяноста». «Они отрезали пальцы у моего ребенка», — в гневе говорил он [Biskind, Easy Riders, 99.].

«Мы не могли в это поверить, — вспоминал Мэттью Роббинс. — Какое право они имеют указывать кинематографисту, как нужно работать? Это несправедливо» [“A Legacy of Filmmakers”.]. Для Лукаса это было не просто несправедливо — это было аморально. «Самое ужасное в этой стране то, что доллар ценится выше личности, — сказал Лукас. — Они могут купить другого человека, не важно, насколько он талантлив, а потом заявить ему, что он неправ. Они не доверяют людям» [Kline, GL Interviews, 6.]. И Лукас больше не доверял студиям. Никогда.

После «черного четверга» в «Зоотроп» начался резкий финансовый и творческий спад, от которого компания уже не оправилась. «Смерть мечты», — сетовал Рон Колби [“A Legacy of Filmmakers”.]. «C “Зоотроп” сняли три шкуры, — с грустью говорил Коппола. — Все ею пользовались, но никто ничего не вносил, и однажды мне буквально пришлось оттаскивать шерифа, который собирался повесить на двери цепь» [Cowie, Coppola, 61.].

«И тогда все разошлись в разные стороны», — рассказывал Лукас — в том числе и он сам [“A Legacy of Filmmakers”.]. Коппола был разочарован и даже обижен тем, что его последователи потеряли веру. «Я всегда относился к Джорджу как к моему прямому наследнику, — сказал Коппола. — Он бы управлял компанией, пока я снимаю мои собственные фильмы. Все использовали “Зоотроп”, чтобы наладить свои дела, но никто не захотел с ней остаться» [Biskind, Easy Riders, 102.].

Крах «Зоотроп» — а особенно случай с «THX» и «Уорнер» — вызвал ссоры между Лукасом и Копполой. «У нас с Фрэнсисом были очень сложные отношения, — говорил Лукас позднее. — Виноваты обе стороны, как в рухнувшем браке. Но такой близкой дружбы у меня больше ни с кем не было» [“George Lucas at 70: The Star Wars Creator on Filmmaking”, The Telegraph (London), http://www.telegraph.co.uk/culture/star-wars/10828279/George-Lucas-a-70-the-Star-Wars-creator-on-filmmaking.html.].

В основном ссоры были вызваны разницей в стиле управления и в отношении к деньгам. «Я очень бережливый, — объяснял Лукас. — Я не занимаю денег и всегда очень осторожно обращаюсь с тем, чего добился» [“A Legacy of Filmmakers”.]. Лукас, который всегда жил в режиме строгой экономии, с тревогой наблюдал, как Коппола бездумно, а иногда даже с радостью тратит деньги на дорогое оборудование и последние изобретения. «Джордж приходил в отчаяние из-за моего “богемного” стиля руководства», — вспоминал Коппола [Pollock, Skywalking, 100.].

Еще неприятнее было, что Коппола часто вел себя как один из этих, как чудовищный голливудский управленец, которых Лукас презирал. Его возмутило, что часть расходов компании Коппола покрыл из бюджета «THX». Для Лукаса это были только его деньги, целиком для «THX», а не для Копполы. А когда администратор «Зоотроп» Мона Скэйджер узнала, что Лукас в попытках выбить работу монтажера для Марши звонил по межгороду из своего кабинета в «Зоотроп», она выставила ему счет на 1800 долларов, ведь эти звонки не относились к делам компании. Даже Коппола понял, что это уже слишком. «Я бы никогда не поступил так с другом, — говорил Коппола позднее. — Мона явно вышла за рамки. Мне всегда казалось, что именно этот случай доконал Джорджа, и произошел раскол» [Biskind, Easy Riders, 102.].

Лукас не позволял перекладывать ответственность за кончину «Зоотроп» на свои плечи. Он никогда не извинялся за «THX» — ни тогда, ни потом. «[Это был] мой единственный шанс снять авангардное кино, — рассказывал Лукас. — Это почти погубило “Америкэн Зоотроп” … [и] чуть не разрушило мою карьеру. Но оно стоило того» [“A Legacy of Filmmakers”.].

И он решил уйти от Копполы — тот уже собирался в Италию на поиски локации для съемок «Крестного отца» — и заняться делами самостоятельно. «Мне нужно было начинать новый проект, — объяснял Лукас. — А положиться на поддержку «Зоотроп» я не мог. Компания разваливалась» [Biskind, Easy Riders, 102.].

Преисполненный решимости контролировать свои проекты — никакая студия, поклялся он, больше не заставит его силой пойти на компромисс, — Лукас обратился за помощью к юристу, специализирующемуся на индустрии развлечений, Тому Поллоку, чтобы тот составил документы для оформления его собственной компании. В 1971 году Лукас официально открыл «Лукасфильм ЛТД», свою независимую киностудию с штаб-квартирой в маленьком доме в Милл-Валли. Единственными сотрудниками «Лукасфильм» были он сам и Марша.

«Уорнер Бразерс» выпустила «THX 1138» в прокат в марте 1971 года. Студия сдержала обещание, но не возлагала на фильм больших надежд.

Тем не менее у фильма появились поклонники, которые восторгались режиссерским чутьем Лукаса. «Сила “THX 1138” заключается в последовательной преданности личному видению, — писал Кеннет Тюран в «Вашингтон пост», — видению настолько мощному, что оно превращает набор, казалось бы, дешевых спецэффектов в визуально прекрасный научно-фантастический фильм» [Kenneth Turan, “Film: THX 1138”, Washington Post, April 17, 1971.]. Роджер Эберт, пишущий для «Чикаго Сан-Таймс», отметил, что «Лукас, кажется, едва ли заинтересован в сюжете… но, что касается картинки, этот фильм — совершенно особенный», и поставил ленте три звезды из четырех [Roger Ebert, review of THX 1138, 1971, http://www.rogerebert.com/reviews/thx-1138–2004.]. Критики «Нью-Йорк таймс» были особенно щедры на похвалы: один из рецензентов аплодировал «технической виртуозности [Лукаса], благодаря которой… он добивается исключительной эмоциональной интенсивности» (наконец кто-то понял!) [Roger Greenspun, “Film: Lucas’s ‘THX 1138’: Love Is Punishable Crime in Future,” New York Times, March 12, 1971.], а Винсент Кэнби сказал о фильме: «Ух ты!» «“THX”, — писал Кэнби в «Нью-Йорк таймс», — это практически иконография современных изобразительных средств, актеры здесь намеренно — не полностью, но почти — неотличимы от декораций» [Vincent Canby, “Wanda’s a Wow, So’s THX”, New York Times, March 21, 1971.]. Позже про Лукаса часто писали и говорили нечто подобное, причем иногда с насмешками.

Другие рецензии были жестче. В «Вэрайети» сразу уловили, что «фильм скорее всего не ожидает ни художественный, ни коммерческий успех» [“Review: ‘THX 1138’”, Variety, March 16, 1971.]. Коммерческого успеха и правда не случилось; было несколько положительных отзывов, но в целом и критиков, и зрителей озадачила тематика «THX» и его аскетичный авангардный вид. Фильм провалился в прокате. Лукас даже не рассказал о нем своим родителям; они увидели его только в июне, когда начались показы в кинотеатре «Ковелл» в Модесто.

Лукас принимал все близко к сердцу. «Критики — вандалы нашего времени, они похожи на хулиганов, которые пачкают стены краской из баллончиков», — жаловался он. Он поклялся, что перестанет нервничать из-за критиков, поместил их в один ряд с бесчувственными управленцами с киностудий, которые ничего не понимали в кинематографе и советовали ему «вывести уродцев на первый план!». Да кто они такие, чтобы критиковать? «И я сказал себе: “К черту рецензии”» [Pollock, Skywalking, 96.].

Друзья сочувствовали ему и пытались поддерживать. «Джордж считал, что его фильм получился интересным не только с визуальной точки зрения, но и по тематике, — говорил Мэттью Роббинс. — Его сильно разочаровывало то, что у американского авторского кино нет аудитории» [Biskind, Easy Riders, 235.]. Рон Колби считал, что понимает, почему зрители обходят фильм стороной. «“THX”, — сказал Колби, — красиво снят. Но в целом это полная ерунда» [“A Legacy of Filmmakers”.].

Марша тоже так считала. «После провала “THX” я не стала повторять: “Я же тебе говорила”, — рассказывала она. — Но напомнила, как предупреждала Джорджа, что фильм не вовлекает зрителя эмоционально». Лукас ненавидел такую критику. «Эмоционально вовлечь зрителя просто, — сказал он ей. — Любой может сделать это с закрытыми глазами. Просто покажи котенка — и пусть какой-нибудь злодей свернет ему шею» [Biskind, Easy Riders, 235.].

Но Марша настаивала на своем. И Джордж вскинул руки, демонстрируя, что сдался.

— Я покажу тебе, как это легко, — пообещал он. — Сниму фильм, который вовлечет зрителей эмоционально [Ibid.].