Глава 8
Самым сложным было рассказать Дуэйну.
Фрост открыл дверь, ожидая, что брат один, но тот привел с собой свою последнюю подружку. У него в руках было две сумки с продуктами из «Бристоль фармз». Ворвался в дом, как ураган, оставив свою рыжеволосую приятельницу на крыльце.
— Бургеры из бизона! — объявил он, оглядываясь на Фроста. — На моей знаменитой фокачче [Итальянская лепешка.] с соусом из розмарина и чеснока и с плавленым сыром. Плюс жареная соломка из батата, салат из зеленых соевых бобов и трюфели «Красный бархат».
Дуэйн уже исчез на кухне, и Истон услышал, как он приговаривает:
— Шак, Шак, дружище, как у тебя дела, красавец?
Девица, оставшаяся в одиночестве на крыльце, широко улыбнулась Фросту.
— Кстати, я Табита, но все называют меня Табби. Табби Блейн.
Из кухни донесся громогласный вопль брата, который вдруг вспомнил, что не представил их:
— Фрост, познакомься с Табби. Табби, это мой братишка!
— Проходи, — сказал ей Истон.
— Спасибо. — Она прошла в гостиную и сразу же устремилась к окну, выходившему на залив. — Классное место.
— Любимое место моего кота, — сказал Фрост.
Она оглянулась на него, и ее зеленые глаза задорно блеснули. У нее были длиннющие ресницы.
— Да, Дуэйн рассказывал мне о Шаке. Бьюсь об заклад, это здорово действует на девушек. «Привет, я Фрост, я снимаю дом у своего кота».
— Это точно, — не стал отрицать Истон. — А вот и сам владелец.
Шак запрыгнул на спинку дивана, а оттуда — прямо к Табби на руки. Она поймала его с удивленным смехом. Она умела обращаться с кошками, и Шак тут же уселся у нее на плече и принялся играть ее длинными рыжими волосами.
— Надеюсь, у тебя нет аллергии, — сказал Фрост.
— У меня дикая аллергия, но ничего. Я люблю кошек. С прозвищем Табби их нельзя не любить [Одно из значений английского слова tabby — полосатая или вообще пестрая кошка.], правда? Перед приходом сюда я приняла антиаллергический препарат, так что на какое-то время я в порядке.
— Эй, Таб, ты нарезала соломку слишком толсто, — раздраженно крикнул Дуэйн из кухни.
— Я нарезала идеально, — крикнула в ответ Табби. — Хватит роптать.
К изумлению Фроста, Дуэйн никак на это не отреагировал. Впервые кто-то оспорил кулинарные взгляды братца и остался в живых.
— Что, ты тоже шеф? — спросил Фрост.
Голова Табби дернулась. Это Шак дергал ее за волосы.
— Ага, я работаю в «Бульваре» на Эмбаркадеро.
— Впечатляет. Ведь они получили премию Бирда [Премия, часто называемая «нобелевкой» в сфере ресторанного обслуживания.], не так ли? Как я понимаю, ты работала с Дуэйном на Маркете.
— Работать с Дуэйном? Я похожа на мазохистку? Я помогала ему готовиться к сегодняшнему вечеру, но на этом все. А ты знаешь, что в сообществе шефов его прозвали Зверюга? Дуэйн Зверюга, вот так зовут твоего брата.
— Вообще-то знаю.
— Так ты что, тоже? — поддразнила его Табби. — Не похож.
— Только когда полная луна, — ответил Фрост.
— Ну-ну. Вот бы взглянуть.
С Шаком на руках Табби без стеснения разгуливала по дому с видом собственницы. Она была взрывной, как петарда, беззастенчивой и бесстрашной. И все это сильно отличало ее от других девушек Дуэйна, которые всегда боялись сказать слово в его присутствии. На вид Табби было не больше тридцати. Невысокая — на несколько дюймов выше пяти футов, — она была одета в обтягивающие джинсы и желтую мужскую классическую рубашку навыпуск — вероятно, она позаимствовала ее у брата. На ее веснушчатых щеках играл здоровый румянец, а губы с легкостью складывались в улыбку — то невинную, то озорную, то мудрую.
— Какая красота, — сказала Табби, протягивая руку к статуэтке из синего стекла над эркерным окном. Ее прикосновение было осторожным, как будто она чувствовала, что в этой фигурке есть нечто особенное.
— Она принадлежала нашей сестре, Кейти, — сказал Фрост.
Глаза Табби превратились в два зеленых огромных озера сострадания.
— Ох, да.
Фрост услышал из кухни шипенье мяса на сковородке и унюхал соблазнительный запах специй. В доме всегда хорошо пахло, когда в гости приезжал Дуэйн.
— Схожу за пивом, — сказал он Табби. — Тебе что налить? «Шардоне» или чего-то другого?
— С удовольствием выпью пива.
— Тебе бутылку или налить в стакан?
— О, бутылку. Может, я и выгляжу девочкой-паинькой, но в душе я сорванец. Хотя, по сути, у Табби душа должна быть кошачьей. Мою маму звали Кэтрин, и она стала Китти [Котенок (англ.).]. Так что вполне естественно, что ее дочь сначала была Табитой, а потом — Табби.
Фрост засмеялся. Она ему очень нравилась.
Оставив Табби миловаться с Шаком, он пошел на кухню. Вихрем носясь по помещению, Дуэйн ухитрялся быть одновременно в пяти местах. Жарил на гриле мясо, запекал бобы, резал салат, крошил оливки и при этом еще довольно плохо пел под музыкальную версию для караоке «Безбожников» дуэта «Твенти уан пайлотс».
— Послушай, мне надо поговорить с тобой, — обратился к нему Фрост. — Уделишь пять минут после ужина?
Брат устремил на него любопытный взгляд.
— Ты человек-тайна. В чем дело?
— Ничего, подождет. Расскажу потом.
— Как хочешь. — Когда брат готовил, он не любил тратить время на посторонние вещи.
— Табби супер.
— Ага, это точно. — Дуэйн крикнул: — Эй, Таб, Фрост считает, что ты супер.
— Он тоже супер, — ответила она из гостиной.
— Хочешь помочь мне с готовкой? — спросил у нее Дуэйн.
— Не, ты сам отлично справишься, — крикнула она.
Фрост расхохотался. Ему нравилось смотреть на то, как другой шеф-повар противостоит Дуэйну.
— И давно вы встречаетесь?
— Полгода, — с полуулыбкой ответил брат.
У Фроста от изумления отвисла челюсть. Для Дуэйна Истона полгода — это целая жизнь. Обычно его любовницами были су-шефы [Су-шеф — заместитель шеф-повара.], и он менял их с той же скоростью, как у ребенка во рту исчезают шоколадные конфеты из коробки. Главным в жизни Дуэйна была карьера, а с девушками он встречался только для того, чтобы дать выход сексуальной энергии после четырнадцатичасового рабочего дня.
— И я узнаю о ней только сейчас? — спросил Фрост.
— Я хотел сначала проверить, насколько все это реально. По сути, мы почти живем вместе. Она проводит у меня большую часть времени.
Фросту нечего было сказать на это, но услышанное порадовало его. Ему очень хотелось верить, что свершилось чудо и брат влюбился.
Дуэйн был старше его на пять лет, но всегда вел себя как младший. Фрост и Кейти были похожи, как близнецы, а вот между собой и братом он большого сходства не видел. Тот был почти на полфута ниже ростом и тощим, как росток спаржи. Волосы он носил длинные, до плеч, и сегодня сделал из них хвостик. Казалось, что его слишком длинный нос загибается на кончике под собственным весом.
— Ты маме с папой рассказывал о ней?
— Они нас и познакомили.
— Серьезно? И как же это случилось?
— Долгая история.
Родители жили в Аризоне и редко приезжали в Сан-Франциско. В городе у них было много плохих воспоминаний. Фрост ждал рассказа о том, как родители познакомили Дуэйна и Табби, но брат сосредоточился на своих бургерах из бизоньего мяса и отказывался говорить о том, как возникли и развивались их отношения.
Фрост взял две бутылки пива и вернулся в гостиную.
Он пил вместе с Табби, сидя на диване у окна. Шак слизывал пиво с ее пальцев, и она весело смеялась. Рассказывала ему о своей работе в ресторане, об учебе в кулинарной школе, о своих любимых блюдах и о своем двоюродном брате, который играл за «Форти найнерз» [«Сан-Франциско Форти найнерз» — команда по американскому футболу.], однако когда собеседник попытался перевести разговор на то, как они с Дуэйном познакомились, она ловко сменила тему.
Еще одну попытку ему предпринять не удалось, так как вмешался брат. Ужин был готов, и деликатесы Дуэйна не могли ждать.
Все прошло весело. Дуэйн рассказывал неприличные анекдоты, но его скабрезности были цветочками по сравнению с тем, что рассказывала Табби. Фросту хотелось, чтобы ужин тянулся как можно дольше, потому что его страшил предстоящий разговор с братом. Дуэйну все это не понравится, поэтому Фрост с радостью оттягивал момент.
Однако в середине десерта зазвонил телефон. Хозяин предоставил отвечать автоответчику, что оказалось ошибкой. Сообщение услышали все.
— Инспектор, это Кристин Смит из «Сан-Франциско кроникл». Я хотела бы поговорить с вами о судебных слушаньях по делу Руди Каттера, которые состоятся на следующей неделе. Витает много слухов, и в них все время всплывает ваше имя. Пожалуйста, перезвоните мне.
Журналистка продиктовала свой номер, и в доме воцарилась тишина. Фрост заметил, как настороженно переглянулись Дуэйн и Табби. Брат положил на тарелку трюфель и пристально посмотрел на Фроста. Они несколько мгновений сверлили друг друга взглядами.
— Руди Каттера?
— Вот об этом я и хотел поговорить с тобой.
— Так говори.
Фрост покосился на Табби, но Дуэйн поспешил предупредить:
— Она тоже выслушает тебя. Ей можно.
— Ладно. Адвокат Каттера направил ходатайство о снятии обвинения.
— И на каком основании, черт побери? — спросил Дуэйн.
— Джесс сфабриковала улики против него. Подбросила часы, которые нашли в его доме. Фальшивку. Они не принадлежали последней жертве.
Дуэйн встал, подошел к окну и раздвинул шторы. Он долго молчал. Табби сидела, уставившись в тарелку, на ее лице застыло шокированное выражение.