— Что вам угодно, госпожа? — спросил хозяин, изогнув намасленную бровь и старательно отводя взгляд от меча на барной стойке. — Есть шипучее вино, можжевеловая водка…

— Пиво.

— Прекрасный выбор, госпожа. Пиво мы варим на хмеле, который нам поставляют из свободных земель Юно. В нашей таверне этого добра в достатке.

— Вот и славно. — Вира подалась вперед. — А какого еще добра у вас в достатке?

— Простите, госпожа, не пойму, на что вы намекаете.

— Например, на драконье масло.

Хозяин таверны смущенно хохотнул:

— Хорошая шутка. Минуточку, я подам вам пиво.

Пока он наполнял кружку, Вира окинула взглядом таверну. За столом у входа сидели три солдата в багряных плащах, прикрепленных к доспехам серебряными застежками в форме стрел. Лучники. Двое уже сильно захмелели, третий все еще пребывал в легком подпитии. Особой угрозы они не представляли, но за ними стоило приглядывать.

Вира взяла поставленную перед ней кружку, сделала долгий глоток и принялась ждать.

Не успела она отпить и половины, как к барной стойке подошел подвыпивший лучник и устроился бок о бок с Вирой, хотя свободных мест было много.

— Хороший меч.

Вира посмотрела на него: лет тридцати, светлоглазый и длинноносый, как все балары, но черты лица грубее, чем у вельмож и дворцовых гвардейцев, — обветренная загорелая кожа, мелкие шрамы и оспины на лбу и на щеках, словно бы от осколков камней или шрапнели. Доспехи и плащ не скрывали массивных плеч и широкой груди. Впрочем, лучники все такие — хлюпику не натянуть тугую тетиву огромного лука.

— Спасибо, — сказала Вира.

— Меня зовут Децимар Баурус, лейтенант седьмого взвода имперского полка лучников.

Вира промолчала.

— А тебя как зовут? — не отставал Децимар.

Вира пристально посмотрела на него:

— Ты знаешь, как меня зовут.

Он улыбнулся, спокойно и уверенно:

— Конечно знаю. Для меня большая честь встретиться с тобой. — Он оглянулся. — И я рад, что со мной товарищи — хоть и пьяные, но все равно свидетели. Иначе никто в гарнизоне не поверит, что я пил пиво с Вирой — папирийской вдовой.

— Я с тобой не пью.

— Пока не пьешь, — поправил ее Децимар и, подозвав хозяина, заказал пива Вире, себе и своим приятелям. — А что ты делаешь в «Милости Этерниты»?

— Это я тебя должна спросить, — сказала Вира. — Тебе по чину сюда ходить не положено. Доступ в Четвертый квартал имеют только высшие армейские чины, а для вас открыты только с Десятого по Пятый кварталы. Как ты со своими товарищами здесь оказался?

— Просто удивительно, что ты, чужестранка, так хорошо разбираешься в нашей системе пропусков.

Через неделю после прибытия в Бурз-аль-дун Вира наизусть заучила карты всех пятнадцати городских кварталов, а также все требования пропускной системы. Баларское законодательство целиком и полностью основывалось на пропусках, и Вире необходимо было как можно быстрее ознакомиться со всеми существующими правилами.

— Отвечай, не увиливай.

— Видишь ли, сегодня нам в награду выдали разрешение, которое действует до двух часов утра. — Он взглянул на часы, вставленные в правый наруч. — Так что у нас есть время пропустить кружечку.

Полк лучников находился на особом положении и не считался частью регулярной баларской армии. Их вооружение и тактические методы настолько отличались от инфантерии, что не имело никакого смысла объединять их с подразделениями пехотинцев. Вдобавок в лучники шли десяти- и одиннадцатилетние мальчишки, которые к восемнадцати годам набирались сил и с легкостью могли натягивать тетиву огромных луков. В некотором роде лучники походили на папирийских вдов — их лишали детства и превращали в смертельно опасных воинов.

— А чем вы заслужили такую щедрую награду? — спросила Вира.

— Военная тайна, — ответил Децимар. — Но мы потрудились на славу.

Он и не подозревал, что Вире прекрасно известно, чем они отличились: те, кто испепелил все вражеские корабли до единого, заслуживают выпивки.

За спиной Децимара громко расхохотались его приятели.

— Для воина щедрая награда — предвестник кровавых сражений, — сказала Вира.

Децимар удивленно взглянул на нее:

— А где ты научилась так хорошо говорить по-баларски?

— Я знаю все языки, на которых говорят возможные враги.

На самом деле вначале Вира с трудом изъяснялась на баларском, но Каира заставила ее ежедневно заучивать характерные баларские обороты и выражения, добиваясь беглости речи и четкого понимания, хотя, по правде сказать, тонкостей воровского жаргона Вира так и не постигла.

— Понятно. И как, в этой таверне сегодня есть враги?

Хозяин принес им кружки пива, старательно делая вид, что не подслушивает разговор.

— Да не то чтобы враги, — сказала Вира. — Так, несколько контрабандистов.

Намасленные брови хозяина встревоженно дрогнули. Он тут же спохватился, но поздно.

— Контрабанда — дело серьезное, — заметил Децимар, поднося кружку к губам.

— Долго они не протянут.

— Это почему?

На разных зверей охотятся по-разному. На кролика расставляют силки, оленей загоняют, а вот к вепрю требуется иной подход. Отыщи его логово, вымани зверя и гляди в оба, не промахнись, когда он на тебя бросится.

Сейчас шла охота на вепря.

— Потому, что я пришла их убить, — заявила Вира, повысив голос, чтобы наверняка привлечь внимание хозяина, который стоял к ним спиной и делал вид, что вытирает бокал.

Децимар отставил пивную кружку, так и не донеся ее до губ.

— Значит, правду говорят про вдов.

— Гм, не знаю… — сказала Вира. — А что именно говорят про вдов?

— Что с вами лучше не связываться.

— Верно. Те, кто связывается, быстро об этом жалеет, — кивнула Вира, следя за хозяином таверны, который торопливо подошел к дальней оконечности барной стойки, вручил бокал шипучего вина толстяку в белом шелковом одеянии и что-то зашептал.

Толстяк в свою очередь предупредил о чем-то двух типов с настороженными взглядами и короткими мечами. Тот, что повыше, поспешил прочь из таверны, но, судя по кивку, который достался толстяку-торговцу, ясно было, что заведение он покинул ненадолго.

— И что же стало с тем мудаком, который лишил тебя мизинца?

— А с чего ты взял, что это был он, а не она? — спросила Вира, буравя взглядом Децимара.

Он беспомощно пожал плечами.

— Не волнуйся, лейтенант, я пошутила. Мудак, который выломал мне мизинец, сдох на Вепревом хребте. А тот, кто отсек мне искалеченный палец… пропал без следа.

Вира очень хотела разузнать о судьбе Бершада, но из Альмиры в Баларию доходили лишь обрывочные слухи, а сведениям, поступавшим от соглядатаев Озириса Варда, верить и вовсе было нельзя. Наверняка было известно лишь одно: Бершад и Фельгор выбрались из Бурз-аль-дуна на украденном корабле и исчезли. Поговаривали, что Бершад пришел на помощь Эшлин в сражении у Незатопимой Гавани, но всей правды на этом берегу Моря Душ никто не знал.

А после сражения ни Бершада, ни Эшлин, ни Фельгора больше не видели. Вира подозревала, что все они погибли, хотя прекрасно помнила, как затягивались жуткие смертельные раны на теле Бершада в трюме корабля таггарстанских контрабандистов.

В общем, заставить Бершада расстаться с жизнью было нелегко.

— Эй, Неприметная Звезда! — окликнул Децимара один из приятелей-лучников. — Брось заигрывать с папирийкой! Лучше принеси нам выпить!

— Неприметная Звезда? — удивленно спросила Вира.

Децимар отхлебнул пива:

— У лучника должно быть хорошее зрение. А чтобы в совершенстве овладеть луком, начинать приходится с раннего детства. В ясные ночи армейские рекрутеры приходят в трущобы, ищут мальчишек посильнее и заставляют их смотреть на звезды. Тех, кто может разглядеть четыре звезды из шести в созвездии Призрачного Мотылька, забирают в полк.

— И сколько звезд ты разглядел?

— Семь.

— Ты же сказал, что их всего шесть!

Децимар кивнул:

— Седьмая — самая далекая и тусклая. Ее так трудно заметить, что ее даже не считают частью созвездия.

— Неприметная звезда… — медленно повторила Вира. — Значит, у тебя прекрасное зрение.

— Да уж получше, чем у многих.

Вира промолчала.

— Ну вот, теперь ты знаешь, как я получил свое прозвище. А как ты раздобыла такой громадный меч? — спросил Децимар.

Вира отвернулась и снова оглядела таверну. Самое время распрощаться с Децимаром.

— Ступай-ка ты к товарищам, лейтенант. У них глотки пересохли.

Децимар огорченно пожал плечами и ушел. Приятели похлопали его по плечу, захохотали и вернулись к выпивке.

Вира отодвинула недопитое пиво — ей нужна была трезвая голова. Около часа она сидела, не сводя глаз с торговца, который предупредил наемников. Он поеживался под ее взглядом, но явно чего-то дожидался. Когда Децимар с товарищами ушли, Вира сделала вид, что не заметила этого, и продолжала смотреть на торговца.

Наконец высокий наемник вернулся, сел за стол к приятелю и снова кивнул торговцу. Едва заметно. Торговец утер испарину со лба — белый шелк под мышками насквозь пропитался отвратительным желтым потом, — одним глотком допил шипучее вино и прошмыгнул в боковую дверь.