— Когда мы покидали Острова, — угрюмо ответила Гвенна, — люди не стыдились назваться кеттрал.

— Покидали Острова зачем? — резко спросила Квора. — На какой птице? С каким заданием? Откуда нам знать, что вы не работаете на Раллена?

Гвенна опешила:

— Сидели бы мы по жопу в мангровом болоте, если б работали на твоего хрена Раллена? Если бы Раллен послал нас за вами, мы бы вас к нему и приволокли.

— Если только он не отправил вас шпионить.

Гвенна прикусила язык. Женщина страдала болезненной подозрительностью, но поживешь месяцами в подвалах и пещерах, пугаясь тени ястреба в небе, — задергаешься.

— Я там убила трех ублюдков, — напомнила она ровным голосом и оглянулась на лучницу. — А ты, Анник?

— Троих.

— Талал?

— Одного, — ответил лич. — У меня руки были заняты, его тащил.

— Семеро, — подытожила Гвенна, показывая семь пальцев в надежде, что их стопроцентная материальность ободрит женщину. — Работай мы на Раллена, убили бы семерых своих товарищей?

Квора настороженно следила за ней, ковыряла лунку большого пальца ногтем, поджимала губы. Гвенне уже казалось, что она сдастся, заговорит, но женщина, поморщившись, мотнула головой:

— Чем вы, говоришь, тут занимаетесь?

— Достопримечательности осматриваем, — мрачно напомнила Гвенна и оглянулась на Джака.

Видно было, что тот рад бы заговорить, но равняется на Квору. Было у нее искушение схватить обоих за шкирку, стукнуть пару раз лбами, утереть кровь, задать вопрос и при необходимости повторить. Она не сомневалась, что сумеет выбить ответы. Только ответы эти получились бы дерьмовые.

Гвенна протяжно, раздраженно выдохнула:

— Ладно, давайте так. Вы нас не знаете — понятно. Беспокоитесь за друзей — уважаю. Но о Раллене-то можете рассказать? Как он попал в начальство? Почему те поганцы ему повинуются?

Квора и Джак молчали. Волны тихо плескали о стволы и корни. Шуршали листья, благоухали мелкие белые цветы, тяготясь своей скорой смертью.

— Слушайте, — сказала Гвенна. — Я работаю над собой, поэтому пока что была доброй…

Она оставила фразу висеть в воздухе. И тут, к ее изумлению, в затянувшейся тишине прозвучал голос Анник.

— Эти двое мятежники, — не глядя на них, заговорила снайперша. — Раллен командует кеттрал на Островах как старший по званию, согласно уставу. Сопротивление со стороны Кворы и Джака — измена. Они предатели, как и все их сообщники.

Гвенна, не веря своим ушам, повернулась к ней. Она все утро пыталась внушить двум придуркам, что не имеет ничего общего с Якобом Ралленом, что ее крыло на их стороне, и тут Анник вздумала цитировать устав, поцелуй его Кент!

— Анник… — заговорила она.

Но тут Квора обрушилась на девушку, забыв от ярости всякий страх:

— Раллен сам к нам явился, сука несчастная! Мы знать не знали, что творится в Гнезде, пока он не объявился, талдыча о Шаэлем сплюнутом «втором шансе»!

При виде ее лица Гвенна проглотила все, что хотела сказать, и прислонилась спиной к стволу. Украдкой покосилась на Анник. Та все смотрела в океан, приложив стрелу к ненатянутой тетиве. Она больше ни слова не сказала, даже не обернулась. И не понять было, знала ли она, что делает. И все же ее слова, ее равнодушное признание Якоба Раллена главой кеттрал, вытряхнули из Кворы часть правды. Вопрос: трясти дальше или выждать?

— Второй шанс? — спросил, помедлив, Талал.

И тут Гвенна поняла — словно изнутри головы ей закатили оплеуху. Она вдруг поняла, откуда знает Джака.

— Вы с Арима. Святой Хал, вы же из отсева. — Отсюда легко протянулась цепочка выводов. — Потому и умеете драться, хоть и паршиво.

— Делаем, что можем, — тихо сказал Джак.

— Быстрый Джак, — медленно проговорил Талал, новыми глазами разглядывая этого человека. — Лейт, бывало, только о тебе и говорил. Ты… годами пятью старше его? Лейт считал тебя лучшим пилотом на Островах.

— Чтобы летать на птице, надо пройти Пробу, — скривился Джак.

— А вы отсеялись, — заключила Гвенна. — Мы, младшие, подробностей не знали, но слухи я помню: Быстрый Джак провалился. Лучший пилот кеттралов не станет кеттрал. Я поняла это так, что ты погиб.

Он коротко, безрадостно засмеялся — так вздыхают от удара в живот.

— Я живехонек. Я даже выдержал первую неделю Пробы. А вот как дошло до Дыры, я увидел эту слепую белую тварь и… не смог.

«Как прошлой ночью, — мрачно думала Гвенна, — когда тебя приморозило в том переулке. Когда ты обосрался и оставил напарницу на погибель».

Вот оно — сопротивление: мужчины и женщины, отсеявшиеся на той или иной стадии подготовки, проигрывавшие столько раз, что в конце концов сдались, уползли на Арим доживать жизнь в тюрьме со всеми удобствами. Вот ее новые союзники — единственные союзники.

— Значит, пока Гнездо добивало себя, — тихо проговорил Талал, — о вас никто не вспомнил.

— С чего бы? — с горечью осведомилась Квора. — Несколько сотен неудачников. Там кеттрал убивали кеттрал. Мы видели, как дрались в воздухе птицы, как горели суда, но у нас на Ариме не было ни лодок, ни птиц. Запрещено.

— Понятно, — кивнула Анник, не глядя на нее. — Весь этот остров, Арим, не стоил внимания.

— Мы были немногим важнее гнилого воровского городка на Крючке, — подтвердила Квора.

— И потому, когда все кончилось, — сказала Гвенна, — вы уцелели.

Она видела, как виновато вытянулись лица у обоих. Быстрый Джак потупил взгляд, но Квора опять кивнула.

— Раллен тоже уцелел, — сказала она, уже без вызова, без враждебности.

— По той же причине, — дополнила Гвенна. — В такой буче никому нет дела до бесполезного мешка с салом. Меня чаячья погадка на рубахе больше бы озаботила, чем Якоб Раллен, выбравшийся из кресла со мной подраться.

— Он опасен, — покачал головой Джак.

— Ну да. Свалится на тебя — задавит.

— Или порвет лицо кеннингом, — выпалила Квора.

Гвенна заморгала. За все кадетские годы она ни разу не задумалась над военной специальностью Раллена. Смешно было подумать, что в нем кроется большее, чем занудливый, жадный до власти третьесортный инструктор. Среди кеттрал тоже попадаются никудышные, и она всегда видела в Раллене пример тому. Подумать, что когда-то он был опасен, был личем…

— Ты знал? — спросила она, обернувшись к Талалу.

Тот медленно покачал головой.

— А ты откуда знаешь? — набросилась на Квору Гвенна.

Но Квора ее не услышала. Она смотрела куда-то в далекое, но неизгладимое воспоминание.

— Когда все было кончено, он явился на Арим, — заговорила она. — Объявил, что Гнездо погубила измена. И что тем, кто готов служить, дается вторая попытка.

Она замолчала, и рассказ продолжил Джак:

— Откуда нам было знать, что у него на уме? Мы знали только, что он кеттрал, в высоком чине, и этот кеттрал предлагал нам возможность начать все заново, шанс подняться: «Каждый может дрогнуть. Вам дается шанс оправдаться». — Джак прерывисто вздохнул. — Он обещал мне, что я снова смогу летать. Никто не понимал, чего он добивается на самом деле.

— Чего же он добивался на самом деле? — негромко спросил Талал.

— Власти, — с ненавистью бросила Квора. — Собственного маленького королевства посреди океана. Поначалу были только муштра и тренировки, новая форма, новые клинки. Мы хоронили погибших и давали клятвы. Мы вообразили себя кеттрал, думали, что сражаемся за империю, думали, что наконец делаем то, чему нас столько лет учили.

Она сорвалась, скривила губы в болезненной, надломленной улыбке:

— Какими мы были дураками! Дурачье дурачьем! Не один месяц прошел, пока мы сообразили, что попали в прихвостни мелкого диктатора, который ухватил себе кусок и держит его только за счет желтоцвета.

Гвенна покачала головой:

— А когда наконец поняли, никто не додумался всадить ему нож в брюхо?

— Пробовали, — сказала Квора, и каждый слог этого слова лязгал о другие.

— Как видно, плохо старались. Дерьмец из кресла-то с трудом зад поднимал. Он, поцелуй его Кент, ходил с тростью. Такого можно убить кирпичом, даже потеть не придется.

— Ты не понимаешь, — сказал Джак. — К тому времени за ним была Черная стража.

— Черная стража? — удивилась Гвенна.

— Такие же, как мы. С Арима. Первые месяцы Раллен к нам присматривался, разбирал, кто предан империи, а кому просто нравится убивать. Пока мы смекнули, что происходит, у него было пять крыльев, верных только ему. С птицами. И оружейную они держали.

— И вы не посмели с ними драться?

Квора уставилась на нее:

— А ты пробовала драться с кеттралами, стоя на земле? На собственных двух ногах?

Вопрос ее отрезвил. Гвенна всю жизнь провела с птицами, училась на них летать, править ими, доверять им, но за все годы так и не привыкла к равнодушному взгляду их огромных темных глаз. Лейт уверял, что их укротили, но не приручили, а ей и «укротили» представлялось натяжкой: стоило посмотреть, как птица рвет на ленточки корову или овцу. Кеттрал были лучшими в мире бойцами, но по-настоящему смертоносными их делали птицы. Драться против обученного крыла на птице… Отсюда полшага до безумия.

Конец ознакомительного фрагмента