Согласно Роберту Солоу, доля капитала растет из-за изменения относительной рыночной силы труда и капитала. Когда организованный труд был относительно могущественным, как это было во времена Детройтского договора 1949 года между профсоюзами автомобильных рабочих и работодателями, труд был способен сместить распределение доходов в свою пользу [ См.: Branko Milanovic, “Bob Solow on Rents and Decoupling of Productivity and Wages,” Global inequality blog, May 2, 2015, http://glineq.blogspot.com/2015/05/bob-solow-on-rents-and-decoupling-of.html.]. Но когда власть организованного труда снизилась — со сдвигом в сторону услуг, а также к глобальной капиталистической системе, которая более чем удвоила количество наемных рабочих во всем мире, — сила труда ослабла, и функциональное распределение доходов сместилось в пользу капитала [ Объяснение растущей доли капитала по сравнению с долей рабочей силы рыночной властью или погоней за прибылью приводилось рядом экономистов, в том числе Ангусом Дитоном в интервью редакторам блога ProMarket 8 февраля 2018 г.: https://promarket.org/angus-deaton-discussed-driver-inequality-america-easier-rent-seekers-affect-policy-much-europe/.].

В интересном подходе Баркаи (Barkai 2016) утверждалось, что доли и капитала, и труда сократились, в то время как роль третьего фактора производства, предпринимательства (которое обычно объединяется с капиталом), возросла. Согласно этой точке зрения, доля капитала, определяемая как доход, получаемый только собственниками капитала, снизилась, в то время как корпоративная прибыль (прибыль предпринимателей) резко подскочила вверх [ В 2015 г. норма прибыли корпораций была на самом высоком уровне за последние полвека (Wolff 2017, 27).]. Причина, по словам Баркаи, заключается в растущей монополизации экономики, особенно в секторах, которые росли быстрее других, таких как информация и коммуникация [ Согласно Goldman Sachs Research, «по нашим оценкам, рост концентрации на товарном рынке и рынке труда отнимал из годового роста заработной платы по 0,25 процентных пункта ежегодно с начала 2000-х годов» (цит. по: Alexandra Scaggs, “On Juggernaut Companies and Wage Growth,” Financial Times, February 4, 2018).].

В книге «Исчезающая американская корпорация» Джеральд Дэвис (Davis 2016) подчеркивает изменения в структуре и размере компаний в Соединенных Штатах. По словам Дэвиса, компании с самыми высокими доходами в прошлом нанимали и больше всего людей. Они соблюдали негласные договоренности с работниками, выплачивая им зарплату несколько выше рыночной. Возможно, они делали это из эгоистических соображений, чтобы повысить лояльность к компании, улучшить отношения с работниками, уменьшить количество забастовок или конфликтов, связанных с «работой строго по правилам» (work-to-rule conflicts). Но, утверждает Дэвис, когда эти компании передали на аутсорсинг многие услуги, которые прежде предоставлялись собственными силами, их отношение к рабочей силе изменилось: подрядчики — не часть рабочей силы компании, и исчезла необходимость вознаграждать лояльность или обеспечивать комфортную и дружественную рабочую атмосферу. Подрядчикам они могли платить по минимальной рыночной ставке. Как следствие, доля труда в доходе сократилась.

Могут существовать и другие объяснения сокращения доли труда (и тем самым роста доли капитала), но интересным фактом для наших целей является то, что рост совокупной доли дохода от капитала — с учетом того, насколько он сконцентрирован и где в распределении доходов находятся получатели более высоких доходов от капитала, — будет оказывать прямое влияние на неравенство доходов между людьми.

2.2б

Высокая концентрация собственности на капитал

Накопленные имущества всегда были более сконцентрированными (то есть более неравномерно распределенными), чем доход. По сути это трюизм: распределение имущества — это результат его постепенного накопления и передачи внутри домохозяйств и между поколениями; оно также имеет тенденцию к экспоненциальному росту не только при удачном инвестировании, но даже при вложении в безрисковые активы. Мы эмпирически знаем, что единственные серьезные потрясения для высокой концентрации имущества в истории вызывались войнами, революциями и, в некоторых случаях, непредвиденной гиперинфляцией [ Ожидаемая или хроническая гиперинфляция — такая, как, например, в Бразилии в 1970-е, — не сильно влияет на собственников капитала, поскольку они могут хеджировать свои активы и в итоге пережить инфляцию даже более успешно, чем бедные домохозяйства, которым для повседневных нужд приходится оперировать наличными деньгами, стоимость которых быстро испаряется.].

В своей монументальной книге «Век богатства в Америке» Эдвард Вулф, который изучал неравенство состояний в Соединенных Штатах за несколько десятилетий, показал, что в 2013 году верхний 1 % богатых держателей владел половиной всех акций и взаимных фондов, 55 % финансовых ценных бумаг, 65 % финансовых трастов и 63 % акционерного капитала предприятий. Возможно, еще показательнее тот факт, что 10 % самых богатых держателей владели более 90 % всех финансовых активов (Wolff 2017, 103–105). Несколько упрощая, можно сказать, что почти все финансовое богатство в Соединенных Штатах принадлежит 10 % самых богатых. Более того, эти доли за последние тридцать лет постепенно росли и сегодня намного превышают долю располагаемого дохода, получаемую представителями верхнего дециля по доходам в США, которая составляет около 30 % [ Обратите внимание, что люди, которые находятся в верхнем дециле по богатству, — это не обязательно те же самые люди, которые находятся в верхнем дециле по доходам.].

Поскольку имущество распределяется более неравномерно, чем доход, отсюда следует, что доходы от накопленного имущества также будут распределяться более неравномерно, чем доход в целом (особенно по сравнению с другими источниками дохода, такими как заработная плата или доход от самозанятости) [ Неявное предположение, подтверждаемое эмпирически, состоит в том, что ранжирование по богатству обнаруживает сильную положительную корреляцию с ранжированием по доходу — то есть что люди с высокими доходами также являются людьми с большими состояниями.]. Доход от капитала будут получать люди, которые также занимают высокое место в распределении доходов в целом. Это и есть причины, по которым увеличение доли дохода от капитала будет приводить к росту неравенства.

Глядя на уровни неравенства в доходах от капитала и труда в США, Великобритании, Германии и Норвегии за последние тридцать лет (рис. 2.1), мы видим две интересные вещи: доход от капитала распределяется гораздо более неравномерно, чем доход от труда, при этом и неравенство в доходах от капитала, и неравенство в доходах от труда со временем растет [ Коэффициент Джини рассчитывается на основе индивидуальных данных из обследований домашних хозяйств, при этом общий доход от труда делится на количество лиц в семье, а затем рассчитывается Джини для отдельных лиц и таким образом определяется его величина. Такой же подход используется и для дохода от капитала. Обратите внимание, что этот расчет показывает, насколько важны доходы от капитала и труда для домашних хозяйств, и напрямую связывает их с данными национальных счетов. Он отличается от расчета неравенства в заработной плате, основанного только на данных по работникам. Например, в последнем расчете два высокооплачиваемых лица, состоящие в браке друг с другом, рассматриваются как два независимых друг от друга индивида, тогда как при расчете на уровне домохозяйства их доходы суммируются.]. Этот прирост неравенства в доходах от капитала является довольно умеренным (составляя всего несколько пунктов Джини), поскольку уровень неравенства уже был чрезвычайно высоким: он составляет около 0,9 в США и Великобритании, между 0,85 и 0,9 в Германии и от 0,8 до 0,9 в Норвегии [ Доход от капитала включает дивиденды, проценты, ренту и так далее, но не включает реализованный прирост капитала (или капитальные убытки).]. Он тем самым во всех случаях близок к теоретически максимальному неравенству, равному 1 (когда весь доход от капитала будет получен одним человеком или одним домохозяйством). Не менее примечательно и то, что столь высокая концентрация дохода от капитала существует во всех западных странах и что Соединенные Штаты и Великобритания, которые часто оказываются аномальными исключениями со своим крайне высоким неравенством доходов после уплаты налогов, в данном случае не так уж нетипичны. Словом, то, что доход от капитала чрезвычайно сконцентрирован и его получают в основном богатые, — это системная характеристика либерально-меритократического капитализма [ Представленные здесь результаты на самом деле недооценивают концентрацию капитала, поскольку обследования домашних хозяйств, на основе которых были получены эти результаты, как правило, не включают наиболее состоятельных людей со значительными капиталами, или, во избежание потенциально возможной утраты конфиденциальности, в обследованиях применяют «потолок кодирования» (top-coding, когда не фиксируются доходы выше определенного потолка) или «перестановка данных» (swapping, когда данные по высоким доходам от капитала и труда среди самых богатых людей переставляются таким образом, чтобы этих людей нельзя было идентифицировать). Фискальные данные, как правило, показывают несколько более высокую концентрацию дохода от капитала, но у них есть свои недостатки: иногда единицами наблюдения могут быть семьи, а иногда и отдельные лица просто в силу изменений в налоговых правилах или может иметь место резкий разрыв между доходами от капитала, указанными в налоговых декларациях, и корпоративной прибылью (в зависимости от того, что облагается меньшим налогом, как случилось в Соединенных Штатах после Закона о налоговой реформе 1986 года).].

РИСУНОК 2.1. Коэффициенты Джини для дохода от капитала и дохода от труда в США, Великобритании, Германии и Норвегии с 1970-х и 1980-х годов по 2010-е.

Доходы от капитала и труда взяты до вычета налогов. Поскольку доходы от капитала среди верхних слоев распределения доходов, как правило, недооцениваются (см. Yonzan et al. 2018), в действительности коэффициент Джини для доходов от капитала может быть даже выше. Определения доходов от капитала и труда см. в приложении Б. Источник данных: Расчеты основаны на данных Люксембургского исследования доходов (https://www.lisdatacenter.org), которое предоставляет информацию на индивидуальном уровне из обследований домашних хозяйств и согласовывает определения переменных так, чтобы доходы от капитала и труда определялись единообразно во времени и между странами.

Отметим также, что коэффициент Джини для неравенства в доходах от труда (до вычета налогов) увеличился в этих странах за указанный период с менее чем 0,5 до примерно 0,6.

Глядя на срез неравенства доходов от капитала и труда в богатых странах примерно за 2013 год, мы видим, что, за исключением Тайваня, все эти страны имеют чрезвычайно высокую концентрацию доходов от капитала с коэффициентом Джини выше 0,86 (рис. 2.2). Джини для дохода от труда намного ниже, обычно от 0,5 до 0,6, и еще ниже в Тайване. К случаю Тайваня я еще вернусь в этой главе.

Проклятие богатства

Чтобы увидеть, как сильно влияет рост дохода от капитала в сочетании с высокой концентрацией собственности на капитал на неравенство доходов в целом, нужно взглянуть на эти связи в динамике. По мере того как страны становятся богаче, они накапливают все больше богатства за счет сбережений и успешных инвестиций (как и отдельные люди). Более того, прирост их капиталов опережает рост их доходов, и они постепенно становятся более «капиталоемкими» или «богатыми капиталом». Эта взаимосвязь — соотношение между капиталом и доходом — стала центральной чертой «Капитала в XXI веке» Пикетти. Страны с более высокими доходами (ВВП на душу населения) не только имеют больше имущества на человека, но и соотношение между капиталом и доходом (обозначаемое β) в них выше (таблица 2.2). Так, с точки зрения ВВП на душу населения Швейцария в 53 раза опережает Индию, но имеет почти в 100 раз больше имущества на одного взрослого, чем Индия.

РИСУНОК 2.2. Неравенство в доходах от капитала и труда в богатых странах, около 2013

Источник данных: База данных Люксембургского исследования доходов (https://www.lisdatacenter.org).

По мере того как капиталистические страны становятся богаче, доля дохода от капитала в общем чистом доходе будет неминуемо расти (если только соразмерно не снизится прибыльность капитала), и, пока богатство сильно сконцентрировано, неравенство также будет расти. Более того, превращение большего количества накопленного имущества в большее межличностное неравенство обычно сильнее выражено в более богатых капиталом странах, потому что корреляция между наличием большого количества капитала и высоким рейтингом в распределении доходов там сильнее (Milanovic 2017). Если бы корреляция между капиталом и доходом была близка к нулю (то есть если бы каждый располагал состоянием, пропорциональным его доходу), увеличение доли капитала не оказало бы влияния на межличностное неравенство. Это только пропорционально увеличило бы доход каждого. Но когда люди с высоким доходом владеют большей частью капитала, любое увеличение доли капитала увеличивает их доход более чем пропорционально и усиливает неравенство.